– Спасти его никак нельзя было? – Девушка перевела взгляд на Хэлла.
– Здесь – нет. С таким массивным легочным кровотечением можно попробовать что-то сделать только в операционной. И то, если в момент его начала ты уже открыл грудную клетку и видишь источник. А так – остается только смотреть, и ничего ты не сделаешь. Это могло случиться и сразу же после ранения, и через пять минут. Тут не угадаешь.
– Смотрите! – воскликнул Мэт.
Все трое повернулись на его крик, а затем в указываемую сторону, успев заметить бегущего вглубь Зоны Малька.
– Стой! Куда ты?! Вернись, дурак, пропадешь! – закричали Хэлл и Рада.
Один из рабочих, вернувшихся к остывающему телу с каталкой, рванул вслед за парнем.
– Побежим за ним? – с сомнением предложил Хэлл.
– Нет. – Гиль покачал головой. – Он сейчас напуган, и страх предает ему силы. Мы вряд ли его догоним. К сожалению, он сделал свой выбор. Может, так даже лучше.
Глава 8
– Скажите, Катя, а вы любите собирать грибы?
Винни бросил на сидящую впереди «сладкую парочку» угрюмый, напитанный злостью взгляд.
Если бы он не работал сейчас с рычагом «телеги», то волна удушающей ярости была бы на порядок сильнее. Волна, заставляющая бешено биться сердце, буквально физически перекрывала доступ к кислороду где-то на уровне верхних дыхательных путей. Но взмокшее, изнывающее от многочасовой нагрузки тело отказывалось подчиняться глупым всплескам, понимая всю необходимость работы в прежнем темпе. Вернее, даже не тело, а все-таки мозг. Ибо именно болтающаяся в черепной коробке серая масса нервных клеток решает, что важнее: разумные доводы или эмоции. И хорошо, что пока у него, Алексея, хватает ума не поддаваться на провокации Ларса. Пусть он делает их не специально, не назло ему. Но тут Винни его понимал целиком и полностью, хотя и сделать с неукротимо подступающей волной ревности ничего не мог.
Девочка-то хороша. Да к каким чертям собачьим «хороша»! Она безумно красива! Она идеал, эталон, совершенство! И пусть перевернутся в гробу все древние греки и лично Александрос Антиохийский, изваявший Венеру, ибо совершенство и предел мечтаний сидит сейчас перед его глазами. И только она достойна того, чтобы с нее писали картины и обтачивали мрамор.
Правильные черты лица, длинные, собранные в хвост волосы, открывающие стройную шею. Совершенно сложенное тело, чьи пропорции и умопомрачительные детали женской фигуры не может скрыть даже полевая форма.
Он прекрасно понимает поющего перед Катей соловьем Ларса. Но понимание ситуации отнюдь не делает ее индифферентной для самого Винни.
– Очень люблю. – Рада улыбнулась, по привычке округлив на мгновение безумно красивые, глаза, оттененные стеклами очков. И это движение было еще одним пунктом, которое сразу и навсегда понравилось Винни. Прочно засело в его памяти с первого раза. И, черт возьми… Он готов отдать действительно многое, лишь бы еще раз увидеть это.
– И собирать люблю и есть, – продолжала Катя. – Готовить, правда, не очень. Возни много.
– В этом мы с вами схожи, – обрадовался Ларс. – Нам обязательно нужно сходить вместе по грибы. Здесь кругом лес, и мы сможем там чудно провести время.
Его взгляд скользнул по шее лаборантки и, инстинктивно опустившись вниз, уперся в прикрытую камуфлированной тканью грудь.
Заметившая его взгляд Радченко залилась звонким смехом, отвернулась от собеседника и начала рассматривать однообразный пейзаж, проплывавший за бортом едущей дрезины, в то время как Ларс, замерев на месте, продолжал пялиться в одну точку.
– Эй, грибник! – зло выплюнул Винни. – По сторонам я за тебя смотреть буду? Или она? Поправь ракурс!
– Смотрю-смотрю! – Ларс торопливо закрутил головой, а сидящая возле него Катя вновь рассмеялась. Повернулась, взглянула своими смеющимися глазами на Винни. Задержалась на пару мгновений и вновь отвернулась, уделяя внимание сменившему поле лесу.
На впереди идущей «телеге» работающий на рычаге Ясаков оглянулся хмуро и удивленно. Видимо, звук веселого женского смеха был непривычен, если вообще не чужероден для этих мест с того самого дня, когда взрыв на полигоне за какие-то часы превратил пятисоткилометровую окружность в неподвластную человеческому разуму Зону, а взрослых людей – в ходячих мертвецов, зомби и русалок. Мертвых, двигающихся только за счет какой-то невообразимой, проклятой силы. А детей…
Винников передернул плечами.
Перед глазами на мгновение встала фотография его бывшего класса. Самый обычный шестой «В», двадцать четыре маленьких человечка, растущих и развивающихся в уникальные и разноплановые личности. С кучей общих взглядов и одинаковых проблем. В их головы он, на протяжении почти трех лет, пытался аккуратно, шаг за шагом, вкладывать свои опыт и мысли, направляя на постепенное развитие и совершенствование через непреодолимую стену бумажной волокиты и бессмысленных требований чиновников.
Несмотря на все преграды и трудности, большинство из них через какую-то скоротечную пятилетку откроют двери во взрослую жизнь. Кто-то одну и навсегда. Кто-то подряд две или три. Какой-то процент, к сожалению, так навсегда и останется перед закрытой дверью. Но у каждого из них есть шанс. А здесь?
Тут Зона в один миг лишила тысячи юных жизней этого шанса. Убила саму возможность взглянуть на большой мир, ощутить всю важность принятия собственного решения, почувствовать вкус победы и радость достижений. Превратила учеников многочисленных классов десятков школ и детских садов в отвратительную нежить. Лишенных разума чудовищ.
«Надеюсь, что с помощью этого загадочного аппарата ученые смогут вернуть все на свои места. Или, по крайней мере, не допустить распространения или повторения этой катастрофы».
– Катя! – Голос приятеля заставил погрузившегося в свои мысли Винни вздрогнуть и вернуться назад. Всплыть на поверхность и сделать глоток свежего воздуха реальности. – А вы никогда не интересовались легендами о происхождении грибов?
Алексей только покачал головой. Димка какое-то время старался не отвлекаться от работы, но надолго его не хватило.
– До приезда сюда я читал на одном из сайтов, что какие-то северные народы верили, будто грибы появляются только в грозу, от ударов молний бога-громовержца.
– Судя по всему, это какие-то скандинавские сказки, – предположила Катя.
– Вполне вероятно, – живо кивнул Ларс. – Но еще интереснее есть легенда у таджиков. В ней говорится, что так называемые предки грибов – это вши, которых вытряхнула из халата великая Мать-прародительница. А вот у христиан другая версия. Много веков назад Иисус и Петр бродили по земле, и как-то раз апостола угостили пирожком. Он не захотел делиться им с учителем и попробовал съесть его в одиночку. Но каждый раз, когда Петр клал себе в рот кусок пирога, Иисус о чем-то его спрашивал, и апостолу приходилось выплевывать еду, чтобы не спалиться. А потом эти недоеденные кусочки превратились в грибы, которые быстро распространились по всей земле.
– Никогда не слышала такую легенду, – хмыкнула Рада. – Если это собственные мысли автора статьи, то он или глуп или подл.
– Почему?
– Потому что первые две легенды имеют право на существование. В них рассказывается об архаичных временах, намного старше, чем просто «много веков назад». И скандинавский бог и таджикская праматерь суть есть, если и не создатели мира, то, как минимум, одни из первых его обитателей. Стало быть, они вправе быть причиной появления царства грибов, как и царства растений, животных и других таксонов. Первые грибы появились около ста восьмидесяти пяти миллионов лет до новой эры. Но Иисус-то появился на планете всего две тысячи лет назад. И нас на полном серьезе пытаются убедить, что до нулевого года грибов совсем не было? И что, например, Римская империя никогда не знала такого продукта? Отсюда делается вывод, что нам подспудно предлагают вариант, будто христианство – столь же древнее вероисповедание, как и прочие религии мира. Вот и выходит, что если автор сам в это верит, то он дурак. А если он написал это с чьей-то подачи, то он, в лучшем случае, обманщик, и осознанное стремление к обману делает его подлецом. Если же эта история занесена в христианские книги официально, то здесь стоит задуматься уже более капитально.
– Меняемся! – Винни заметил, как на впереди идущей «телеге» Гиль, взглянув на песочные часы, встал с места и заменил за рычагом Хэлла, который устало плюхнулся на скамейку и моментально приложился к бутылке воды, жадно заработав кадыком. – Эй, сказочник! Слазь с ушей уже!
Наступившее утро начиналось обычно, за исключением того, что на этот раз пришлось вставать на час раньше. И, чтобы привыкший к постоянному пятичасовому утреннему подъему организм не проспал, Ларс раздобыл где-то старый механический будильник, прозванный им «фашистом». Шутку оценили молча, похвалив молодого проходника за инициативу.
Механический нацист не подвел. Четверка проснулась под оглушительно громкий треск подпрыгивающего от вибрации аппарата. Пока все продирали глаза, материли «фашиста» вместе с Ларсом и вываливались на улицу для принятия утренних процедур, у Винни в голове снова крутился периодически возникающий вопрос: не шагнула ли их цивилизация на неправильную дорожку, сделав себя полностью зависимой от электричества? Или же все это лишь одна из первых ступеней развития технократичной модели общества?
Сборы прошли спокойно. Послав на помощь Раде Ларса, трое остальных направились к упору нулевого километра.
Площадка впервые напоминала сцену из фильма про Индиану Джонса или же серию «Последнего героя». То здесь, то там из земли торчали факелы, освещая площадку в десяток квадратных метров, в центре которой чернели две дрезины, окруженные тенями рабочих. Свет от факелов и языки огней масляных светильников играли сотнями искрящихся отблесков на металле механизмов. Было слышно множество голосов и звуки работы.
Оказалось, бригады колдуют над исправлением дефектов системы управления всю ночь. Но переживать проходникам не надо: еще каких-то двадцать минут – и можно будет грузиться.