— Забавно, — откушал ложечку ароматного меда Пушкин и запил его душистым чаем, — почти тоже самое мне в девятнадцатом веке говорила замечательная женщина тетя Наташи, госпожа Загряжская[109],
— Всё это чудесно, — сказал Повелитель Царства Мертвых, — но вернемся к вашей проблеме, если вы будете изводить себя, то с нервным приступом вернетесь ко мне. Я вам показал, что бывает в этом случае. Александр и Николай не смогли справиться с собой, и вот они, как сами полагают в аду своих ужасов,
— Они что настоящие? — испуганно воскликнул Пушкин,
— У нас это просто больные, а в Вселенной своего бреда они безусловно реальны, — кивнул Владыка Царства Мертвых, — также, как и вы в своей Вселенной тот самый Александр Сергеевич Пушкин, поэт Божьей Милостью.
Тургенев сделал глоток чаю, смакуя скушал чайную ложечку алтайского меда, продолжил проводить терапию:
— Что до ваших опасений в ненормальности, то поверьте психиатру, абсолютно нормальных людей в медицинском понимании этого слова вообще нет, общие рамки нормальности определяются социальным развитием общества. То, что было нормально в девятнадцатом веке, ненормально сейчас и наоборот. А все творцы, а поэты и писатели, в числе прочих, это творцы, еще более ненормальны чем менее одаренные люди. И чем сильнее данный свыше талант, тем более ненормален человек. Это не хорошо и не плохо. Это часть одаренного человека, ему надо это принять, а его близким это понять.
— Иногда я слышу, как плачет и зовет меня моя дочь Маша, — признался и задрожал Пушкин, — я вижу ее, но не маленькой девочкой, которой я так любил читать сказки и чьи поцелуи были для меня, роднее и слаще чем объятия всех любовниц, я вижу ее больной, беспомощной, одинокой старушкой, умирающей от голода в маленькой неубранной комнатке. Вижу ее страдания и не ничем могу помочь,
— Я помогу ей Саша, — от окна ласково и тихо сказала Госпожа Смерть, — в свой срок вы встретитесь, обещаю.
Пушкин посмотрел на Госпожу Смерть, она не сменила униформу медсестры и в ее руках не было шприца.
— Благодарю, — прошептал, Пушкин,
— Но у меня есть условие, — непреклонным тоном сказала Госпожа Смерть, властно продолжила:
— Своей дочери Марии Александровне вы напишите новую сказку, она ее так ждет, форма, содержание и название на Ваше усмотрение. Можете назвать ее романом, суть от этого не измениться,
— Обещаю, — вскочил со стула Пушкин, — как отсюда выйду, так и …
— Не торопитесь, — прервала его Госпожа Смерть, — время еще есть.
Успокоила его она поэта.
Подошла, положила ладони ему на лицо, от них шёл холод, но не холод могилы, а холод льда, который кладут на лоб больному с высокой температурой. Пушкин почувствовал как ушли напряжение и страх.
— До свидания Александр Сергеевич, — сделав шаг назад, церемонно сказал Госпожа Смерть, — моя сестра Госпожа Жизнь, просила Вам передать: Берегите Наташу!
— Поздравляю, — улыбаясь сказал Повелитель Царства Мертвых, — теперь вам, встреча со мной как со специалистом не грозит, а как с человеком, то буду рад прочитать ваш новый роман. Я и сам ваш коллега писатель, не Чехов конечно, но зато тоже врач.
— А вы человек? — быстро и неожиданно спросил Пушкин,
— Разумеется, — рассмеялся Повелитель Царства Мертвых, — это такая терапия, ваше нервное состояние я лечил встречным стрессом, как говориться клин клином,
Тургенев опять вспомнил как умер от потери крови, после аварии. Госпожа Смерть перевела его за грань, а там … потом его вернула из Царства Мертвых Госпожа Жизнь, ей отдал свою кровь и часть своей жизни человек Владимир Иванович Даль и у Госпожи Жизнь достало сил его спасти. Но Александр Иванович никогда не забывал, кем он был за гранью. Как врач психиатр он понимал физиологическую природу навязчивой идеи, а как Повелитель Царства Мертвых на земле в этой реальности, он … но лучше об этом не знать и не думать, а то есть риск попасть к нему в диспансер.
— А Госпожа Смерть? — продолжил расспросы Пушкин,
— Это медицинская сестра в нашем учреждении, — усмехнулся Тургенев, — смена у нее закончилась, сейчас она переоденется и поедет на свидание к своему возлюбленному,
— Как его зовут? — быстро спросил Пушкин,
— Не Дельвиг, — так же быстро ответил врач и добавил, — Дельвиг[110] уже умер, а этого вы не знаете,
— А медсестру вашу как зовут, — настаивал Пушкин,
— Что за допрос? — рассердился врач, — я кажется не ваш пациент и отчитываться перед вами не обязан,
— Мне кажется вы лукавите, — нахмурился Пушкин.
Тургенев рассмеялся, встал, вышел из-за стола, Пушкин тоже встал.
— Ну хорошо, — глядя собеседнику прямо в глаза и фиксируя все его реакции, по-доброму улыбнулся врач психиатр, — я Повелитель Царства Мертвых, медсестра- это Госпожа Смерть, мы все в Лукоморье и являемся порождением вашего бреда, что это для вас меняет?
— Да ничего, — прислушавшись к своим ощущениям, с легким удивлением отметил Пушкин,
— Вот и отлично, спокойно живите с этим дальше, — обрадовался Повелитель Царства Мертвых, — я был бы рад и далее с вами беседовать, но у меня вечерняя планерка, ночью у больных обостряются болезни, и мне надо отдать необходимые распоряжения персоналу. Всего доброго!
— Еще одна просьба, — стоя перед врачом смущенно сказал Пушкин, — разрешите мне увидеться с Александром Первым Благословенным. Я принес ему небольшой презент, вот он, — Пушкин достал из внутреннего кармана пиджака большую плитку шоколада изготовленного из натуральных компонентов, — я помню, что Александр Павлович очень любил шоколад,
— Это благодарность, за то он вас подкармливал? — засмеялся врач и серьезно сказал:
— Увы, но сейчас я не могу позволить вам встретиться. У Федора Кузьмича обострение, он пребывает в неустанных молитвах и любое беспокойство губительно скажется на его здоровье. Но ваш подарок я ему после кризиса передам, ему это будет приятно.
Тургенев взял плитку у Пушкина положил ее на свой стол.
— И что надежды покинуть этот ад у него нет? — нервно поинтересовался Пушкин,
— Его тут никто не держит, — спокойно ответил Повелитель Царства Мертвых, — он сам не хочет уходить пока не отмолит свой грех,
— А что за грех?
— Да уж не ваша прогулка на юг за казенный счет с выплатой жалованья, — желчно ответил Повелитель Царства Мертвых и попросил:
— Со мной Александр Сергеевич лукавить не надо, я знаю, что вы записывали рассказы участников заговора против Павла Первого, потом после известия о разгроме восстания декабристов эти записи, как и остальной архив с компрометирующими вас бумагами вы спрятали, а всем дали понять, что их сожгли. Что до Федора Кузьмича, то он отсюда уйдет, только тогда, когда сам себя простит, а пока этого не случилось. А знаете кто молится за него и по сию пору?
— Кто?
— Женщина которой он пренебрегал, которой изменял с многочисленными любовницами, которая всегда поддерживала его во время испытаний, которой он поломал жизнь, его жена Елизавета Алексеевна[111] и более никто. А этого недостаточно, чтобы ему помочь.
— Я помолюсь, — тихо пообещал Александр Сергеевич Пушкин,
Повелитель Царства Мертвых промолчал. Пушкин пошел на выход из кабинета, он уже взялся за ручку двери, как его остановил ледяной голос Повелителя Царства Мертвых:
— Александр Сергеевич, — насмешливым тоном сказал он, — моя племянница которую вы консультировали, благодарит вас за совет и просит передать, что тест на беременность дал положительный результат,
— Это не я, — растерялся Пушкин,
— Конечно не вы, — захохотал Повелитель Царства Мертвых и резко оборвав смех, зловеще пояснил, — это тот бандит, с которым она познакомилась в кафе, при встрече с вами. Я бы его уничтожил, испепелил, затем терзал бы тут в аду, но мои руки связаны родственной кровью, она выходит за него замуж. И это ваше тлетворное влияние, это вы отвлекли ее от диссертации, лишили девственности ее разум и подтолкнули в пучину семейной жизни, не даром вас Наталья Ивановна так не любила.
Глава 10
И вовсе это не так, любила не любила, никого это не касается, проворчала Наталья Ивановна, словно услышав слова Повелителя Царства Мертвых и перекрестилась. Я хочу, решила Наталья Ивановна, помочь любимой доченьке в ее первых шагах семейной жизни, а зятя наставить в вере, в которой он несмотря на внешнюю почтительность и покорность, не совсем тверд.
Каждый день она исполняла долг матери по отношению к дочери и долг христианки по отношению к зятю, обедала по-родственному тоже каждый день. Еды Пушкину было совсем не жаль, а вот все остальное, особенно наставления и советы, его бесили. Случались ссоры, хотя какие это ссоры, настоящие скандалы. Александр Сергеевич просил Наташу поговорить с маменькой, пусть приходит на обед один раз в неделю, в этот же день пусть и ужинает с нами. Наташа отнекивалась, ты наш господин и глава семьи, мило улыбаясь говорила она, ты и решай этот вопрос, а я покорная жена и во всем подчиняюсь твоей воле. Были они женаты недавно, медовый месяц был в самом разгаре и Александр Сергеевич, еще не научился сразу определять, где жена шутит, а где совершенно серьезна. Надобно было переезжать.
— Тесно нам тут вдвоем, — недовольно заметила Наталья Николаевна, — пора думать о переезде.
Она вернулась с суточного дежурства, позавтракала и осмотрелась. Кухонька была маленькая, единственная комната, тоже невелика, хочется лечь, поспать в тиши, а тут Саша за компьютером не отрываясь пишет свой роман, для семьи старается. Наташа слабо вздохнула, Пушкин вздохнул страстно. Диван был уже разобран и застелен свежим бельем, на нем им вдвоем тесно не было, а было удобно и приятно. Вдвоем вознеслись к вершине, вдвоем вернулись, отдохнули, в супружеской жизни есть свои радости.
Потом по очереди они помылись под душем в санузле где ванна была совмещена с туалетом.