Вскоре семена были отосланы из института в Пакистан. Павел Пантелеймонович хорошо знал от иностранных аспирантов из Африки и Азии о проблемах питания, существующих в развивающихся странах. Не за горами время, думал он, когда все человечество вынуждено будет наконец-то объединить свои усилия, чтоб взяться за ликвидацию угрозы голодной смерти от неурожаев.
Еще в первых числах февраля и в конце марта Павел Пантелеймонович получил письма из Соединенных Штатов. Они были написаны доктором Джонсоном из университета в штате Небраска. В них сообщалось о том, что с 5 по 10 июня 1972 года в Анкаре будет проходить международная конференция по озимой пшенице. Павла Пантелеймоновича пригласили принять в ней участие. Из Турции американский профессор собирался заехать на неделю в Краснодар — его интересуют работы по селекции озимой пшеницы.
В начале марта Лукьяненко приехал в столицу Турции. Доклад, сделанный им в Анкаре, назывался «Некоторые итоги селекции озимой пшеницы в СССР и тенденции дальнейшего ее развития». Много внимания в нем было уделено проблеме зимостойкости. Вопрос этот представляет немалый интерес, так как и на территории СССР в зонах возделывания озимых пшениц нередки годы с бесснежными и морозными зимами, когда температура в узле кущения понижается до —24, — 28 °C. А это приводит к гибели растений.
Поэтому советская селекция, отмечал Павел Пантелеймонович, ищет пути дальнейшего повышения зимостойкости озимой пшеницы. На очереди дня стоит задача создания потенциала зимостойкости, который бы выходил за пределы вида мягких пшениц. Уже многие годы селекционеры всего мира пытаются соединить свойства пшеницы с зимостойкостью ржи.
Павел Пантелеймонович отметил, что селекция озимых пшениц в последние годы достигла несомненного прогресса. Совсем недавно еще потолок урожайности был 25 центнеров с гектара, теперь же не редкость урожаи до 65 центнеров с гектара.
В наши дни международное сотрудничество играет важную роль в деле дальнейшего прогресса в области селекции пшеницы. Поэтому, подчеркнул в своем докладе Лукьяненко, крайне важно расширение такого сотрудничества. Проведение международных испытаний озимых пшениц, инициатива которых принадлежит Джонсону, по мысли Павла Пантелеймоновича, является одной из полезных форм этого сотрудничества.
На конференции в Анкаре, проходившей в сугубо деловой атмосфере, ее участники с большим вниманием отнеслись к докладу профессора Джонсона. Это было сообщение на тему «Изучение питательных свойств пшеницы в университете штата Небраска». Он говорил о том, что в мировой коллекции пшениц департамента сельского хозяйства США имеется 12 тысяч образцов мягкой пшеницы с содержанием протеина в зерне от 7 до 20 процентов, но что количество лизина в зернах пшеницы недостаточно с точки зрения потребностей организма в нем. И все же профессор Джонсон был настроен оптимистически. Он считал, что высокая урожайность зерна и высокое содержание протеина являются в определенных пределах совместимыми признаками.
Что же касается международного питомника по сортоиспытанию озимых пшениц, то он был организован по инициативе профессора Джонсона с целью изучения адаптации сортов озимой пшеницы в различных широтах, при различной долготе дня, дозах удобрений, влаги, поражаемости болезнями. Этим путем организаторы питомника пытались выявить лучшие сорта пшеницы, которые можно было бы рекомендовать к использованию в практической селекции. Особое внимание обращалось на гены, контролирующие высокое содержание лизина и протеина. Одна из важнейших задач питомника — выявление самых продуктивных сортов с наиболее широкими приспособительными возможностями. Таким сортом, как известно, стала Безостая-1.
На конференции в Анкаре Павел Пантелеймонович постоянно находился в центре внимания своих зарубежных коллег. Где бы он ни появился, вокруг него и сопровождавшей его дочери Ольги непременно собирались и те, с кем связывала его долголетняя творческая дружба, и те, что знакомились с ним впервые. Когда наконец выдался свободный от заседаний денек, он попросил, чтобы его свозили в местечко Эскихишер, отстоящее от Анкары на расстоянии более пятисот километров. Многие часы езды по каменистой дороге в дождь и грозу туда и обратно — и все для того, чтобы взглянуть, в каком состоянии, как чувствуют себя посевы Безостой на турецкой земле. У него остались неплохие впечатления от осмотра полей, и обратный путь ему показался вовсе не таким утомительным и скучным.
В один из тех дней, когда участники симпозиума в Анкаре по намеченной программе посетили опытные участки, доктор Джонсон, находившийся неподалеку от Лукьяненко, в шутку заметил:
— А все-таки, несмотря на то, что ваша Безостая является непревзойденным шедевром, мы постараемся создать лучший сорт! Что вы на это скажете?
— Что ж, давайте! Давайте соревноваться! — сказал Павел Пантелеймонович, и слова его потонули в дружном веселом смехе.
Тогда же, прощаясь, многие участники конференции высказали пожелание: следующий форум провести в Краснодаре. Кое-кто решил взяться за изучение русского языка, чтобы свободнее общаться с краснодарскими селекционерами и понимать не только слово «Безостая»…
Сразу после конференции в Анкаре Джонсон посетил, как и обещал, Краснодар. Павел Пантелеймонович со своими сотрудниками был рад показать все, что интересует зарубежного коллегу. Они беседовали о проблемах селекции, о перспективах ее. Павел Пантелеймонович рассказывал о том, каких успехов достиг его коллектив и что они наметили на ближайшее будущее и на более отдаленные сроки. И конечно, не забыли сфотографироваться на память…
А потом еще долго шла переписка между Павлом Пантелеймоновичем и Джонсоном. В одном из писем Лукьяненко попросил сообщить примерную стоимость микромельниц, производительность и название фирмы, выпускающей их. Упоминание о возможности покупки в США микромельниц для лабораторных исследований зерна на качество является весьма показательным для деятельности Павла Пантелеймоновича. Где б он ни бывал, в какой бы уголок земли ни попадал, он всюду сам в первую очередь интересовался и новинками техники, обслуживающей ' нужды селекционной работы, делал подробные записи в своей книжке, присматривался, прислушивался. К этому же он призывал и своих товарищей по поездкам. Павел Пантелеймонович не уставал повторять им, что они прежде всего полпреды своей науки, своей Родины, а не праздные туристы: «Присматривайтесь ко всему хорошему, что бы можно было взять на вооружение. Возьмем все, что послужит на пользу нашей стране». Здоровая крестьянская расчетливость, взгляд на вещи прежде всего с точки зрения их практической пользы — это всегда отличало Лукьяненко, и таким его запомнили все близко знавшие его.
Если бы Павла Пантелеймоновича спросили, любит ли он свою работу, он бы, пожалуй, сразу и не нашелся что ответить. Потому что хлеб — это дело всей его жизни, основное занятие многих поколений его предков. И, подобно им, Лукьяненко воспринимал свои занятия как нечто само собой разумеющееся, бесспорное, раз и навсегда данное ему.
Павел Пантелеймонович в своей работе по выведению знаменитых сортов руководствовался мичуринским учением о скрещивании географически отдаленных форм. Он писал: «И. В. Мичурин впервые научно обосновал принцип скрещивания географически отдаленных форм и своими выдающимися практическими результатами доказал его высокую эффективность. Он показал, что гибриды, получаемые от отдаленных скрещиваний, легче всего приспособляются к условиям местного климата, при более благоприятном сочетании тех свойств, которые предъявляются к этим гибридам».
И Николай Иванович Вавилов, человек, перед которым преклонялся Лукьяненко, был сторонником гибридизации отдаленных эколого-географических форм. Именно он указывал в свое время, что «для коренного улучшения пшеницы огромное и решающее значение имеет планомерное использование их мирового разнообразия».
С самого начала практической деятельности в селекции Лукьяненко безошибочно определил свой путь и верное направление; сумел сделать для себя исключительно важный вывод: только этот и никакой другой принцип позволит ему создать самые жизнеспособные сорта, наиболее ценные в хозяйственном отношении, которые и получат со временем широкое распространение в производстве.
Именно использование этого метода, последовательно применяемого в КНИИСХе, позволило, как писал Лукьяненко, «преобразовать сортовой состав озимой пшеницы Кубани и других областей Северного Кавказа». В результате такого переворота экстенсивные, малопродуктивные формы пшениц были окончательно вытеснены высокопродуктивными.
Лукьяненко берет на вооружение принцип и руководствуется им всегда: достичь выведения новых сортов по возможности в кратчайшие сроки при минимуме затраченных материальных средств.
Конечно, когда Павел Пантелеймонович говорил о том, что уровень урожайности с внедрением сортов его селекции повышался, как правило, на 25 процентов, разумеется, он не сбрасывал со счетов общего подъема уровня нашего земледелия, повышение общего уровня агротехники. Кто же станет отрицать, что без этого было бы невозможным повысить потолок урожайности почти в два раза за сравнительно небольшой период. Шутка ли — с внедрением в производство Безостой-1 лучшие хозяйства Кубани стали собирать по 50–60 центнеров зерна с гектара!
Случались годы, когда урожайность и в пятьдесят центнеров с гектара не на сортоучастках, а на обширных площадях мало кому казалась диковинкой. А Пржевальский сортоучасток в Киргизской ССР доказал еще большие возможности сорта — там урожайность Безостой достигла 85–95 центнеров.
Поистине было чем гордиться Павлу Пантелеймоновичу: в подъеме земледелия в стране немалую роль сыграли сорта, созданные под его руководством. И, оглядывая мысленным взором нивы Кубани, он уже видел то время, когда их реальностью станет урожай в 40 центнеров с гектара. И это при значительных не использованных еще резервах. По-прежнему даже в урожайные и благополучные годы бросается в глаза пестрота урожая как в целом по краю, так и (что особенно обидно и кажется непростительным) на полях одного и того же хозяйства. В общем-то такая картина легко объяснима: к