пока Безостая не всем подходит, но если она хоть какой-то выход — пусть сеют Безостую.
Думая и о нашем завтра, П. П. Лукьяненко писал: «Как бы ни развивались наука и техника, благополучие человека, его здоровье и питание зависят от земли. А земля у нас не безгранична, гектар пахоты так и останется гектаром на вечные времена. Значит, надо поднимать его плодородие, повышать урожайность».
Он мог быть довольным и имел к тому основания. Ведь последнее десятилетие его жизни отмечено стремительным подъемом уровня урожайности пшеницы во многих странах. И не только на исследовательских делянках, но и в производственных посевах. Все это, безусловно, радовало его как ученого, который создавал новые высокопродуктивные сорта. Довольны были и производители зерна.
Но медовый месяц продолжался недолго. Вал валом, а качество качеством. Лаборатории по анализу качества хлеба, получаемого из новых сортов, с тревогой стали отмечать закономерность — с повышением урожайности падает белковое содержание в зерне пшеницы.
Он хорошо знает, что ценность зерна пшеницы зависит от нескольких причин — тут не надо сбрасывать со счетов и температуру во время налива, и влажность воздуха. Многочисленные исследования на протяжении более ста лет показали: самое большое количество белка, и притом высокого качества, образуется, если зерно созревает при высоких температурах и при недостатке влаги. Уже после этого следует принимать во внимание условия хранения и способы переработки зерна. Все это так.
Но не следует забывать и о сортовых особенностях пшениц, способе их возделывания. Прослеживая всю историю селекции пшеницы, Павел Пантелеймонович обнаруживал постоянное внимание селекционеров к повышению продуктивности в первую очередь. Однако в последнее время задача несколько усложняется, изменяется прежний подход. Само собой разумеется, вопроса о продуктивности никто снимать с повестки дня не собирается. Но настойчивее заявляет о себе и проблема качества белка, содержание его незаменимых аминокислот в пшеничном зерне.
Недаром озимые мягкие пшеницы разделяются на три группы: сильную пшеницу, пшеницу среднего качества и слабую. Первая характеризуется большим содержанием белка, притом хорошего качества. Из муки этой пшеницы можно получать тесто, которое выдерживает интенсивный замес и длительное брожение. Она дает высокий объем хлеба и обладает отличной смесительной способностью. Специалисты под этим термином понимают одно — мука из сильной пшеницы улучшает хлебопекарные качества слабой (добавки к таким пшеницам могут составлять от 20 до 50 процентов).
Когда говорят о средних «по силе» пшеницах (или филлерах, как их еще называют), то подразумевается, что они сами по себе дают хороший по качеству хлеб, но не могут быть улучшителями.
Во всем мире заговорили о падении уровня содержания белка в зерне пшеницы. Исследования некоторых ученых несколько обнадеживают — они считают, что путем увеличения доз азотных удобрений, улучшения агротехники можно добиться повышения количества белка от одного до пяти процентов. Но этим никто не обольщается, так как теперь селекционеры знают, что содержание белка в пшеничном зерне зависит главным образом от наследственных признаков. Пришло время сказать свое слово генетикам. Он же советует своим сотрудникам обращать особое внимание при выведении нового сорта на содержание белка в зерне.
Из сообщений, появившихся в последние годы в научных журналах, Павел Пантелеймонович знал, что в разных странах мира ученые проявляют интерес к белку. Особенно его заинтересовала работа Джонсона, того самого профессора из университета в штате Небраска, который вот уже несколько лет усиленно занимается изучением генетического механизма белковости зерна. У американского ученого, по полученным сведениям, как будто есть обнадеживающие результаты в этом направлении. Им были получены высокобелковые линии пшениц от скрещивания перспективного сорта Атлас-66, который имеет высокое содержание белка, с широко распространенным в США сортом Команч. Результаты их анализов на содержание лизина, метионина и трионина (составные белка) показали, что наследственное содержание белка уклоняется в сторону высокобелкового родителя. Было зафиксировано повышение содержания белка на 2–3 процента.
В 1970 году Джонсон продолжал поиски сорта, гены которого при скрещивании с генами Атлас-66 способствовали бы накоплению белка в зерне. Как будто Джонсону и его сотрудникам удалось отыскать такой сорт. Им оказался сорт из Аргентины Апиверсарио.
Исследования в этом направлении продолжались. Но в том же году американцы Чэпмен и Мак Нейл пришли к не очень-то утешительному заключению. Дело в том, что оба они ни в одном из многочисленных скрещиваний мягких пшениц не смогли зарегистрировать у потомства более высокого содержания белка, чем у исходных форм. Напрашивался вывод: гибриды в этом отношении не могут превзойти родителей.
Скрещивали Атлас-66 и с нашим Кавказом. Трехлетние наблюдения показали, что Атлас-66 содержит 17,3 процента белка в зерне, а Кавказ — 14 процентов. Во втором поколении от скрещивания этих двух сортов встречались линии, содержащие 15,6 процента белка. Анализируя новую научную информацию, Павел Пантелеймонович видит и здесь подтверждение правила Чэпмена и Мак Нейла — гибриды не могут превзойти родительские формы по содержанию белка.
Примерно к тому же времени (1970 г.) относятся и опыты, проделанные Лукьяненко совместно с В. Б. Тимофеевым. Они приводят к выводу, что при внутривидовой гибридизации озимой мягкой пшеницы у 21,8 процента гибридов в первом поколении содержание белка было выше, чем у высокобелковой формы, у 55,2 процента гибридов было промежуточное положение, и только 23 процента не дали повышения содержания белка. Это в условиях Кубани.
На северо-западе же нашей страны Н. Г. Пугач и Л. В. Соколова при скрещивании Мироновской-808, Безостой-1 и других сортов также не наблюдали повышения содержания белка у гибридов первого поколения по отношению к исходным формам. Они или находились по этому показателю на уровне родительских форм, или количество его заметно падало. Ученые многих стран в этом направлении ведут подобные исследования и совершенно по-иному — путем воздействия на семена пшеницы мутагенами. Мутагенный способ — это испытание семян пшеницы химическими веществами или посредством ‘облучения разного рода лучами. Делается это с целью изменения наследственной основы (в лучшую, естественно, сторону).
Ставя перед собой задачу повысить содержание белка, таким методом пользовались индийские ученые при выведении нового сорта Шабати Сонора-64. Он был получен путем последовательного воздействия гамма- и ультрафиолетовыми лучами на семена мексиканской пшеницы, переданной доктором Норманом Борлаугом в дар индийскому народу. Мутант выгодно отличался от своего знаменитого мексиканского собрата.
Болгарские ученые воздействовали лучами Рентгена и гамма-лучами на семена наших Безостой-1, Мироновской-808 и Ранней-12 и смогли получить мутанты с более высоким по сравнению с исходными формами содержанием протеина и клейковины. «Сила» муки не уступала или превосходила исходные сорта.
Возможно, метод, о котором идет речь, и имеет право на будущее. Но сегодня он называется экспериментальным мутагенезом далеко не случайно. Все это пока что находится в стадии поиска, опыта. Общеизвестно, что путь от лаборатории до делянки и производственного посева бывает долгим и нелегким. Так как прежде всего нужно получить обнадеживающие данные от результатов этих опытов в полевых условиях.
В конце мая и начале июня 1973 года Кубань заливали дожди. Их сменила жара. Создались условия, особенно благоприятные для развития ржавчины. Весьма тревожило Павла Пантелеймоновича состояние новых сортов Аврора и Кавказ — ведь их районировали только в прошлом году, а в последние две недели вели себя они неузнаваемо. И это сорта, которые превзошли знаменитую Безостую по многим показателям! Он стал получать сигналы из колхозов и совхозов края о поражении их в сильной степени ржавчиной на значительных площадях. Связался с институтом фитопатологии, что находится по соседству с КНИИСХом на окраине города. Стал наведываться туда почти ежедневно. Ему не терпелось дождаться от специалистов ответа на мучивший его вопрос — откуда появился неизвестный тип ржавчины? Тогда можно будет попытаться предложить и меры борьбы с ним… Но фитопатологи на этот раз оказались бессильны — никто не встречал в своей практике подобной расы. «Был бы жив Русаков, — размышлял Павел Пантелеймонович, — тот бы ответил сразу на все вопросы». Так думал он, вспомнив авторитетнейшего специалиста-фитопатолога.
А вечером 12 июня после долгих подсчетов и обобщений положил на стол докладную записку, которую требовали от него на завтра. В ней приводились данные об эпифитотии ржавчины, своего рода эпидемии, вспыхнувшей на полях края. Сам заголовок для справки черкал несколько раз, заменяя более подходящим, исправлял, дополнял текст. Перед уходом домой решил захватить ее, чтобы окончательно подработать.
Передохнув после ужина, Павел Пантелеймонович приступил к правке. Окончив это занятие, он вспомнил о планах на завтрашний день. Обещал подъехать Усенко. Они еще раз должны будут уточнить маршруты совместной поездки по старому, заученному кольцу. Хотя Владимир Васильевич и отказался накануне от выезда, сославшись на нездоровье, надо попытаться с утра переговорить с ним об этом.
Да, каждый год в первых числах июня в последние годы отправлялись они по намеченному кругу — Краснодар — Усть-Лаба — Майкоп — Гиагинская — Кропоткин — Краснодар. Сколько поездить пришлось по этим местам за это время! Все было: и холодно, и голодно порой; особенно когда приедут поздно вечером на сортоучасток, куда пойти ужинать? Так часто и ложились с дороги голодными. Это сейчас заранее позвонят, там уже ждут, встретят со вниманием и заботой. Но стало так только несколько последних лет. Невзгоды и напасти испытал на себе не только он. Обо всем этом мог бы п