еют ещё почти нетронутые скелеты — и мутантов хватает, и людей. Вон как тушканы занервничали — не нравится им здесь, но вперёд скачут исправно, хотя и видно, что подрагивают тонкие уши, и попискивают слегка зверьки, беспокоятся… Даже псевдогигант шумно выдохнул и гулко заворчал, углядев останки своего собрата. Хоть мозг у твари размером поменьше кулака будет, а сообразил, кому могут принадлежать несколько мощных, в два обхвата ладони, костей, короткие, словно обрубленные рёбра на толстенном позвоночнике и массивный бугристый череп.
— Хип, посматривай по сторонам, — предупредил я на всякий случай, но стажёр и сама прекрасно знает, что есть ещё в Сухостое блуждающие очаги голубоватого сияния, особенно по оврагам и низинкам. Да и аномалии встречаются, как без них… и топать через Сухостой долго, почти двадцать километров до окраины Красного Леса. Хип обернулась на секунду, кивнула, смотрю, мол. Ох и мощная же это штука — «Седатин-5». До сих пор не отпускает… хотя инстинкты сталкера остались, похоже, нетронутыми. Идёт Лунь, хорошо ему, а на дорогу внимательно смотрит, мозг, отбросивший под воздействием препарата все неприятные мысли и впечатления, всё равно сканирует поступающие сигналы на предмет опасности. И думки в голове странные… «Не люблю я и не уважаю эту организацию, Лунь», — вспомнились слова Доктора. Кто знает, может, и прав он. «Знал бы ты, Лунь, сколько они хороших людей убили», — это уже Хип говорила. И Бер чётко приказал: «Вали его», меня то есть. Хотя, видит Зона, хотел я мирно разбежаться…
Но оправдать себя никак не получалось. Что же ты за человек такой, Лунь? Оно понятно было бы, если б ни разу людей не убивал. Но ведь стрелял, десять душ на моей совести уже. Снайпер тот самый, что в Тёмной Долине за мной охотился. Пара мародёров на Янтаре засаду устроили, но повезло мне тогда, вовремя я их заметил. Ещё один на Агропроме, в темноте перестреливались, и кто он был, зачем в меня стрелял — до сих пор не знаю. Может, и живой он ушёл, не проверял, не до того было — ночь, твари поблизости лазили, и, улучив момент, скрылся я. Сиониста недавно выручал, ещё плюс один на мой счёт. И эти пять долговцев. Матёрый убийца, серийный — десяток трупов за собой оставил. Везёт Сионисту — подошёл, грохнул тех молодчиков на Кордоне, причём в упор и безоружных. И хоть бы что: покушал на привале с аппетитом, и никакой тебе скорби на лице, шакалы они, мол, с ними по-другому нельзя. А у Луня все они, может, за исключением того неизвестного, до сих пор перед глазами ходят, ночами снятся. В Зоне ведь как? Ежели не ты, то, значит, тебя. И все нормальные, здравомыслящие сталкеры давно к этому привыкли, взять того же Сиониста. Я же не могу привыкнуть. Дурак, наверное…
«Новое программное обеспечение установлено и готово к работе, — поведал мне включившийся ПМК. — Компьютер переведён в режим ограниченной эксплуатации: отключена возможность отправки сообщений и сигналов в общую сеть; удалены идентификационные коды; сигнал зашифрован; номер ПМК изменен (скопирован)».
Я бегло просмотрел пакет сообщений. Лихо организует поминки… данные о смерти Бера в аномалии… «Долг» отправил отряд поисковиков, чтоб найти оставшихся, если живы… погиб какой-то новичок Мосол на Янтаре…
Не знает пока Седой, что полёг весь отряд. Только у Бера ПМК был подключён к детектору аномалий, и успел компьютер отправить последние данные перед тем, как был уничтожен вместе с хозяином в «карусели». Сообразят, конечно, долговцы, что погибшие с нами перестрелку вели. И скорее всего придут к выводу, что контролёр вначале нас с Хип зомбировал, а потом и остальных. А случаи, когда молодой контролёр врагов в аномалию загонял, уже бывали… сложно ему сразу много человек под контролем удерживать. Надолго ему сил не хватает, и потому оставляет себе в свиту двух или трёх, а остальных — в расход, пока не очухались. Вот когда заматереет, то десяток разом захомутать может, там даже мудрёные защитные шлемы «ботаников» не спасут. Я вздохнул. Шиты твои предположения белыми нитками, Лунь. Но не подумают же долговцы, что я в здравом уме и твёрдой памяти на их отряд напал? А если и подумают, то мы уже далеко будем.
— Дорога плохая. Плохой лес. Плохо идти, — отрывисто, с трудом произнесла Пенка. — Надо через старый дом.
— В курсе, — кивнул я. Старый дом? Лесничество, значит… в Сухостое на километры всего один домик имеется, а в нём погреб. И вряд ли там что нехорошее завелось — в мертвом лесу мутантов нет. Кушать им здесь нечего.
— Много смерти.
— А где её в Зоне мало? — спросил я, оглянувшись на Пенку. Она не отреагировала на вопрос, возможно, даже не поняла. Мугант надолго замолчал. И когда я уже почти забыл о заданном вопросе…
— Болото дом Доктора. Вокруг дома мало. Кордон. Там мало. Свалка. Почти мало. Там люди есть, они опасность, для вас нет, мне да… — Пенка начала загибать пальцы на гигантской правой руке. Я узнал эти движения… Доктор. Именно так он делал, приводя доказательства или споря с кем-нибудь. Что-то неуловимо человеческое было в этом жесте. Но потом наваждение пропало. Зона. Сама Зона смотрела на меня огромным чёрным глазом мутанта, так сильно выделяющимся на фоне век цвета свежей извести и пепельно-серых волос. Не человек. Не забывай об этом, Лунь.
— Ты вроде говорить лучше стала. — Я отвёл взгляд от глаз Пенки. Даже второй её глаз, раскосый, синий, очень похожий на человеческий, всё равно был чужим. Явно мыслит Пенка, есть у неё разум, пусть чуждый, но есть. Только не видно в её взгляде даже малейшего проблеска мысли… не поймёшь, то ли безумие в нём, то ли бездна какая…
— Я стараюсь. Вспоминаю. Доктор не любил, когда я думаю как я. Думать как в Зоне плохо. Нужно думать как человек. Так Доктор требовал. Это сложно, но я научилась думать словами. Потом забыла. Потом встретила вас. Вспомнила.
— И как это? Думать как ты?
— По-другому… иначе. — Пенка надолго задумалась. — Нет слов таких, чтоб сказать. Таких слов даже Доктор не смог найти. Вы не поймёте. Он не понимал. Люди как вы не поймут.
— Да куда уж нам. — Ну вот. Опять. Как будто сами собой возникают злость и раздражение. Словно это она виновата, а не ты.
— Нет. Не так. Доктор умел слышать меня… когда я ему думала. Но он мысль всё равно переводил в слова. Даже здесь в слова. — Пенка коснулась лба. — Изломы к Доктору ходили. Они хорошо говорят словами. Лучше, чем я. Но мы все другие. Мы все думаем разумом.
— И откуда вы все такие появились? — поинтересовалась Хип, не отвлекаясь от дороги.
— Я не знаю, — просто ответила Пенка. — Мы всегда были в Зоне. Живём в Зоне, умираем в Зоне. Доктор говорил, что когда-то Зоны совсем не было. Значит, нас всех тогда тоже не было. Нельзя помнить того, чего раньше нет.
— Так не бывает, — заявил я.
— Бывает, Лунь. Ты хорошо это знаешь после того, как в небе был Большой Огонь. Нет памяти, нет прошлого.
Вот это в точку, ничего не скажешь. Ладно, спросим по-другому.
— Что ты помнишь с самого начала?
— Много света. Много боли. Мало разума. Ничего не понимала, ничего не знала. Потом сразу Большой Огонь. И вот я знаю, что это я. Всё. Обойти тяжёлое место надо. — Пенка указала на прогал между деревьями. Тяжёлое место? Хм… метко сказано. «Плешь» впереди, и, кстати, мощная — далеко до неё, а ветерок странный уже чувствуется, и сухие деревья рядом с аномалией все пообломало, уложило вокруг ровного круга на чёрной земле. И блестит как будто бы лужа в центре аномалии, издалека кажется, что ртуть разлили. Нет, не лужа там… просто воздух так утрамбовало, что мираж образовался. Обошли… и дальше двигались в молчании. Хип «сканировала» местность, тихонько похрюкивали тушканы, изредка мычали зомби да гулко топал псевдогигант, прикрывающий тылы. «Седатин-5» уже отпускал, и начала ощутимо побаливать рука. Жгучей боли уже не было, но в рану словно залили свинец, тяжело ворочающийся при каждом шаге, рука ныла, как гнилой зуб. Пять целых сорок пять сотых миллиметра… малый калибр. Навылет прошло, кость не задело, и ранки внешне вроде пустяковые — маленький овал на входе и ещё один, чуть побольше, со звёздчатыми краями, на выходе. Но болит, зараза, крепко, вокруг ранок синева нехорошая, вздулось над локтем, затвердело. Повезло тебе, Лунь, считай, легко отделался. Вот если бы в кость пуля попала, то беда. Кто-то из сталкеров рассказывал, Фреон, кажется, что вояки специально на малый калибр перешли не только потому, что бьёт точнее и таскать с собой патронов можно больше, но также и потому, что раненых среди врагов много будет. Больше, чем убитых, а раненный солдат для своей армии зачастую вроде обузы. Может, и ошибается Фреон. Уж слишком людоедское в этом что-то, страшное… может, поэтому для Зоны опытные сталкеры стараются пушку взять калибром покрупнее, хотя бы и не нарезную? Факт, раненых малокалиберной пулей бывает куда больше, чем убитых. А монстр из Зоны — он тебе не вражеский солдат, обузой своим не станет, просто схарчит неудачливого стрелка и уйдёт раны зализывать. Даже странно, что «долги», эти бойцы с Зоной, до сих пор в основном с семьдесят четвёртыми «калашами» ходят… впрочем, в людей им стрелять приходится ничуть не реже, чем в мутантов. В свободовцев, например. Иногда даже в одиночек, за примером далеко ходить не надо. Объяснял мне один «долг» о вреде фрименов, что, мол, никакого порядка с ними нет, дай им, уродам, волю, они Зону за Периметр выпустят, и вообще опасные они, наркоманы чёртовы. С жаром так объяснял, по столу даже кулаком врезал, желваки на скулах играли. И сам верил в то, что говорил, только для меня слова его были как-то неубедительны. А правда, за что «долги» в анархистов стреляют? Ведь люди они, не мутанты, не мародёры, к одиночкам нейтральны, к учёным тоже и «долгов» отстреливают исключительно в порядке самообороны. Нападать начали, только когда долговцы их вконец достали. И вспомни, кто хотел тебя убить несколько часов назад? И убили бы без всякого сожаления, обернись расклад в их пользу. Не только тебя, но и Хип. За то, что ты всего-навсего просил спокойно разойтись… и по-другому не мог, не отдал бы ты им Пенку. Прав ты, сталкер! Ну, согласись, что прав! Всего-то и надо, чтоб просто согласиться с этими доводами и жить дальше. Тьфу ты, чёрт… забудь, Лунь, проехали, дела назад не воротишь, не будет толку от твоего самоедства. Лучше вокруг внимательнее посматривай, ты в Зоне находишься, тут думать о других вещах надо…