Учитель, обращаясь к Янь Юаню, сказал:
— Koгда [нас] используют, мы действуем; когда нас отвергают, мы удаляемся от дел. Только я и вы можем так поступать.
Учитель [одинаково] с большим вниманием относился к приготовлениям к ритуалу жертвоприношений, войне и болезням.
Учитель сказал:
— Если есть возможность добиться богатства, то ради этого я готов стать возницей. Но если нет такой возможности, то я буду следовать своим путем.[80]
Жань Ю спросил:
— Учитель поддерживает вэйского правителя [Чу-гуна[81]]?
Цзы Гун ответил:
— Будет лучше, если я спрошу у него.
Войдя в дом [к Учителю], Цзы Гун спросил:
— Кто такие были Бо И и Шу Ци?
Учитель ответил:
— То были самые добродетельные люди древности.
Цзы Гун вновь спросил:
— А не сожалели ли они?
[Учитель] ответил:
— Они искали человеколюбие и обрели человеколюбие. Как они могли сожалеть?
Выйдя [от Учителя], Цзы Гун сказал:
— Учитель не поддерживает [Чу-гуна].
Учитель обращался к общенародному языку, когда рассказывал о «[Книге] стихов» и «[Книге] истории», и исполнял обряды всегда на общенародном языке.
Учитель сказал:
— Если бы мне прибавили несколько лет жизни, то я имел бы возможность в пятьдесят лет изучать «Книгу перемен» и, возможно, избежал бы больших ошибок.
Учитель сказал:
— Есть простую пищу, пить воду, спать, подложив руку под голову, — в этом тоже есть удовольствие. Богатство и знатность, полученные нечестно, для меня подобны облакам, плывущим по небу.[82]
Шэ-гун спросил Цзы Лу, что за человек Кун-цзы.
Цзы Лу не ответил.
Учитель сказал Цзы Лу:
— Почему ты не сказал так: «Он из тех, кто, преисполнившись решимости, не помнит о еде; в радости забывает о печали и не думает о грядущей старости»? Сказал бы это, и достаточно.
Учитель сказал: «Я не родился со знаниями. Я получил их благодаря любви к древности и настойчивости в учебе».
Учитель не говорил о чудесах, силе, беспорядках и духах.
Учитель сказал:
— Я не родился со знаниями. Я получил их благодаря любви к древности и настойчивости в учебе.
Учитель сказал:
— Небо породило добродетель во мне, что мне может сделать Хуань Туй?
Учитель сказал:
— Если я иду с двумя людьми, то у них обязательно есть чему поучиться. Надо взять то хорошее, что есть у них, и следовать ему. От нехорошего же надо избавиться.
Учитель учил четырем вещам: пониманию книг, моральному поведению, преданности [государю] и правдивости.
Учитель сказал:
— Совершенномудрого человека мне не удалось встретить. Встретился бы благородный муж, и этого было бы достаточно.
Учитель сказал:
— Доброго человека мне не удалось встретить. Встретился бы человек, обладающий постоянством, и этого было бы достаточно. Трудно обладать постоянством тому, кто, не имея чего-либо, делает вид, что имеет; кто пуст, но притворяется, что полон; кто нищий, но выдает себя за богатого.
Учитель всегда ловил рыбу удочкой и не ловил сетью; стрелял птицу летящую и не стрелял птицу сидящую.
Учитель сказал:
— Есть люди, которые, ничего не зная, действуют наобум. Я не таков. Слушаю многое, выбираю лучшее и следую ему; наблюдаю многое и держу все в памяти — это и есть [способ] постижения знаний.[83]
С жителями Хусяна очень трудно было говорить [о морали], и когда один тамошний отрок захотел встретиться [с Учителем], ученики отнеслись к этому с предубеждением.
Учитель сказал:
— Я одобряю, что он очистился, и не одобряю то, что с ним было раньше. Зачем же сейчас так относиться к нему? Если человек сам очистился и пришел, мы обязаны приветствовать это, и не следует напоминать о прошлом.
Учитель сказал:
— Разве человеколюбие далеко от нас? Если я хочу быть человеколюбивым, человеколюбие приходит.
Сыбай[84] из Чэнь спросил, разбирается ли луский Чжао-гун в Правилах.
Кун-цзы сказал:
— Разбирается в правилах.
Когда Кун-цзы удалился, [сыбай из Чэнь], приветствуя входящего Ума Ци[85], сказал:
— Я слышал, что благородный муж не [привержен традициям] дана, но, оказывается, благородный муж [привержен традициям] дана[86]! Правитель [Чжао-гун] взял в жены девицу из царства У, которая носит ту же фамилию [Цзи], а назвал ее У Мэнцзы. Если он разбирается в Правилах, то кто не разбирается в них?
Ума Ци сообщил об этом Учителю, который сказал:
— Как я счастлив! Если я совершу ошибку, люди непременно укажут на нее.
Когда Учитель оказывался с теми, кто пел, то, если пели хорошо, он просил начать сначала, а затем присоединялся и сам.
Учитель сказал:
— В учености я не уступаю другим людям. Но я не могу поступать, как благородный муж.
Учитель сказал:
— Разве я смогу стать мудрецом или человеколюбивым человеком? Я всего лишь учусь без пресыщения, просвещаю без устали. Только это я и могу сказать о себе.
Гунси Хуа[87]сказал:
— Мы, ваши ученики, не можем научиться и этому.
Учитель серьезно заболел.
Цзы-лу просил его обратиться с молитвой к духам.
Учитель спросил:
— Делается ли это?
Цзы-лу сказал:
— Делается. В молитве говорится: «Обратись с молитвой к духам неба и земли».
Учитель сказал:
— Я уже давно обращаюсь с молитвой к духам.
Учитель сказал:
— Расточительность ведет к непослушанию, а бережливость — к скаредности; но лучше быть скаредным, чем непочтительным.
Учитель сказал:
— Благородный муж безмятежен и спокоен, маленький человек постоянно встревожен и обеспокоен.
Учитель был мягок, но строг; внушителен, но не зол; почтителен, но сдержан.
Глава VIII«Таи Бо»
Учитель сказал:
— Тай Бо[88], о нем можно сказать, что в высшей степени добродетелен. Трижды[89] отказывался от трона в Поднебесной. Народ не смог подыскать соответствующих слов, дабы прославить его.
Учитель сказал:
— Почтительность без ритуала приводит к суетливости; осторожность без ритуала приводит к боязливости; смелость без ритуала приводит к смутам; прямота без ритуала приводит к грубости.
Если благородный муж должным образом относится к родственникам, в народе процветает человеколюбие. Если он не забывает о друзьях, народ не утрачивает отзывчивость.
Когда Цзэн-цзы заболел, он призвал своих учеников и сказал им:
— Посмотрите на мои ноги, посмотрите на мои руки! В «[Книге] Стихов» сказано: «Будь осторожен! Будто ты на краю бездны, будто идешь ты по тонком льду». Отныне я только понял, как избежать напастей, мои ученики!
Когда Цзэн-цзы[90] заболел, Мэн Цзинцзы навестил его.
Цзэн-цзы сказал:
— Птицы перед смертью жалобно кричат, люди перед смертью о добре говорят. Благородный муж должен ценить в Дао-Пути[91] три [принципа]:
— быть взыскательным к своим манерам, тогда можно избежать грубости и надменности;
— сохранять спокойный вид, тогда люди проникнутся доверием;
— в речах подбирать слова и тон, тогда можно избежать пошлости и ошибок.
Что касается такой мелочи, как расстановка жертвенных сосудов, то за это отвечают соответствующие чины.
Цзэн-цзы сказал:
— Способный сам, он мог учиться у неспособного; обладая широкими знаниями, он мог спрашивать у незнающего; ученый, он [не боялся] выглядеть как неуч; наполненный, [не боялся] казаться пустым; получив обиду, не стремился рассчитаться — так вел себя один мой старый друг.[92]
Цзэн-цзы сказал:
— Тот, кому можно поручить воспитание юного принца ростом в шесть чи, кому можно доверить управление [царством] размером в сто ли, кто не дрогнет в чрезвычайной ситуации — не благородный ли это муж? Да, это благородный муж.