то не хочет испытать того, что может принести отсутствие подобной стимуляции. Кокелл отмечает:
Визуально Луна представляет собой серую пустошь… Нет ни шелестящих листвой ветров, ни журчащих среди камней рек, ни кричащих животных — в звуковом отношении [лунная] среда тоже пустынна. О долгосрочном влиянии визуальных, обонятельных и звуковых лишений на человеческую психологию пока можно только гадать, но такие чувственные ограничения не могут идти на пользу психическому здоровью человека при его любви к разнообразию опыта. Люди неотвратимо становятся рабами бледного, конформистского мировоззрения, а в итоге и рабами тирании.
Моделируемое развлекательное разнообразие стало бы противоположностью гражданской утопии Хайнлайна — обществом, живущим в равновесии с суровой средой, сформировавшей его и непригодной для притворства. Все это фальшивка, ностальгия. Но, возможно, без этого не обойтись.
Вспоминается конкретный тип симуляции — симуляция призрака. Как и при появлении на экране первых намеков на лицо Адама Селена, напоминающих размытое изображение, которое порой возникает в земных облаках, — мимолетный лик Земли, столь непохожий на вечный лик Луны, — в симуляции расколотой Земли в диснейлендах есть нечто призрачное, и эта призрачность подчеркивается свойственной героям Варли привычкой погибать и возвращаться к жизни.
В литературе Луна часто бывает царством смерти. Читатель догадывается, что Ганс Пфааль, которого Эдгар Аллан По отправляет на Луну, умер до начала своего путешествия, когда он вскользь упоминает о попытке самоубийства. В «Зловещем кратере Тихо» Клиффорда Саймака выясняется, что кратер населен привидениями. Творчество Хайнлайна изобилует героями, погибающими на Луне, от Д. Д. Харримана до отважного Эзры Далквиста, который снимает с вооружения целую лунную базу ядерных боеголовок, чтобы предотвратить военный переворот, и компьютера Майка. Хильди Джонсон из романов Варли не раз накладывает на себя руки. Командир «Аполлона-15» Дэйв Скотт оставил на месте посадки «Фалкона» памятник павшим астронавтам; часть праха Джина Шумейкера покоится в кратере, носящем его имя; Moon Express заключила контракт с компанией, планирующей отправлять на Луну прах других людей. Трудно говорить о безжизненности Луны, не думая о смерти.
Однако, как Несмит и Карпентер написали в книге «Луна как планета, как мир и как спутник», безжизненное запустение лунной поверхности есть «не иллюзия смерти, ведь в таком случае должна была существовать и жизнь, а картина мира, в котором никогда не брезжил свет жизни». Есть разница между тем, что умерло, и тем, что никогда не жило, и концепция призраков частично ее иллюстрирует. Призрак — это следствие смерти и ее отрицания. Призрак — это присутствие отсутствия, немертвая смерть. Порой призрак не принадлежит ни одному из миров. Порой напоминает отражение без зеркала. В нем есть что-то от двуличия Луны.
Я не верю ни в Луну-тюрьму, ни в Луну — убежище от инопланетного вторжения, ни, раз уж на то пошло, в Луну-призрак. Но я считаю, что чтение этих историй сегодня, когда мы знаем, какова Луна, помогает нам представить, какой она может быть, — и представить гораздо ярче, чем с помощью анализа конструкции гало-орбит, вычисления требуемой мощности электромагнитных катапульт, моделирования техник добычи льда из кратеров при температуре, опасно близкой к абсолютному нолю, или попытки понять все тонкости замкнутых систем жизнеобеспечения. Воображение людей не в меньшей степени повлияет на облик Луны будущего.
Хайнлайн рисует убедительный образ Луны, где ничего не дается даром или за бесценок. Там нет ничего, что уже используется и что можно присвоить себе. Тем не менее, возможно, есть способ на время хотя бы создать видимость дешевизны. Идея добычи льда и летучих веществ на лунных полюсах сродни идее об эксплуатации ископаемого топлива на Земле и ускоренного использования ресурсов, накопление которых происходит очень медленно. Если ресурса достаточно (или если его расход невелик) и если эксплуатировать его выгоднее, чем эквивалентные ресурсы из других мест, это может стать проблемой, чем и объясняется важность режима управления и определения фактического положения дел.
Стоит отметить, что, когда речь заходит об эксплуатации ресурсов, безжизненность Луны, казалось бы, становится преимуществом. Несмотря на то что добыча ископаемого льда и летучих веществ на полюсах приведет к уничтожению в буквальном смысле невосполнимых, хотя и необязательно особо
их сердца мерно бились, а запасы истощались
ценных ресурсов, она окажет на Луну гораздо меньшее влияние, чем добыча ископаемого топлива — на Землю. Отсутствие мирского делает Луну в некотором роде невосприимчивой к экологическому ущербу. Вещества с гораздо большей вероятностью попадают туда, где наносят урон, при наличии неконтролируемых потоков, которые их перемещают. В отсутствие таких потоков проблемы исключены: нет ни грунтовых вод, куда могли бы просочиться токсины, ни ветра, который переносит загрязняющие вещества. И не возникает никаких цепных реакций, которые на Земле приводят к тому, что большая концентрация углерода в атмосфере замедляет выход тепла с поверхности в космос. На Луне ни у чего нет собственного места. Все лежит ровно там, где упало, а значит, не на месте оказаться просто не может.
Некоторые полагают, что это делает Луну прекрасным полигоном для того, что на Земле было бы слишком опасно. Рискованные экспериментальные ядерные реакторы? Потенциально опасные нанотехнологии? Биологические эксперименты, которые нельзя проводить в непосредственной близости от живой биосферы? Попытки создать маленькие черные дыры? Найдите изолированный кратер и действуйте. Не нужно никаких щитов — достаточно встать по другую сторону вала, за горизонтом, и радиация будет вам не страшна. В вакуумной изоляции, пока ваш скафандр заливает ультрафиолетом, вас не побеспокоят никакие жучки. Если что-то пойдет не так, можно закопать ошибки с помощью роботизированных бульдозеров[75]. Если случится худшее и другого способа все исправить не будет, можно просто взлететь на орбиту и сбросить атомную бомбу в нужное место. На Луне нет ни воды, ни воздуха, поэтому загрязнять там нечего, а ее поверхность все равно ежедневно купается в смертельных дозах радиации.
Примерно таким мир предстает в новелле Майкла Суэнвика «Яйцо грифона», где одна из технологий, разрабатываемых в изоляции, меняет мышление людей, обеспечивая пугающую ясность
Был ли тот конец, что стал началом, тихим или он пришел в сопровождении великих ветров?
в восприятии собственных мотивов. В «Головах» Грега Беара незадавшийся изолированный лунный эксперимент тоже приводит к когнитивному прорыву, а Луна при этом оказывается населена жуткими призраками. В лунной литературе мало счастливых свиданий с потусторонним.
Полагаю, амальгама одного научно-фантастического сюжета (об обитаемой Луне) с другим (о фаустовском эксперименте в погоне за запретным знанием) вряд ли станет удачной стратегией для проведения исследований и разработок. Но в будущем, вероятно, довольно много такого, что мне покажется неразумным или нерациональным: по крайней мере, в этом отношении его вполне можно считать продолжением настоящего. Возьмем идею о том, что человечество, его знания и культуру нужно сохранить за пределами Земли. Часто упоминаемый риск поистине катастрофического столкновения с астероидом в следующие несколько веков весьма низок, поскольку большинство достаточно крупных для такого столкновения астероидов уже обнаружены и ни один из них не направляется в нашу сторону. Столь же маловероятна и пандемия, спастись от которой удастся только на Марсе. Война может распространиться и за пределы Земли. А коварный искусственный интеллект, способный уничтожить Землю, но готовый оставить в покое марсиан, оказался бы коварным искусственным интеллектом, не реализовавшим свой потенциал в полной мере. Однако, несмотря на все это, существует реальный шанс появления марсианского поселения, по крайней мере отчасти обусловленный потребностью изменить соотношение яиц и корзин, которую видит Илон Маск и многие его единомышленники. По множеству описанных выше причин трудно поверить, что Луна станет местом капиталистического стяжательства или неуемных экспериментов. И все же в эпоху, когда миллиардеры с их колоссальными возможностями могут открывать миру новые варианты будущего — или хотя бы небольших фрагментов будущего, — почему бы Луне не стать местом неприбыльного и маловероятного?
Эксперименты не обязательно должны быть научными или технологическими. В своей жизни Пит Уорден получил докторскую степень по астрономии в Аризонском университете, руководил технологическим направлением американской программы «звездных войн», дослужился до звания генерала ВВС США, управлял Исследовательским центром им. Эймса при NASA и недавно стал главным специалистом по космосу при российском миллиардере Юрии Мильнере,
«Пораженцы больше не могут утверждать, что человечество должно ограничиться скучными планами выжать максимум из своего маленького мира»
имеющем астробиологические амбиции. Уорден — один из тех, кто считает, что Луна предоставит место для опасных физических и биологических экспериментов. Он также полагает, что лунные поселения могут стать ареной для социальных экспериментов — возможно, проводимых в связке. Среди многих, кто говорит о космических поселениях, и многих, кто о них и не заикается, бытует мнение, что Земля, которую некоторые считают все более разнородной, на самом деле становится все более единообразной. Складывается впечатление, что на Земле больше нет места для изолированного развития отдельных мыслей и обществ, которые впоследствии могут открыть миру что-то новое.
Роберт Зубрин использует этот аргумент в поддержку освоения марсианского рубежа, утверждая, что человечеству нужна такая задача, поскольку освоение новых рубежей приводит к появлению радикальных инноваций и закаляет милый его сердцу дух. Я же подозреваю, что космос в целом и Луна в частности станут потребителями, а не создателями технологий. Возможно, странные новые роботы, интеллекты, нанотехнологии и неестественные биологии выйдут из нерегулируемых кратерных лабораторий Луны, но я полагаю, что с гораздо большей вероятностью они появятся на Земле, располагающей огромными запасами капитала и человеческой одаренности. И все же — на счастье или на беду — изолированному положению Луны, возможно, найдется роль во всем, от социальных экспериментов до видообразования.