Может ли отец видеть Аилессу? Есть ли там, где он находится, окно, позволяющее смотреть на наш мир?
Простит ли он меня за то, что мне хочется видеть ее счастливой?
– Аилесса, – шепотом зову я.
Она открывает глаза. Простит ли меня отец за то, что рядом с ней я чувствую не ненависть, а умиротворение?
– Помнишь, как ты танцевала со мной на Кастельпонте?
Она слегка кивает. Ее волосы блестят в лунном свете и спадают до середины спины. Простит ли меня отец за то, что мне хочется обнять ее?
– Потанцуешь со мной, как тогда?
Она делает глубокий вдох, но ничего не отвечает. Может, этот танец считается священным для Леурресс и мне не следовало просить ее об этом…
Я сглатываю, когда она приближается ко мне. Лунный свет ласкает ее лицо. Когда между нами остается лишь пара сантиметров, она встает на цыпочки и выпрямляет ногу, чтобы начать свой танец вокруг меня. Ее руки парят над головой, изображая ветер, воду, землю и огонь. Ладонь скользит к лицу, а пальцы нежно касаются щеки, шеи, груди, талии и бедер. Я едва могу дышать. Ее взгляд чарует, и в нем не видно и капли тщеславия. А затем она пропускает руки сквозь мерцающие каштановые локоны и приподнимает их, отчего пряди скользят по тыльной стороне ладоней.
Она берет меня за руки и кладет их к себе на талию так, что большие пальцы касаются ее нижних ребер. Шагнув ко мне еще ближе, она медленно обводит мое лицо… скользит по подбородку и носу. В ее движениях есть определенный ритм, словно они подчинены музыке, которую слышит только она.
Ее пальцы дрожат, когда она касается моих губ и шеи. А затем спускается к груди. Ее дыхание срывается, когда ладонь замирает напротив моего сердца. И я чувствую, как оно начинает биться быстрее. Эту часть танца я не помню. Аилесса закрывает глаза, прижимается ко мне лбом и поворачивает голову так, чтобы опустить щеку мне на плечо. Я крепче прижимаю ее к себе, желая удержать рядом, но танец еще не закончен.
Она берет меня за руку, а затем медленно и грациозно поворачивается ко мне спиной, а затем прижимается к моей груди. Приподняв руки, она опускает их на мой затылок. Я прижимаю ладони к ее талии. Это дарит такой покой. Чувствуется так правильно. Словно я должен находиться здесь. И Аилесса остается в моих руках намного дольше, чем на Кастельпонте.
Но через мгновение она медленно поворачивается ко мне лицом и встречается со мной взглядом.
– На этом нам придется закончить, – шепчет она. – Мы добрались до того момента, когда…
Она собиралась убить меня. А я собирался убить ее.
– Тогда нам следует придумать новую концовку.
Я зарываюсь пальцами в ее волосы.
Аилесса делает глубокий вдох и медленно выдыхает.
– Что, если бы мы с тобой не встретились на мосту? Что, если бы я была нормальной девушкой, которая не носит ожерелье из костей животных и не видит мертвых? Ты бы почувствовал что-то ко мне, если бы я не соблазнила тебя песней?
Я поджимаю губы.
– А ты бы почувствовала что-то ко мне, если бы я не оказался твоей родственной душой?
Она качает головой, что озадачивает меня, но затем отвечает:
– Не представляю, кто мог бы так прекрасно подойти мне, кроме тебя.
Я убираю прядь с ее лица и провожу большим пальцем по щеке.
– Аилесса, тебе никогда бы не понадобилось играть для меня песню.
Мы медленно тянемся друг к другу. Адреналин разносится по венам. Я почти ощущаю вкус ее губ. Мне хочется поцеловать ее уже несколько дней, которые тянулись для меня целую вечность.
Но вдруг она резко втягивает воздух и отстраняется. А ее взгляд быстро скользит по сторонам.
– Что случилось? – спрашиваю я, слегка удивившись ее поведению.
– Здесь Скованный.
– Скованный?
– Мертвая душа… плохой человек.
– Ты можешь видеть его даже без костей благодати? Я думал…
Она качается, а ее дыхание учащается.
– Я чувствую его. Как только он прокрался сюда, энергия луны померкла.
Мои мышцы напрягаются. А я проклинаю себя за эту чудовищную ошибку. Мне не следовало рисковать жизнью Аилессы и приводить туда, где мертвые могут найти ее.
– Нужно уходить.
– Думаешь, сможешь спрятаться от нас? – разносится бестелесный рычащий голос Скованного.
Волосы у меня на руке встают дыбом. Его голос совсем не похож на человеческий.
И он звучит рядом с нами.
В мгновение ока Аилесса вытаскивает из-за пояса отцовский нож.
– Подожди! – кричу ей.
Но она отскакивает, а затем ударяет по воздуху, крича от напряжения. Скованный шипит. И голова Аилессы резко отлетает в сторону. Ее тело отшатывается на несколько шагов и ударяется о стену шахты. После чего она падает на пол.
Выкрикнув ее имя, я бросаюсь к Аилессе и опускаюсь на колени рядом с ней, чтобы приподнять на руки. Она жадно втягивает воздух, который выбило из легких от удара.
– Он слишком силен, – выдыхает она. – Видимо, он украл Огонь души, прежде чем прийти сюда.
Я слышу шорох приближающихся шагов. И, сжав кулаки от ярости, резко разворачиваюсь к Скованному, а затем ударяю по воздуху. Костяшки врезаются во что-то плотное. Хочется надеяться, что в лицо ублюдка.
Он хмыкает, но я больше не слышу его шагов. Вскочив на ноги, я ударяю снова. Но он уклоняется. Вспомнив, как быстро мертвый вернулся к Аилессе и схватил нож, что она уронила, я вновь наношу удары в воздух. И хотя мне не удается вновь попасть по нему, я не сдаюсь. А продолжаю разрезать воздух быстрыми и четкими ударами. Я никогда не ощущал такой жажды крови. Если он вновь прикоснется к ней…
Аилесса с трудом поднимается на ноги.
– Отдай мне нож.
– Нет.
– Бастьен, меня обучали быть Перевозчицей. Я…
Отчаянный крик пронзает воздух
Но его издает не Скованный.
Мы с Аилессой переглядываемся и устремляемся на звук. И она вырывается вперед.
Дальний конец камеры шахты почти обвалился и завален кирпичами дома, стоявшего раньше над ним. Мы молниеносно взбираемся на первую из огромных куч известняка.
И мое сердце останавливается.
Жюли.
Она держится за горло и парит, словно висит на невидимой петле.
– Бастьен, нож! – кричит Аилесса. – Он душит ее!
Я передаю ей нож. И она тут же метает его.
Она прекрасно прицелилась. Потому что нож внезапно застывает в воздухе… на расстоянии ладони от лица Жюли.
Подруга падает на колени и судорожно втягивает воздух.
Нож, застывший в воздухе, отлетает назад, опускается, а затем переворачивается и несется в сторону Жюли.
– Нет! – кричу я, поворачиваясь к Скованному.
Но я слишком далеко.
Нож пролетает по дуге и опускается на руку Жюли. Отчего она запрокидывает голову и громко кричит.
Я убью его. И мне плевать, что он уже мертв. Его смерть будет мучительной.
Ухватившись за рукоять ножа, я нахожу его запястье. А затем дергаю изо всех сил. Он воет от боли и выпускает нож.
Аилесса тут же подбегает ко мне и поднимает его с пола. Сжав рукоять обеими руками, она поднимает его над головой и резко опускает вниз. Раздается еще один крик. Аилесса отпрыгивает вправо, ожидая контратаки.
Я не раздумываю и ударяю кулаком Скованного. Но вторым ударом явно промахиваюсь.
Плечо Аилессы отлетает назад, словно от удара, и она отступает на шаг. Он отталкивает ее назад. Она пытается ударить его ножом, но не может найти.
Я поднимаю с пола камень.
– Как нам его отыскать?
Она вновь рассекает ножом воздух, но и в этот раз никого не задевает.
– Никак.
Ее второе плечо отлетает назад, и, судя по всему, в этот раз удар оказался сильнее. Скованный явно пытается загнать ее в угол.
– Нам нужно постараться оглушить его, чтобы хватило времени сбежать.
Я приближаюсь к ней.
– И как нам это сделать?
– Понятия не имею.
Я бросаю камень. Он ударяется о что-то твердое и отскакивает на пол.
Аилесса не прекращает размахивать ножом. Но я ничего не могу сделать, чтобы остановить Скованного. Merde. Я не могу допустить, чтобы мы здесь погибли.
– Аилесса! – зовет Жюли, снимая что-то с шеи – мешочек для монет, в котором лежат кости благодати Аилессы. – Лови! – кричит она и бросает его.
Аилесса отслеживает мешочек взглядом, а затем подпрыгивает и хватается за кожаные шнурки. Уронив нож на пол, она пинает его в мою сторону. А когда я поднимаю его, мешочек уже висит у нее на шее. Мускулы на ее челюстях напрягаются, плечи расправляются, а взгляд скользит влево.
Она видит скованную душу мужчины.
С невероятной скоростью она разворачивается и подбегает прямо к углу камеры, в который ее загонял Скованный. Отталкиваясь то от одной, то от второй стены, она зигзагом поднимается вверх. А добравшись до высокого потолка, поджимает ноги и устремляется вниз. Ее тело несется к добыче. К тому месту, где должен находиться Скованный.
Она обрушивается на него всем своим весом, усиленным инерцией. И, судя по всему, Скованный отшатывается от такого удара. Потому что Аилесса приземляется на ноги и делает несколько шагов вперед. А затем вновь подпрыгивает, чтобы ударить бестелесную душу, стоящую перед ней. Ее ноги стискивают Скованного, словно тиски. Локоть обхватывает невидимую шею, после чего она начинает стискивать ее, дрожа от усилий.
– Он отключился? – подскочив к ней, спрашиваю я.
– Нет. – Она усмехается. – И может чувствовать боль.
– Отлично.
Я вонзаю нож в невидимую грудь и проворачиваю лезвие. А затем чувствую, как он судорожно дергается и опадает на пол. Аилесса падает вместе с ним, отчего ее хватка ослабевает. Скованный выдергивает нож и, отбросив его на несколько метров, толкает меня. Я отлетаю на несколько шагов.
– Держи его! – Аилесса неуклюже пытается подняться на ноги.
– Где он? – Я разворачиваюсь.
– Справа… – указывает Аилесса.
И хмурится. А затем начинает осматриваться по сторонам. Прядь волос цепляется за уголок ее рта. Она взбирается на кучу известняка, чтобы увеличить обзор. А затем вновь осматривает