– Когда это случилось? – спрашиваю я у Марселя.
– Скорее всего, в камере шахты.
Он ощупывает верхние полки в поисках какого-нибудь оружия, но ничего не находит.
– Она вела себя странно с тех пор, как ты принес ее. Поначалу это проявлялось незначительно – дрожь, раздражение. Я все списывал на травму, но как только мы остались вдвоем, ей стало хуже. Будто она изо всех сил пыталась вытолкнуть его. Но при этом ослабела, а он, наоборот, стал сильнее и… – голос Марселя срывается, – что, если ее уже нет? Что, если он убил ее душу?
Мой желудок сжимается.
– Она все еще с нами. Должна быть там.
Я обхожу Жюли по кругу, ожидая следующей атаки в любой момент.
– Ваша Жюли ослабла и ничего не соображает, – рычит она. – Но все еще пытается со мной бороться. Жалкие попытки.
Я стискиваю зубы. Нужно вытащить из нее Скованного. И прямо сейчас.
– Посмотрим, насколько она сильна. Если ты, конечно, осмелишься это проверить.
Жюли медленно отступает от меня по кругу, не позволяя приблизиться. Ее плечи расправлены, а голова подалась вперед, что совершенно не свойственно моей подруге.
– И как же это проверить?
– Жюли отлично умеет метать ножи, но ни за что бы не хотела даже ранить меня. – Я украдкой кошусь на Марселя, который подкрадывается к сестре сзади. – Метни в меня нож. И если ты промахнешься, это докажет, что ты слабее ее.
Глаза Жюли сужаются.
– А если я окажусь сильнее?
Я пожимаю плечами.
– То я умру.
Краем глаза я замечаю, как Марсель широко распахивает глаза. Надеюсь, он понял мою задумку.
На лице Жюли появляется злобная усмешка.
– Отличная проверка.
– Хорошо. – Я незаметно прячу нож в рукав, расставляю ноги пошире и раскидываю руки в стороны. – Я готов.
Она сплевывает на землю. Перехватывает нож. Слегка приседает и прицеливается.
Мое сердце пускается вскачь, когда Жюли отводит руку.
Я спускаю нож по руке и сжимаю рукоять.
А затем она метает в меня свой нож. И я тут же взмахиваю рукой. Лезвие ее ножа ударяет по моему клинку. Металл звенит о металл, и нож отлетает в сторону.
– Ты сильнее, – признаю я. – Но Жюли бросила бы лучше. Я бы никогда не смог заблокировать ее удар.
Она рычит и бросается на меня. Марсель прыгает ей на спину и обхватывает шею. Жюли пытается вырваться из его хватки. А он старается удержаться.
Я бросаюсь к ним, чтобы помочь Марселю. Жюли пинается и размахивает руками, пока мы пытаемся сдержать ее, словно пнула осиное гнездо.
– Сожми покрепче! – кричу я Марселю, который и так дрожит от напряжения.
Жюли толкает нас к ближайшей стене, отчего спину пронзает вспышка острой боли. Большая часть воздуха тут же покидает легкие, но мне удается прохрипеть:
– Не отпускай!
Она поворачивается, чтобы ударить нас о другую стену. Но сделав несколько шагов, останавливается и внезапно оседает на пол. Марсель тут же отпрыгивает в сторону, а я ловлю Жюли, чтобы предотвратить ее падение. Через мгновение мы уже вместе осторожно опускаем ее на спину.
Глаза Жюли закрыты, а лицо покрылось красными пятнами, при виде которых Марсель морщится.
– Прошу, скажи, что я не убил свою собственную сестру.
– Она дышит, – успокаиваю я. – У тебя есть веревка?
Он находит кусок веревки, и я тащу Жюли к известняковой плите. Мы крепко связываем ее, а затем прижимаем один из концов большим камнем, как делали, когда Аилесса…
– Аилесса. – Сердце снова пускается вскачь. – Где она? На нее напал еще один Скованный?
– Нет. – Марсель щелкает костяшками пальцев и отступает от меня на шаг. – Она воспользовалась твоим отсутствием и ушла отсюда.
На мгновение меня охватывает оцепенение. И я вновь ощущаю себя ребенком, брошенным в тачке отца.
– Она… – Я пытаюсь сглотнуть, но в горле пересохло, как в пустыне. – Неужели она решила, что я вновь стану удерживать ее в плену?
Мне казалось, мы начали доверять друг другу.
Марсель тяжело вздыхает и отводит меня подальше от Жюли.
– Послушай, – начинает он таким тихим голосом, словно его сестра может нас услышать, – я не специалист по романтическим чувствам, – хотя безумно влюблен в Берди, – но мне удалось разглядеть в Аилессе несколько классических симптомов безответной любви: заплаканные глаза, полные тоски вздохи, просьбы передать полные драматизма слова.
Безответной любви? Я не уверен, что правильно понимаю Марселя.
– Что она сказала?
– Что желает тебе всего самого наилучшего и знает, что твоя привязанность к Жюли сильнее. А она не хочет вставать между вами. – Он взмахивает рукой, словно это очевидно.
– Что? – восклицаю я. – Почему ты не сказал ей, что я не влюблен в Жюли.
Он моргает.
– Ну. Я высказался немного по-другому. Сказал, что ты всегда заботился о ней.
Я провожу руками по лицу.
– Уверен, Аилесса поняла эти слова совсем по-другому.
Марсель одаривает меня виноватой улыбкой.
– Видимо, я еще и не специалист по девушкам.
С моих губ срывается жалкий смешок. Если бы я не относился к Марселю как к брату, то задушил бы его прямо сейчас.
– Подожди, – замирает он. – То есть ты хочешь сказать, что действительно влюблен в Аилессу, а не просто считаешь ее невероятно привлекательной, потому что она твоя родственная душа?
Я смотрю на него, и переминаюсь с ноги на ногу, и, кажется, лишился дара речи.
– Я… она…
Я сглатываю и принимаюсь расхаживать по комнате. Обхватываю руками затылок. Аилесса просто невероятна. Она яростна, страстна и никогда не пасует перед трудностями. Нет никого в мире, похожего на нее. Невозможно описать, какие чувства у меня она вызывает.
– Я даже не знаю, где ее найти, Марсель.
– Думаю, я знаю.
Я тут же оборачиваюсь к нему.
– Она попросила костяную флейту, – объясняет он. – Понимаешь, сегодня полнолуние… наступит самый большой отлив, ну и так далее. И Аилесса хотела попытаться переправить души в Загробные миры. Она сказала, что мертвые вышли из-под контроля, и если один из них снова нападет на Жюли, сестра может умереть.
Я бросаю взгляд на подругу. Она ворочается и морщится во сне. Скованный все еще внутри нее и питается Огнем ее души. Сколько ему понадобится времени, чтобы поглотить весь Огонь?
Я хватаю свой рюкзак.
– Значит, Аилесса отправилась к сухопутному мосту?
О чем она только думала? Мертвецы набросятся на нее, как только она выйдет из катакомб.
– Нет, к мосту под шахтами.
Я останавливаюсь и поворачиваюсь, впиваясь взглядом в Марселя.
– Под шахтами есть мост?
Он улыбается и покачивается на пятках.
– Да. Твой покорный слуга обнаружил его совсем недавно и даже нанес на карту.
– Но почему она отправилась именно туда?
– Потому что на нем есть символ, который совпадает с тем, что изображен на флейте.
Мои глаза сужаются.
– Мост через землю? – уточняю я, вспоминая символ, который рисовала мне Аилесса. – Вроде моста душ, сухопутного моста, верно?
– Ну, она так думает. И вполне возможно, она права.
Я медленно подхожу к Марселю, отчего его улыбка исчезает.
– То есть ты отдал Аилессе костяную флейту, зная, что она отправится туда одна? – Кровь пульсирует на висках. – Неужели ты забыл, что творилось на сухопутном мосту, Марсель? Если даже все Перевозчицы не смогли справиться с мертвыми, как, по-твоему, это сделает одна Аилесса?
Он судорожно сглатывает.
– Ну, не факт, что это вообще сработает, – примирительно говорит он.
Каждый мускул в моем теле напрягается. Каждый нерв натягивается до предела. Аилесса не стала бы так рисковать, если бы не потеряла надежду, что мы сможем разорвать связь наших душ.
Я сжимаю лямки рюкзака и спешу к стене, вдоль которой Марсель и Жюли поставили черный порох, а затем запихиваю в него пару бочонков. Но этого явно окажется мало. Так что я подхватываю рюкзак Жюли и засовываю в него еще два бочонка.
Марсель переминается с ноги на ногу, наблюдая за мной.
– Ты собираешься что-то взорвать?
– Со сколькими мертвецами ты бы хотел сразиться одновременно? – спрашиваю я.
Он хмуро смотрит на сестру.
– Ни с одним.
Я взваливаю рюкзаки на плечи и хватаю фонарь.
– Держи огонь подальше от пороха, – напоминает он.
Я киваю.
– Ты справишься с Жюли один?
– Да, если только она не начнет дышать огнем. Но это маловероятно.
– Согласен. – Я подхожу к нему и раскрываю ладонь. – Отдай мне карту, которую сделал.
– Карту? – Марсель отступает на шаг. – Я… Ну… Я отдал ее Аилессе.
Я закрываю глаза и испускаю горестный стон.
– Марсель!
– Мне показалось, что это может стать прекрасным прощальным подарком, – смущенно говорит он.
Я провожу рукой по волосам и делаю глубокий вдох. Не время для ссор.
– Тогда расскажи мне, как добраться до моста.
42. Сабина
Серебристая сова поджидает меня у Кастельпонта. Ее крылья переливаются в свете полной луны. Она спокойно наблюдает, пока я отсоединяю три кости благодати от ожерелья Аилессы и закапываю их у опор моста. Думаю, это означает, что я поступаю правильно. Уверена, Аилесса сделала бы то же самое, если бы смогла вернуть свои кости благодати.
Вернувшись на мост, я пристегиваю ожерелье и, опустившись на колени, расправляю юбку. Мне и в голову не пришло переодеться в белое платье, да и не уверена, что это имеет какое-то значение. Достав расческу из охотничьего рюкзака, я снимаю последние волосы сестры. А затем достаю из ножен ее костяной нож.
Мне требуется сделать глубокий вдох, чтобы провести лезвием по ладони. Но я принимаю эту боль. Прошло уже двадцать девять дней с тех пор, как мою подругу похитили. И я наконец-то делаю то, что действительно поможет ей.
– Это мои волосы, Тирус, – окропив кровью каштановые кудри, говорю я. – Это кровь, что я разделяю со своей сестрой.
Я замолкаю, удивляясь, почему Одива не обратилась еще и к Эларе. А затем бросаю взгляд на сову. Птица замерла на каменном парапете, слегка склонив голову набок, и смотрела на меня проницательным взглядом.