Я отталкиваюсь от стены, стараясь вложить в поцелуй еще больше страсти. Не ожидая такого напора, Бастьен отступает на шаг, а затем поднимает меня так, что наши лица оказываются на одном уровне. Мои пальцы ног едва задевают пол, пока он целует меня все глубже и настойчивее. Но мне хочется большего. Я выгибаю спину, чтобы прижаться теснее. Зарываюсь пальцами в волосы. В низу живота зарождается жар, который расползается к груди и конечностям. А кожа Бастьена ощущается такой же горячей и выглядит раскрасневшейся, как и моя.
Мы отстраняемся друг от друга, но прижимаемся лбами, хватая ртом воздух.
– Бастьен… – шепчу я, ожидая, пока мой бешеный пульс замедлится, а дыхание успокоится. Затем откидываю голову назад, чтобы лучше видеть его. – Посмотри на меня.
Он медленно открывает глаза, словно очнувшись от чар, пока я скольжу большими пальцами по его скулам.
– Я люблю тебя, Бастьен. – Мне нужно, чтобы он знал, что наши чувства взаимны. – Я люблю тебя, – повторяю я благоговейным шепотом.
– Аилесса, – шепчет он с нежнейшей улыбкой, продолжая удерживать меня на руках.
Но больше ничего не говорит. Ему это и не нужно. Он осторожно опускает меня на пол, и наши губы вновь соединяются. Только в этот раз нежно, терпеливо, с благоговением. Это напоминает новый танец, но в этот раз он не приведет к смерти, а наполнит хрупкими надеждами на жизнь.
Его губы скользят по моему подбородку и медленно спускаются к ключице. А когда вновь устремляются вверх, то задевают чувствительное место у меня на шее. С губ невольно срывается тихий смех, и я слегка наклоняю голову, чтобы успокоиться. Но тут мой взгляд падает на два рюкзака, прислоненных к стене. Они так забиты, что даже натянулись швы. Я улыбаюсь Бастьену, но ощущаю некоторое недоумение.
– Что там?
Он косится на рюкзаки.
– О, хм, мера предосторожности против мертвых. Оказывается, я не особо полезен в сражении с невидимым противником. – Он морщится, и его лицо мрачнеет. – Драться с Жюли оказалось намного легче.
– С Жюли? – Сердце пропускает удар. – Что случилось?
Бастьен потирает лоб, словно сердится на себя за забывчивость.
– Скованный не сбежал из камеры шахты. Он завладел телом Жюли.
Я напрягаюсь. Никогда не думала, что Скованные способны на такое. Я перевожу взгляд на шток и прикусываю губу. Не знаю, насколько он глубок, но где-то внизу должен находиться мост душ.
– Думаю, я смогу ей помочь. Как только зазвучит песнь сирены, она выманит душу из тела Жюли.
Его брови сходятся на переносице.
– А других вариантов нет?
– Я других не знаю. Но если Скованный останется в ее теле, то впитает весь Огонь ее души. Его можно остановить, только переправив в Подземный мир. – Я сжимаю руку Бастьена. – Я должна попытаться.
Он поджимает губы, раздумывая над моими словами.
– Тогда я помогу тебе.
– Нет! – Мои глаза распахиваются. – Ты даже не видишь мертвых.
– Ну раньше же как-то мы справлялись с этим.
– Я не могу… – Мой желудок сжимается. – Что, если ты умрешь из-за меня?
Он пожимает плечами.
– Мне не впервой сталкиваться с опасностью.
– Я не шучу, Бастьен. Это не очень хорошая идея.
– Аилесса. – Он обхватывает меня за плечи и нежно целует в губы. – Я не оставлю тебя. Ты стоишь этого риска, поверь. Ради тебя я всегда буду готов рискнуть жизнью.
Я медленно выдыхаю и прижимаюсь к нему.
– Кроме того, – шепчет он, касаясь губами моей шеи, – у меня есть четыре бочонка черного пороха.
44. Сабина
Заламывая руки, я расхаживаю по Кастельпонту. Я уже выкопала кости благодати из-под моста и привязала их к ожерелью. А amouré Аилессы должен появиться с минуты на минуту. И останется только дождаться подходящего момента, чтобы схватить его. Но для начала нужно забрать у него карту.
Я потираю кулон из кости золотого шакала, осматривая ближайшие деревья и ночное небо. Серебристая сова исчезла. Но имеет ли это какое-то значение? Если и да, то я не знаю какое.
Я делаю глубокий вдох и тут слышу шаги вдалеке. Я поворачиваюсь к тропинке, ведущей в Довр, и вижу, как Каз появляется из-за поворота. Каз. Именно так он попросил называть его, а его полное имя Казимир, и оно ему очень подходит. Мне все еще не верится, что amouré Аилессы настолько важная персона. Хотя нет, могу. На мой взгляд, он идеально ей подходит.
– Еще раз привет. – Каз тепло улыбается, подходя ко мне.
– Привет, – отвечаю я, пытаясь успокоить внезапно запорхавших в животе бабочек.
Не стоит испытывать к нему нежных чувств, если я собираюсь убить его.
– Я готов.
Он постукивает по рукояти прекрасного меча, выглядывающего из ножен на поясе. А на бедре виднеется еще и кинжал.
– А карта?
– Ах да. – Он достает из кармана сложенный лист пергамента и, передав его мне, поднимает фонарь повыше, чтобы нам стало лучше видно.
Я разворачиваю карту и рассматриваю мелкие рисунки. На одной стороне пергамента изображены разные уровни катакомб и шахт в разрезе, на второй представлены планы четырех основных уровней, в виде отдельных прямоугольников. И ко всем рисункам есть указания на старом галльском. Вот только я не умею читать на нем. Так что мне требуется несколько мгновений, чтобы определить, в каких туннелях я уже побывала на первом и втором уровнях. Но я даже не догадывалась, что под ними есть что-то еще.
– В некоторых местах есть залы и большие камеры, – говорит Каз. – Думаю, стоит начать с них.
Но мое внимание привлек четвертый уровень. В отличие от прямых туннелей наверху, проходы здесь змеевидные, а камеры больше похожи на чернильные кляксы, чем на подготовленные залы для добычи известняка. Может, на четвертом уровне находится сеть пещер?
– Как думаешь, что это такое? – спрашиваю я, указывая на толстую линию над пещерой, которая настолько глубока, что даже не указано ее окончание.
На стороне, где катакомбы изображены в разрезе, эта пещера выходит за край пергамента. Я переворачиваю карту, чтобы посмотреть на план этого места. Здесь толстая линия тянется черной полосой от одного конца пещеры к другому.
– Может, лестница, – предполагает Каз.
– Нет. Лестница выглядит вот так.
Я указываю на прямоугольник с линиями, изображающими ступени. А затем внимательно рассматриваю края темной полосы.
– Это может быть мост естественного происхождения.
Каз наклоняется ближе и прищуривается.
– Вот только он ведет в тупик.
– Верно, – подтверждаю я.
А затем замечаю крошечные надписи под полосой. Если бы не умение видеть в темноте, я бы не смогла разглядеть их, настолько они тонкие и маленькие. Но это символы моста, земли и полной луны. Символы Леурресс. Я переворачиваю карту и вижу точно такие же отметки у линии… А значит, это точно мост.
– Откуда у тебя эта карта?
– Не знаю точно. Но в библиотеке Бо Пале есть сундук, забитый картами. Мы используем их, чтобы продумать тактику наступления или обороны во время мелких стычек, которые постоянно происходят в Южной Галле. А примерно год назад я нашел ее, спрятанной в одной из старых карт. – Каз потирает шею. – Так, ты нашла что-нибудь, что может нам помочь?
Я прикусываю губу. Сегодня полнолуние. И именно этот символ нарисован рядом с мостом. Конечно, это не означает, что Аилесса будет там – Бастьен, да и она, вряд ли знают об этом месте, – но у меня появилось предчувствие, которое невозможно игнорировать. Такое же чувство появлялось всякий раз, когда Одива уверяла меня, что Аилесса мертва, а я понимала, что она лжет. И теперь мне нестерпимо хочется попасть на этот мост.
– Да, – отвечаю я.
И как только слово слетает с моих губ, из леса появляется серебристая сова и пролетает мимо меня. У меня на лице появляется улыбка – ведь, значит, я права, – но затем она сворачивает не туда, где находится вход в катакомбы, а в другую сторону. Может, есть другой путь к мосту?
– Покажи мне, – говорит Каз.
Но как только я тянусь к карте, чтобы указать на мост, до меня доносится топот сапог. Топот множества людей. Я тут же хватаю Каза за руку.
– Сюда идут.
Он хмурит брови.
– Откуда ты знаешь?
Я встряхиваю головой от нервозности и волнения. Всю жизнь мне твердили, что нельзя, чтобы кто-то из людей, помимо моей famille, меня видел.
– Нужно спрятаться.
– Нет, подожди. Все в порядке. – Каз поворачивается к дороге, ведущей из Довра, и из-за поворота появляются девять человек в форме. – Это солдаты из моего отряда, – объясняет он. – Все хорошо, Сабина. Им можно доверять.
Я внимательно рассматриваю каждого из прибывших. У мужчин есть не только фонари, как у Каза, но и несколько видов оружия. И это вызывает у меня еще большее недоверие.
– Зачем они пришли?
– Чтобы спасти Аилессу. – Он хмурится, явно недоумевая, почему мне это так не нравится. – Ее похитили три человека, но их может оказаться и больше. И хотя я прекрасно умею фехтовать, но все же не настолько самонадеян. Так что нам понадобится вся помощь, которую мы можем заполучить.
– Нет, они не могут пойти с нами, – мой голос звучит резче, чем мне хотелось. – Я на это не согласна.
Не хватало еще, чтобы с десяток вооруженных мечами мужчин наблюдали, как Аилесса убивает их друга, или, что еще хуже, помешали ей.
Каз скрещивает руки на груди.
– Ты хочешь спасти Аилессу или нет?
– Конечно, хочу, но ты и сам должен понимать, что толпа солдат помешает нам застать их врасплох.
– Неожиданное нападение не поможет, если мы окажемся в меньшинстве.
Я сжимаю руки в кулаки.
– Да мы поднимем такой шум, что они узнают о нашем приближении заранее. И вполне могут убить Аилессу еще до того, как мы ее найдем.
Каз вздрагивает, услышав слово «убить». Его солдаты приближаются к мосту. Он вздыхает и проводит рукой по волосам.
– Где ее держат, Сабина? – Каз переводит взгляд на карту. – В том месте, похожем на мост?
Я поджимаю губы и отвожу глаза.