Остров не был чертовым
Лишь в 1898 году окончательно прекратилась высылка уголовных заключенных на Новую Каледонию. А первый транспорт ссыльных прибыл на крохотный островок напротив Нумеа 9 мая 1864 года, стало быть, почти сто лет тому назад.
По-разному толкуют причины, почему 11 декабря 1894 года из Парижа была отправлена телеграмма губернатору Повой Каледонии Фейлетту, в которой сообщалось о намерениях правительства республики прекратить дальнейшую высылку преступников на Новую Каледонию. Одной из предполагаемых причин этого решения является то обстоятельство, что в отличие от знаменитого Чертова острова (Французской Гвианы), куда французы ссылали преступников, климат Новой Каледонии замечателен. И я самолично убедился, что там нет тех климатических прыжков и сюрпризов, которые делают столь трудным пребывание белого человека на других островах Южных морей.
В то время как политических заключенных, в частности борцов Парижской коммуны, ссылали на ближний остров Куни, Новая Каледония принимала уголовных заключенных. Другое дело, что в те времена многолетней, иногда и пожизненной ссылкой наказывали за такие нарушения закона, которые сегодня караются административным взысканием, штрафом или арестом. А то, что ссыльные подводили тюремную администрацию, живя в хорошем климате острова дольше, чем то было предусмотрено, это уже, разумеется, совсем иное дело…
Щепетильные проблемы
Так или иначе, очень многие из осевших в Новой Каледонии французских поселенцев — это потомки тех, кого привезли сюда в нечеловеческих условиях, закованных в кандалы, запертых в клетки в трюмах кораблей. Хотя самые уважаемые семьи Австралии происходят от потомков заключенных и проституток, схваченных насильно на улице и сосланных в далекую страну, тем не менее здесь, в Новой Каледонии, не принято говорить о том, что прадед господина X был карманником в Дижоне, а прабабушку привезли из Марселя и выставили в Бураи на продажу в железной клетке…
Другой проблемой, возможно не столь щекотливой, как вопрос прошлого местной знати, но все же довольно-таки щепетильной, является проблема вьетнамцев. В январе 1961 года премьер Демократической Республики Вьетнам приветствовал в порту первый транспорт вьетнамских репатриантов из Новой Каледонии, прибывших на судне «Королева Востока», нанятом специально для этой цели. Играли оркестры и тысячные толпы стояли на набережной, когда 568 репатриантов спускались на родную землю, которой большинство из вновь прибывших никогда не видело.
Еще до второй мировой войны вьетнамцев в качестве дешевой рабочей силы перебрасывали из одной французской колонии в другую, так они попали из тогдашнего Индокитая в Новую Каледонию. После долгих лет сложных переговоров французская администрация решила провести репатриацию вьетнамцев. Оказалось, что в апреле 1960 года в Новой Каледонии было 4300 вьетнамцев, в том числе 2390 в возрасте моложе 21 года. Из этого количества 3550 потребовали репатриации в Демократическую Республику Вьетнам, 270 в Южный Вьетнам, а остальные решили остаться пока в Новой Каледонии.
Отъезд столь многочисленной группы с небольшого острова стал событием, отразившимся не только на статистике. Сперва администрация была поражена выбором, сделанным подавляющим большинством вьетнамцев. Затем вдруг обнаружилось, что местные футбольные команды — футбол очень популярный вид спорта на островах Южных морей — потеряли своих лучших игроков. Еще больший ущерб понесли местные учебные заведения, когда оказалось, что способнейшие ученики, занимавшиеся значительно лучше французов, избрали Демократическую Республику Вьетнам страной своего будущего…
Корабль, который отплыл пустым…
Три раза курсировал корабль «Королева Востока» между портами Новой Каледонии и Демократической Республикой Вьетнам, каждый раз перевозя большую группу пассажиров-репатриантов с семьями. 28 апреля 1961 года репатриационное судно отчалило пустым. Репатриация была внезапно прекращена.
Вьетнамцы дожидались в порту со всем своим багажом. Они продали все, что нельзя было перевезти или не годилось для жизни в «старой стране», куда они направлялись. Распоряжение колониальной администрации перечеркнуло все их надежды. Они остались без работы, без имущества, без каких-либо перспектив.
Будет ли возобновлена репатриация? Когда? Этого никто не мог сказать. Вьетнамцы принялись скупать свое проданное имущество. Они продали его за гроши, теперь же с них запрашивали втридорога и торговались, зная, что несостоявшиеся репатрианты находятся в безвыходном положении.
Почему была остановлена репатриация? Никаких официальных разъяснений не последовало. Неофициально же стало известно, что правительство Южного Вьетнама таким путем выразило свое недовольство недвусмысленными результатами референдума среди вьетнамцев в Новой Каледонии. Были пущены в ход интриги, заработал аппарат нажима. Сотни людей вдруг лишились сбережений всей жизни. Но об этом говорить не положено.
Открытие инженера Гарнье
и его последствия
«Твоя быть умная много слишком» — скажет мне теперь на языке «негритенок» нетерпеливый читатель, считая, что я не выяснил как следует, кто такие адресаты кудахтающих посылок, перевозимых самолетами на Новую Каледонию.
…Однажды в один из редких промежутков между очередными кровавыми боями французских колониальных войск против защищающих свой остров канаков в Новую Каледонию явился некий господин Жюль Гарнье. Этот инженер первым заглянул под поверхность негостеприимной земли. С тех пор Гарнье и считается открывателем залежей никеля; он разработал также методы добычи этого ценного металла. Здесь нашли и хром, по добыче которого Новая Каледония занимает шестое место в мире. В земле этого острова хранятся еще кобальт, железо, медь, марганец, золото, а также нефть.
Как и на других островах Океании, в Новой Каледонии произрастают кокосовые пальмы, а прекрасные кофейные деревья дают кофе сортов арабика и робуста.
На севере острова, на территории, отторгнутой у джунглей посредством искусственных пожаров, пасутся многочисленные стада скота. Коллеги из еженедельника «Коралловое обозрение» рассказывали, что на этих фермах, занимающихся производством мяса и насчитывающих иногда несколько тысяч голов скота, зачастую пьют консервированное молоко, завезенное из Новой Зеландии. Кому захочется доить коров, бродящих по необъятным пастбищам? И где взять рабочих, которые хорошо и дешево выполнили бы эту работу? Такая узкая специализация хозяйства на островах Южных морей озадачивает приезжего из старой Европы…
Растительность на острове такая буйная, климат здесь так великолепен, что порой случаются вещи, не предусмотренные человеком. Однажды в 1868 году скучающая госпожа губернаторша выписала на остров пару оленей. Олени были украшением резиденции в Нумеа, однако уже их первое потомство избрало свободу. Прямо с ухоженных газонов при губернаторском замке олени помчались в чащу джунглей.
В Новой Каледонии существует много чудес природы, однако здесь совершенно отсутствуют крупные хищники, которые в наших лесах регулируют численность оленей. Поэтому вскоре олени стали бедствием острова. Во время войны американские солдаты охотились на них с автоматами; экспорт оленьих шкур стал — по необходимости — отраслью местного хозяйства.
Но это лишь второстепенные моменты. Новая Каледония для историка — место ссылки участников Парижской коммуны, для экономиста же — кладовая никелевой руды, залежи которой ставят маленький остров рядом с такими гигантами, как СССР и Канада. Осматривая ночью обширную территорию современного никелевого завода в Нумеа, я понял смысл местной поговорки: когда идет никель — все ладится.
По заводу меня водил инженер Ян Щеневский. Судьба привела его сюда из Польши через поля сражений во Франции 1940 года. Теперь он технический директор новокаледонского никелевого завода.
Лучшая смена — с 3 до 11 часов утра: тогда жар плавильных печей не усиливается еще солнечным зноем. А завод работает круглые сутки, надо торопиться, заводы ждут никеля. Без никеля нельзя вооружаться! В порту пароход из ФРГ разгружает кокс из Рура; японские суда привезли из Иокагамы груз электродов, раскосые капитаны расхаживают по мостику, наблюдая, как идет загрузка никелевых слитков в трюмы парохода. Романтику островов Южных морей спугнул грохот машин и дым металлургических печей.
Уплывает никель, приплывают деньги. Нумеа богатеет и преуспевает. Сонный в прошлом городок переживает период процветания, уже второй за прошедшие годы. Первая волна была искусственной и обманчивой, ее принесли крупные американские гарнизоны, появившиеся здесь в годы войны, чтобы защищать остров и его никель от посягательств японской империи. Вокруг гарнизонов возникли селения, живущие спекуляцией, черным рынком, проституцией и обманом. Тогда-то и было принято покупать виски у уличных продавцов по следующей системе: солдат, которому до зарезу нужно было выпить, одной рукой хватал продавца за галстук, другой наливал себе прямо в рот из бутылки несколько глотков напитка. Если виски оказывался настоящим — солдат отпускал галстук и платил, если же в бутылке была подкрашенная вода — он разбивал бутылку о голову обманщика…
Когда никель — король
Обществу «Ле Никель» принадлежат шахты и металлургические заводы, электростанции и фермы, а также акции. Оно, разумеется, имеет собственное строительное предприятие и даже занимается ловом рыбы в открытом море.
За тридевять земель, в далекой Европе, в Гавре, общество «Ле Никель» имеет собственный завод, где перерабатывает каледонийский металл; у него есть завод и в Бельгии; в местности Исерлон в ФРГ вы найдете «Никель А. Г.», контролируемый обществом «Ле Никель». Когда в Юрокен Хилл в Австралии началось строительство завода по обработке никеля, и тут, разумеется, не обошлось без «Ле Никель».
В уютных кабинетах в Париже можно найти людей, которые распоряжаются судьбами островитян Новой Каледонии и островов Луайоте. Барон Ротшильд волен решить, оставаться канаку из Лифу в джунглях или же для него найдется работа на металлургическом заводе в Нумеа.