Она была прекрасна. И очаровательна. В основном из-за улыбки. Широкой, искренней, кажущейся даже великоватой для ее лица. От улыбки на ее щеках появлялись забавные ямочки, а кожа вокруг глаз лучилась морщинками. Глаза ее были исполнены радости, но была в них и толика грусти… возможно, даже обиды.
Улыбка, подумал он. Это за улыбку ее прозвали Светлячком.
Улыбка сделалась чуть кривой.
– В чем дело? – спросила Светлячок.
Он понял, что стоит, как вкопанный. Стоит столбом, таращась на нее, как одурманенный, с расстояния семи-восьми метров. Смутившись, он покачал головой и подошел к краю ее одеяла.
– Сядь и расслабься, – сказала она.
Он опустился на колени, чувствуя, как колотится сердце. Он не мог поверить, что это та девушка, с которой он познакомился прошлой ночью. Та, которая была рядом, когда они услышали страшный голос тролля под променадом, которая обнимала его, когда они вышли на пляж, которая тесно-тесно прижалась к нему, когда они наконец запустили труп тролля в плаванье. Если бы он знал тогда, как она хороша… И замечательно, что не знал, подумал он. Мог бы все испортить.
– Да что с тобой? – требовательно спросила она, уже не улыбаясь, и он увидел в ее глазах беспокойство.
– Ты… Ты такая красивая…
Улыбка вернулась, на этот раз робкая, а вместе с нею на лице проступил легкий румянец.
– Не такая уж и красивая, – сказала она. – Но все равно спасибо. – Она разгладила одеяло ладонью. – Давай садись. – Она переменила позу, снова встав на колени, чтобы освободить для него больше места, и уселась, скрестив ноги.
Джереми сел напротив нее.
– Я уж думала, ты не придешь, – сказала она.
– Извини, просто сложно было вырваться из дома.
– Да ладно, ничего страшного. Я сама пришла сюда несколько минут назад. – Уголок ее губ слегка дернулся вверх. – Не так-то легко вернуться сюда после того, что произошло.
– Я понимаю.
– Тебе не жарко в этой рубашке? – спросила она.
– Немного, – ответил он, доставая из кармана солнцезащитные очки и надевая их. Снял рубашку, скатал в комок, стараясь не выронить из карманов ключи и бумажник, и бросил на одеяло. – Так-то лучше.
Теперь, в темных очках, он позволил себе рассмотреть Светлячка поподробнее.
– То есть ты тоже переживаешь? – спросила она.
На ней было не бикини, а обычный цельный купальник.
– По какому поводу?
Даже вырез на груди не был достаточно глубоким.
– Я о том мужике.
Зато ткань была черной, тонкой и шелковистой. Она плотно облегала тело.
– Да, – ответил он, – очень переживаю.
Он устремил взгляд на ее грудь.
– И я. Так и стоит перед глазами… Все, что произошло там…
Он перевел взгляд с ее груди вниз, на плоский живот.
– …будто кошмарный сон, – продолжала она. – Но ведь все было на самом деле, верно?
Она откинулась назад, выставив бедра, и Джереми не мог не обратить внимания на узкую ложбинку между ними.
– Тут уж ничего не попишешь, – сказал он.
Она сидела так, что ему были видны открытые ложбинки там, где ноги соединяются с пахом. Лобковых волос не было.
– Думаю, – добавил он, – время лечит.
Она переменила позу, и он увидел, как масло для загара поблескивает на внутренней стороне ее бедер.
– Очень на это надеюсь.
Джереми перевел взгляд на ее лицо:
– Мне очень жаль, что мы убили того мужика, – сказал он, – но все равно я ужасно рад, что познакомился с тобой.
Уголки ее губ изогнулись в легкой улыбке:
– Я тоже очень рада. – Подавшись вперед, она положила руку ему на колено. С мгновение сидела неподвижно, а потом, осторожно погладив, убрала руку. – Хочешь, я дам тебе своего масла для загара?
– Да, было бы неплохо.
Не меняя положения ног, она прилегла рядом с Джереми, опершись на локти, и залезла рукой в боковой карман джинсовой сумки. Достав оттуда пластиковый флакончик, передала ему.
Потом, опустив голову на руки, она наблюдала, как Джереми втирал масло в свою кожу. Слава Богу, что он уже успел провести некоторое время на солнце и его кожа не была слишком белой. Он прекрасно понимал, что не обладает внушительной мускулатурой, но упорные тренировки не прошли даром, и он знал, что больше не похож на мозгляка.
Наконец он закончил, вернул флакон Светлячку и прилег на бок лицом к ней.
– Тебе обязательно быть в этих очках? – спросила она. – Мне было бы гораздо приятнее видеть твои глаза.
Джереми почувствовал укол тревоги. Неужели она заметила, как он ее разглядывает?
Он снял очки.
Она улыбнулась:
– У тебя красивые глаза.
– Спасибо. У тебя тоже.
Они смотрели друг на друга. Глаза в глаза. Ее лицо было так близко от его, что он никак не мог сфокусировать взгляд на обоих ее глазах одновременно. Их синева уже начала казаться ему какой-то запредельной.
Он чувствовал себя немного не по себе, играя с ней в гляделки. Ему было хорошо, но как-то странно. Он никогда еще не испытывал ничего подобного. Он испытывал… неуверенность.
Как будто она смотрит ему в душу.
А я – ей, подумал он.
В голове не укладывалось, что это та самая девушка, которая вчера ночью избивала ногами тролля. Сейчас он не видел в ней той злобы. Только нежность и растерянность, смесь радости и печали, ума, любопытства, надежды.
Ему казалось, что он знает, о чем она думает.
Интересно, а знает ли она, о чем думаю я?
Может, она ждет, когда я поцелую ее?
– Хотела бы я, чтобы никого не было вокруг, – сказала Светлячок.
– Да, – сказал Джереми. – Я тоже.
– Почему? – спросила Светлячок.
Он улыбнулся:
– Эй, так не честно. Ты первая сказала, что жалеешь о том, что мы здесь не одни.
– Но ты же согласился.
– Ну да.
– Что бы ты сделал, если бы поблизости никого не было?
– А что бы сделала ты?
Светлячок протянула ладонь и провела ею по его лицу:
– Думаю, мне бы захотелось тебя поцеловать, – сказала она. – Ты тоже думал об этом?
– Да.
Она перевернулась на живот и посмотрела на него, приподнявшись на локтях:
– Но только не сейчас, когда вокруг куча народу. Вот почему мне хочется, чтобы мы оказались одни. Это личное, надеюсь, ты понимаешь?
– Да.
– Посмотришь, как некоторые сосутся на пляже средь бела дня у всех на глазах, и противно становится. У них никакой сдержанности.
– Или самоуважения, – добавил Джереми, глядя на Светлячка со спины.
Спина была почти обнажена, не считая перекрестья лямок между лопатками и треугольника ткани чуть ниже талии, плотно облегающего ягодицы. Ее кожа цветом напоминала зефир, если его немного подержать над огнем.
Он подумал, как было бы здорово, если бы она попросила натереть ей спину маслом для загара.
– Откуда ты переехал? – спросила она.
– Из Бейкерсфилда.
– А девушка у тебя есть?
– Не совсем.
– Что значит «не совсем»?
– Ну, на самом деле у меня ни с кем не было ничего серьезного. Так, были в школе некоторые девчонки…
– А в моей школе нету парней.
– Как это?
– Я хожу в школу святой Анны. Она только для девочек.
– И у тебя ни разу не было парня?
Она улыбнулась и слегка пожала плечами:
– Было несколько. Но ничего серьезного. Моя мама, она всегда все портила, отпугивала их.
– Совсем как моя.
Светлячок перевернулась на спину и положила голову на руки.
Плакали мои шансы натереть ей спинку, подумал Джереми.
– Родичи такие дотошные, – сказала она, щуря один глаз от солнца, а другим косясь на него.
– Да уж, это точно. Я чуть не попал впросак, ляпнул своей, что иду на свидание с девушкой.
– Наверное, не следовало.
– Знаю. Но так уж вышло. И теперь она хочет познакомиться с тобой.
– Что, серьезно? Она что, боится, что я могу научить тебя плохому?
– Ну если честно, то да.
Светлячок прикрыла ладонью глаза от солнца и посмотрела на Джереми:
– А если она права?
– Я очень на это надеюсь.
Она рассмеялась:
– Если хочешь, чтобы тебя научили плохому, обратись к кому-нибудь еще. К Хизер, например.
– Надо подумать.
Она опустила руку на одеяло и снова закрыла глаза.
Локоть ее находился прямо перед глазами Джереми. Он обратил внимание, что ее рука только снаружи покрыта золотистым загаром, а с внутренней стороны белая, гладкая и нежная.
– Если ты действительно хочешь, я познакомлюсь с твоей матерью, – сказала она, не открывая глаз.
– Ты не обязана этого делать.
– Да все в порядке. Если это облегчит тебе жизнь, то почему бы и нет?
– Отлично. Тогда и я познакомился бы с твоей.
– Скорее ад замерзнет. Забудь о моей матери. Если такое случится, она приложит все усилия, чтобы мы больше не увиделись.
– Не может все быть настолько плохо.
– Уж поверь. – Светлячок перевернулась на бок. – Что насчет сегодняшнего вечера?
– Э-э-э-э-э… Ну если это тебя действительно не…
– Сегодня мы все собираемся в восемь у Тани. Ты тоже приглашен.
– Это шутка?
– Это ее идея. И она попросила, чтобы я передала тебе. Мы все должны там быть.
– Что-то вроде собрания?
– Не знаю. Это впервые. Наверняка на тему того, что случилось ночью.
– Н-да…
– Заинтригован?
– Признаться, да.
– Я в любом случае поеду на машине, вот и подумала, почему бы не заехать за тобой? Заодно и с матерью твоей познакомлюсь…
– Это было бы здорово!
– А ты уверен, что она тебя потом отпустит?
– Конечно. Когда вы с ней познакомитесь… В общем, уверен, что ты ей понравишься. Черт, да она будет в восторге. А что насчет твоей?
– Да не переживай. Что-нибудь придумаю. Скажу, например, что у нас в школе вечеринка. Она верит всему, что я ей говорю. Иногда она меня с ума сводит, но всегда доверяет. Я могу наплести ей что угодно.
Светлячок умолкла. Джереми лег рядом с ней, положив голову на руки. Их локти соприкасались. Она даже не пыталась отодвинуться. Он тоже. Ощущая ее локоть своим, он закрыл глаза.