– Ха-ха. Так вот о чем мечтает наш мальчик Дэви.
– Признаться, да.
– До встречи. – Она положила трубку и вернулась в гостиную. Гарольд продолжал сидеть на диване. Он больше не плакал.
– Ты в порядке? – спросила она.
– Вроде, да.
– Так что, свозишь меня в кинотеатр на следующей неделе?
Он выдавил жалкую улыбку:
– Ты намекаешь на то, что мне уже пора?
– Боюсь, что да. Мне нужно привести себя в порядок и уйти. Это звонил Дэйв, у нас чрезвычайная ситуация в Фанленде, и нужно спешить туда.
Кивнув, Гарольд допил свой бокал.
Он встал. Джоан взяла его за руку, и они направились к двери.
– На какой фильм пойдем? – спросила она.
– Не знаю.
– Тогда просто поедем туда и посмотрим то, что будет идти. Если, конечно, ты к этому времени не найдешь себе какую-нибудь красотку и не предпочтешь отправиться в кино с ней.
– Нет, моя дорогая, я прекрасно понимаю, что это ты с радостью хотела бы отправиться в кино не со мной.
Его слова словно ударили ее током. Она-то думала, что смогла успокоить его, что помогла залечить душевную рану. Но рана оказалась слишком глубокой. Сердце ее обливалось кровью.
Гарольд открыл дверь.
Джоан схватила его за руку, не давая уйти, и повернула лицом к себе. Страдания в его глазах не было. Он просто выглядел проигравшим, побежденным, и в глазах его была лишь пустота.
– Я хочу поехать в кино с тобой, – сказала она.
– Не обманывай себя. – Он отдернул руку и вышел в уличные сумерки.
Джоан закрыла дверь и, облокотившись на нее, глубоко вздохнула.
Чувствовала она себя прескверно. Хорошо, что он ушел. Хорошо, что все закончилось.
А все действительно закончилось. Он ушел, отказавшись принимать утешительный приз в виде дружбы.
И она была этому рада.
Это было как удар в челюсть Вудро Абернати. Радость и облегчение словно серым дождем приглушалось чувством вины.
24
– Рада была познакомиться с вами, мисс Уэйн.
– Что ж, и я тоже, Светлячок.
– Мне надо быть дома до полуночи, так что я привезу Джереми домой к половине двенадцатого. Так будет нормально?
– Конечно, конечно. Повеселитесь, ребятки.
Джереми открыл дверь перед Светлячком, а когда та вышла, улыбнулся матери. Та в ответ состроила гримасу – вскинув брови, закатила глаза и поджала губы, всем своим видом словно говоря: «Поверить не могу, что ты сумел подцепить такую девушку».
Как только дверь закрылась, Джереми взял Светлячка за руку и сказал:
– Ты сразила ее наповал!
– Ну конечно.
– Нет, честное слово.
– Здорово. Она мне тоже понравилась.
Они дошли до тротуара. Светлячок открыла пассажирскую дверь для Джереми, а сама обошла машину спереди.
– Ты сегодня выглядишь просто великолепно, – сказал он, когда она села за руль.
– Спасибо. Ты тоже.
Ему, конечно, хотелось бы, чтобы на ней было платье, но и в белых джинсах она смотрелась потрясающе. И ему нравилось, что блузка на ней легкая и шелковистая. Если он обнимет ее, блузка заскользит по коже…
Исходивший от нее аромат напоминал Джереми запах леса после весеннего дождя.
Светлячок завела машину и отъехала от обочины.
– Я тут подумала, – сказала она, – что нам совершенно не обязательно ехать на это собрание к Тане. Думаю, ты уже догадался, что там все разговоры будут о том мужике. Мы могли бы заняться чем-то другим. Чем-то более интересным. Съездить в кино, погулять по Фанленду.
– Не хочешь к Тане? – спросил Джереми.
– А тебе как больше хочется? Я к тому, что мы не обязаны туда ехать.
Идея сходить со Светлячком в кино или в Фанленд пришлась Джереми по душе. С другой стороны, ему крайне не хотелось пропускать вечеринку у Тани.
– Если честно, мне очень интересно, что там будет, – сказал он.
– Ладно. Тогда едем туда. Никаких проблем.
– Уверена?
– Это просто была мысль. На самом деле мы должны туда пойти. Таня хочет, чтобы собрались все. Наверное, я просто немного струхнула.
– Ты боишься?
– Нет, я не боюсь. Может, немного нервничаю. Не знаю, как объяснить… меня гложет какое-то странное чувство, что нам не помешало бы держаться от них подальше.
– Тогда, может, в самом деле лучше не ехать? – сказал он, стараясь не выдать голосом разочарования.
– Нет. Ты же не хочешь этого пропустить. Тем более, я не уверена, что мои ожидания верны. Может, там будет здорово.
– Ладно, давай тогда просто заедем ненадолго, – предложил Джереми. – Посмотрим, что да как, а там уже решим, оставаться или нет.
– Хорошая мысль, – сказала Светлячок.
Джереми откинулся на спинку сиденья.
Поездка выдалась на славу. Джереми немного нервничал, но в то же время был счастлив. Он в машине наедине со Светлячком, его подружкой (не страшилой какой-нибудь, девчонкой что надо, как сказал бы Леттерман[21]). Она была красива, и она была… его. И они вместе ехали на вечеринку. К Тане. Туда, где возможно все, но одно ясно наверняка: он будет рядом с Таней. А Таня не просто красива, она божественна.
Это происходит на самом деле, думал он. Прямо сейчас. Со мной.
Отвлекшись от своих мыслей, Джереми обнаружил, что они находятся на совершенно незнакомой ему улице.
– Где мы? – спросил он.
– Можешь называть это «другой стороной».
– Что?
– Мы направляемся к северной окраине. Это район, где живут богатеи.
– И Таня тоже?
– Естественно. Вместе с отцом – мануальным терапевтом и мачехой-адвокатом.
– Но если они настолько богаты, почему ей приходится работать?
Светлячок направила автомобиль в узенький переулок; вдали маячили лесистые холмы.
– Думаю, ей это просто нравится. Сам знаешь, какая это работа. Она спасатель. Стой себе на вышке весь день, лови восхищенные взгляды, изображай героиню.
Судя по тону, Светлячок относилась к Таниной работе с иронией.
– Тебя послушать, так она тебе не очень-то по душе.
– Нет, почему же. Я прекрасно к ней отношусь, просто не боготворю, как некоторые.
«Это что, на меня намек? – встревожился Джереми. – Неужели она обо всем догадалась? Но как?»
Светлячок остановила автомобиль на развилке. Достала из кармана блузки лист бумаги, развернула. В слабом синеватом свете сумерек Джереми увидел, что это нечто вроде карты, нарисованной шариковой ручкой. Некоторое время Светлячок, нахмурившись, смотрела в нее, потом вывернула руль влево и медленно поехала по дороге.
Джереми не видел домов. Только деревья да изредка почтовые ящики. Он догадался, что сами дома находятся дальше.
– Как ты познакомилась с Таней? – спросил он. – Ведь ты ходишь в другую школу, да и живешь не… Или ты тоже из этих краев?
– Черт, нет, конечно. Я живу за… короче, в твоем районе. Я познакомилась с ней, когда разыскивала банду троллеров. Тогда только и разговоров было, что про них да про Огромного Козла Графа, и я решила их выследить. Я следила за ними по ночам, и вскоре мы встретились. Я просто сказала им, что хочу присоединиться, и объяснила почему.
– Из-за твоей сестры?
– Да. Я прошла посвящение, и с тех пор я с ними.
– И что, весь состав в группе прежний?
Она кивнула:
– Практически. Двое покинули группу, и Рэнди с нами тогда еще не было. Он присоединился после того, как Таня спасла его, когда он захлебнулся и чуть не утонул. Она ему сделала искусственное дыхание рот-в-рот, и когда он очухался, то решил, что очутился в раю. И с тех пор он один из ее поклонников.
Светлячок остановила машину. Взглянув через лобовое стекло на дорожный указатель, она сверилась с картой.
– Так, это Эвион, – сказала она, кивая направо. – А ее дом находится на третьем съезде. – Она поехала вперед.
Третий съезд находился с левой стороны дороги и резко уходил вверх по крутому склону. Светлячок переключилась на первую передачу, свернула в нужном направлении и сбросила скорость. Джереми не представлял, что они увидят, когда приедут. Скорее всего, какой-нибудь коттедж или небольшой домик – что еще может стоять на холме? Но когда дорога выровнялась, а лес расступился, Джереми увидел дом, больше всего похожий на особняк преуспевающего плантатора-южанина – с огромной верандой и белыми колоннами. Для Болета-Бэй дом казался просто огромным.
Скорее всего, для его постройки пришлось вырубить кучу деревьев. Ведь к дому прилегали еще и гараж для трех автомобилей, и просторная площадка. Змеящаяся дорожка привела к широкой стоянке справа от гаража. Там уже стояло пять автомобилей.
Светлячок припарковалась рядом с джипом, украшенным флагом Конфедерации на антенне.
По дороге к веранде она взяла Джереми за руку. Ее ладонь была немного влажной.
Джереми понял, что она волнуется. Но почему? Чего она так боится?
Поднявшись на крыльцо, они остановились перед тяжелыми дубовыми дверями. Джереми нажал на кнопку звонка и услышал раздавшийся внутри звонок на мотив песни «Мой старый дом в Кентукки».
– Они что, южане? – спросил Джереми.
– Да кто их знает? Таня – точно нет, она выросла здесь.
Правая створка двери распахнулась.
– Какие люди, Герцог и Светлячок! – воскликнул Ковбой и хлопнул Джереми по плечу. – Давненько не виделись, дружище. – Всю правую сторону его головы покрывала огромная повязка с большим бугром в том месте, где должно было находиться ухо. Руки тоже были забинтованы, еще несколько бинтов Джереми разглядел на его теле через тонкую ткань футболки. – Проходите и присоединяйтесь к веселью. – Они вошли, он проследовал за ними через холл. – Я слышал, прошлой ночью вы грохнули тролля. Блин, а я все пропустил…
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Светлячок.
– Как пожилая леди, вкусившая топора войны.
Он повел их по лестнице в огромную комнату, обставленную роскошной мебелью и коврами, с бильярдом и баром в дальнем конце. Все троллеры уже собрались там.
Джереми поискал взглядом Таню и наконец нашел: склонившись над бильярдным столом, она изготовилась нанести удар по шару. Она была босиком, в белых шортах и рубашке настолько длинной, что та почти полностью скрывала шорты. Поскольку Таня наклонилась вперед, рубашка свободно болталась, не касаясь живота и груди.