– Научишь меня кататься на ней? – спросила она.
На мгновение его глаза будто остекленели, и Робин подумала, что у него, наверное, связана с серфингом какая-нибудь неприятная история. Может, друг утонул или что-то еще… Но он быстро пришел в себя. Жуя пиццу, он кивнул:
– Конечно. Я из тебя настоящую калифорнийку сделаю.
– Ловлю на слове.
Закончив с пиццей, он подпер спиною дверь, чтобы никто не смог приоткрыть ее ни на дюйм. Робин прижалась к нему. Так они стояли и целовались – долго-долго.
Вот и сейчас она мечтала о его объятиях.
Но не раньше пяти, думала она, исполняя попурри из песен «Бич Бойз». Когда она последний раз смотрела на часы, они показывали без четверти пять. Казалось, это было около часа назад.
Время может неумолимо лететь вперед, если вы хорошо его проводите, но еле ползет, когда вы чего-то ждете.
Она плавно перешла от мотива «Серфинг в США» к «Калифорнийским девчонкам» и улыбнулась реакции публики. Всякий раз, когда она затягивала следующую песню, слушатели неистовствовали, подбадривая ее криками и хлопая в ладоши. И ведь так здесь было с самого начала. Она как раз перебирала струны, подбирая мотив, когда позади двух приплясывающих и подпевающих девочек увидела Нейта. Слова песни опять чуть не вылетели из головы.
Она закончила под грохот аплодисментов. Люди покидали очереди на аттракционы, чтобы бросить ей деньги в чехол банджо. Некоторые задерживались сказать комплимент. Поблагодарив всех, она заявила, что заканчивает выступление. Послышались стоны и протесты, а потом аплодисменты грянули вновь. Люди проталкивались вперед, желая отблагодарить ее деньгами и добрым словом.
– Блистательное выступление, – сказал Нейт.
– Да, денек удался, – признала она, присев на корточки, чтобы собрать деньги. – Даже не думала, что до пяти часов можно столько собрать.
– Да, я тоже.
Она передала монеты и банкноты Нейту, убрала банджо в чехол и закрыла застежки. Они вернулись в пассаж и в подсобке пересчитали выручку. Сорок восемь с половиной долларов.
– Улов что надо, – сказал Нейт. Он разделил сумму, отдал Робин ее долю и вручил ей чек.
– Что это?
– Заработная плата за неделю вперед.
– Ты не должен этого делать.
– Ну, если ты не хочешь…
– Нет, я такого не говорила.
Он рассмеялся и поцеловал ее.
– Готова?
– Всегда готова.
Нейт поднял ее рюкзак, помог ей закинуть его на плечи, а потом взял банджо и они вышли на улицу.
Когда они вышли из пассажа, Джереми схватился за перила и отвернулся, делая вид, что смотрит на пляж. Выждав несколько секунд, огляделся вокруг. Сперва он почувствовал приступ паники, но спустя мгновение, когда мимо прошла компания байкеров, заметил Нейта, обнимающего девушку в толпе на противоположной стороне променада. Они шли к нему спиной.
Боясь потерять их из виду, он двинулся следом, немного прибавив шаг.
Если после всего этого просто взять да и упустить их…
Он сам не мог поверить, сколько ему пришлось прождать. Часы и часы. После звонка Тане он снова вернулся к месту выступления. Он ожидал, что встретит там Ковбоя, но того не оказалось. Возможно, он сам отправился на поиски Джереми. Но время шло, а он не возвращался. Джереми почувствовал даже небольшую обиду. Хорош друг – вот так просто уйти и бросить тебя… С другой стороны, это открывало свободу действий. Какая там слежка, когда Ковбой все время ошивается рядом.
Поняв, что Ковбой уже вряд ли вернется, он вышел из толпы слушателей. Пока он мог ее слышать, а стало быть, свое дело делал, поэтому некоторое время провел, просто сидя на скамейке и наблюдая за прохожими. Потом подошел к игровым стендам и постоял около них, наблюдая, как люди пытаются выиграть призы: кто закидывал баскетбольный мяч в казавшееся чересчур маленьким кольцо, кто при помощи молоточка и трамплина забрасывал резиновых лягушек в кувшинки, кто метал дротики в пластмассовые рожи клоунов, стараясь проколоть привязанные к их шляпам воздушные шары.
Несколько раз он подходил к прилавку с едой, где сначала взял себе напиток и запил им еще одну порцию аспирина. Затем купил чипсы «начос» со вкусом сыра. Попозже – мороженое. Еще попозже – корн-дог на палочке.
Примерно раз в час девушка устраивала перерыв. Каждый раз она убирала банджо в чехол и отправлялась в торговый пассаж. Там она общалась с Нейтом, иногда играла в автоматы, а затем снова возвращалась на променад, но всякий раз – в другое место. За все время она успела выступить в трех: у входа в пассаж, возле «Урагана» и колеса обозрения.
Когда пришел Нейт, она как раз выступала перед собравшейся возле колеса очередью. Наблюдая за ними, Джереми подумал: наконец-то. Каким-то образом он понял, что Нейт пришел не для того, чтобы увести ее на очередной перерыв. Может быть, из-за того, что Нейт пришел к ней сам. Может – из-за того, что она передала ему деньги. А может – из-за того, как спешила она собраться.
Джереми последовал за ними к пассажу, увидел, как они зашли в подсобку, после чего перешел на противоположную сторону променада, невдалеке от парапета, и стал ждать.
Они вышли через десять минут, Нейт с банджо, а девушка – с рюкзаком на плечах.
Наконец-то, подумал Джереми.
Лишь бы не упустить их сейчас, сказал он себе, спеша сократить расстояние.
Он последовал за ними мимо билетных касс у главного входа и с вершины лестницы наблюдал, как они спустились и вышли на парковку. Он видел, как они уселись в спортивный автомобиль Нейта, тот медленно выехал со стоянки и покатил куда-то на восток.
Не теряя ни секунды, Джереми бросился к телефону. Набрав номер Тани, он успел услышать только один гудок. Трубку тут же сняли.
– Алло?
– Таня, это я. Джереми.
– Я ждала твоего звонка. Какова ситуация?
– Они только что уехали. В автомобиле Нейта. Это же его красный спортивный автомобиль?
– И сучка с ним?
– Да. Не знаю, куда они поехали, но…
– Кажется, я знаю. Даже уверена. Ты проделал замечательную работу, Герцог. Молодчина. Ты уже собираешься домой?
– Ну да, вроде как.
– Я позвоню около девяти. Сегодня вечером мы встретимся. Только ты и я. Перед троллиной охотой.
– Отлично!
Таня повесила трубку.
Джереми сделал то же самое. А затем уставился на телефон. Во рту пересохло так, будто его набили бумагой, сердце отчаянно колотилось, не давая дышать.
У меня получилось, подумал он. Господи, получилось! «Только ты и я…»
Они еще не начали подъем по узкой дороге среди холмов, а дома по пути уже выглядели огромными и дорогими. Робин полагала, что дом, в который везет ее Нейт, будет вообще сказочным. При этой мысли ей делалось неуютно.
Ее семью нельзя было назвать бедной. Отец и мать раньше работали, на жизнь хватало. Но богачами они даже близко не были.
– Что-то случилось? – спросил Нейт.
– Мне немного… не по себе.
– Не понимаю, о чем ты.
– Ты живешь в огромном доме. Водишь автомобиль, который наверняка стоит гораздо больше, чем мой отец мог бы заработать за год…
– А это тут при чем?
Робин пожала плечами:
– Не знаю. Разве ты никогда не сталкивался с теми, кто не привык к такой роскоши?
Он улыбнулся:
– Не переживай, привыкнешь.
– А если твои родители узнают о нас?
– Что значит «если»?
– А что ты сейчас имеешь в виду?
– Они вернутся в среду, – сказал он. – И никаких «если» не будет. Я просто познакомлю тебя с ними.
– Ну прекрасно! Они небось здорово обрадуются, узнав, что ты спутался с уличной музыкантшей.
– Мы скажем, что ты дебютантка.
– Еще прекрасней.
– Уверен, Робин, ты их сразишь наповал.
– Ага. Так оно и будет. Их кондрашка хватит, когда они узнают, что их сынок связался с бродяжкой.
– Ты не бродяжка. Ты работаешь. И никогда ею не была. Ты художник, поэт, музыкант. Ты обязательно им понравишься.
– Что-то я сомневаюсь.
Нейт свернул к обочине и остановил машину. Дорога была пуста, не считая теней высоких деревьев. По левую сторону стоял почтовый ящик, за ним дорога продолжалась. Никаких признаков жилья.
Нейт выключил двигатель, поставил автомобиль на ручной тормоз и повернулся к Робин. Протянув руку, он обнял ее за шею. Нежно поглаживая, посмотрел в глаза:
– Если в моей семье водятся деньги, – сказал он, – это не значит, что мы плохие люди.
– Я знаю, но…
– Никто не собирается презирать тебя. Тем более мои родители. Для них главное – был бы человек хороший. Уверен, они тебя полюбят. Точно так же, как и я. Ну, не совсем так же.
– Надеюсь.
– Только не будем говорить, что ты жила у нас. Это может все испортить. Они, конечно, прекрасные люди, но все-таки они мои родители. Они до потолка подпрыгнут, если узнают. А виноват буду я, и только я, из тебя же они сделают невинную жертву.
– Да? – она улыбнулась. – У вас уже были подобные ситуации?
– О, пару раз они засекали меня на горячем.
– Тебя застукивали дома с девушками?
– Раз или два. Но ни одна из них не оставалась на ночь. Ты будешь первой. Причем первой не только в этом.
– А в чем же еще?
– Ты моя первая крошка с банджо.
– Ты ужасен.
– Ты первая, в кого я влюбился.
Робин поперхнулась:
– Правда?
– Правда. – Он прижал ее к себе и опустил руку ей на плечо. Робин повернулась к нему и склонилась поближе. Он поцеловал ее, нежно поглаживая рукой затылок. Его пальцы приятно ерошили ей волосы. Другая его рука мягко обхватила ее грудь, и Робин застонала.
– Я тебя очень люблю, – прошептала она.
– Но любила бы еще больше, будь я нищебродом?
– Возможно.
– И кто из нас теперь ужасен?
– Жаль, что мы встретились сейчас, а не много лет назад, – сказала она, слегка задрожав от его прикосновений к груди.
– Я тоже. Боже, как бы я этого хотел. Это было бы…
– Но у меня такое ощущение, словно я знала тебя всю жизнь. По-твоему, это нормально?
– Нет.