– Только что еще одна бомба ударила по горе Шайенн.
Райт взвился:
– Вы слышали?! Слышали! Он еще кичится этим! Gospodin президент! Бойня должна быть прекращена немедленно!
– Слушай, ты, пусто… – начал я. – Послушайте, министр, вы всерьез считаете, что штаб космической обороны – не военный объект? На чьей вы стороне? Луны? Или ФН?
– Мануэль!
– Мне надоел этот бред! Мне приказали сделать работу, я ее сделал. Уберите этого пустомелю с моей шеи!
Последовало смущенное молчание, затем кто-то тихо спросил:
– Можно внести предложение?
Проф обвел всех взглядом:
– Если у кого-то есть предложение, способное прекратить эту безобразную перепалку, я буду счастлив его услышать.
– Видимо, у нас нет достаточно полной информации о действии бомб. Мне кажется, нам следовало бы изменить двадцатиминутное расписание. Растянуть его – скажем, сделать с часовыми промежутками, а потом прервать часа на два, чтобы получить новые сообщения. Затем мы могли бы отложить бомбежку Великого Китая на двадцать четыре часа…
Почти все согласно кивали, раздалось бормотание: «Здравая мысль. Да! Не следует торопиться!»
– Мануэль? – сказал проф.
– Проф, вы же знаете ответ! – рявкнул я. – Нечего сваливать все на меня.
– Наверное, знаю, Мануэль… но я устал, сбит с толку и не могу его вспомнить.
– Манни, – неожиданно вмешалась Вайо, – объясни. Я тоже хотела бы, чтобы мне объяснили.
Я постарался взять себя в руки:
– Все дело в законе всемирного тяготения. Мне нужен компьютер, чтобы дать точный ответ, но следующие шесть глыб уже почти достигли цели. Самое большее, на что мы способны, – это слегка сдвинуть их с курса, но тогда они могут упасть на какой-нибудь город, жителей которого мы не предупреждали… Сбросить их в океан я не могу, слишком поздно; от горы Шайенн до побережья – тысяча четыреста километров. А предложение растянуть промежутки между бомбежками до часа – это просто глупость. Это же не капсулы метро, которые можно пускать с разной скоростью, а можно и остановить. Это просто падающие камни. Они будут падать куда-нибудь через каждые двадцать минут. Можно бить по горе Шайенн, где сейчас уже не осталось ничего живого, а можно отвести глыбу в сторону – и поубивать людей. Идея отложить бомбежку Великого Китая на двадцать четыре часа глупа по той же причине. У нас есть еще немного времени, чтобы отправить предназначенные Китаю снаряды в другое место, но замедлить их полет нельзя. Если мы решим не бомбить Китай, эти снаряды мы потеряем, а если вы думаете, что у нас полным-полно стальных обшивок – ступайте к катапульте и поглядите своими глазами.
Проф вытер лоб:
– Думаю, на все вопросы даны ответы, которые, во всяком случае для меня, убедительны.
– Но не для меня, сэр.
– Сядьте, gospodin Райт. Вы заставляете меня напомнить вам, что ваше министерство не входит в состав Военного кабинета. Если вопросов больше нет – а я надеюсь, что их нет, – я объявляю заседание закрытым. Мы все нуждаемся в отдыхе. Поэтому…
– Проф!
– Да, Мануэль?
– Вы не дали мне закончить доклад. Завтрашней ночью или утром в воскресенье нам крепко достанется.
– Каким образом, Мануэль?
– Бомбежка. А возможно, высадка. Сюда идут два крейсера.
Это сработало. Проф сказал устало:
– Кабинет министров может разойтись. Военному кабинету остаться.
– Минутку, – сказал я. – Проф, когда вы вступили в должность, вы у нас всех взяли заявления об отставке без даты.
– Верно. Однако я надеюсь, что мне не придется ими воспользоваться.
– Боюсь, что все-таки придется.
– Мануэль, это угроза?
– Называйте как хотите. – Я показал на Райта. – Или уйдет этот говорун, или уйду я.
– Мануэль, тебе надо лечь и выспаться!
– Конечно надо! Я и высплюсь. Прямо сейчас! Найду здесь в Комплексе койку и захраплю. Часов на десять. А после этого, если я останусь министром обороны, вы меня разбудите. В противном случае дайте поспать подольше.
Публику, похоже, я довел до шокового состояния. Вайо встала и подошла ко мне. Не сказала ни слова, просто взяла меня под руку.
Проф заявил:
– Прошу всех удалиться, кроме Военного кабинета и gospodin’а Райта.
Подождал, пока большинство вышло, а потом обратился ко мне:
– Мануэль, я не могу принять твою отставку. Но я не могу также позволить тебе толкать меня на непродуманные решения, направленные против gospodin’а Райта, особенно сейчас, когда мы все измучены и возбуждены. Было бы лучше, если бы вы принесли друг другу извинения, учитывая, что вы оба явно переутомились.
– Хм… – Я повернулся к Финну. – Он что – дрался? – и показал на Райта.
– А? Черта с два! Во всяком случае, не в моих частях. Что скажете, Райт? Вы сражались, когда началось вторжение?
– Не имел такой возможности, – холодно ответил Райт. – К тому времени, когда я узнал о сражении, оно уже кончилось. Но сейчас под сомнение поставили мою храбрость и мою лояльность. Я настаиваю…
– Да заткнись ты, – сказал я. – Если хочешь дуэли, так ты ее получишь сразу же, как только у меня найдется свободная минута. Проф, его поведение нельзя оправдать усталостью после битвы. А потому я не буду извиняться перед этим пустозвоном за то, что он пустозвон. А вы, по-моему, не понимаете, в чем тут дело. Вы позволили этому болтуну сесть мне на шею и даже не попытались его остановить. Поэтому либо гоните его, либо увольняйте меня.
Внезапно в разговор вмешался Финн:
– Я поддерживаю Манни, проф. Гоните этого паразита или увольняйте нас обоих. – Он поглядел на Райта. – Что касается дуэли, то сначала тебе придется драться со мной. А то у тебя две руки, а у Манни на одну меньше.
– Я его сделаю одной правой. Но все равно спасибо, Финн.
Вайо плакала – я чувствовал это, хоть и не видел. Проф с глубокой печалью в голосе спросил ее:
– Вайоминг?
– Из-з-звините, проф! Но я тоже…
Остались только «Клейтон» Ватанабэ, судья Броуди, Вольфганг, Стью и Шини – горсточка тех, что имели вес. Военный кабинет. Проф посмотрел на них; я видел, что они на моей стороне, хотя Вольфгангу пришлось сделать над собой усилие – он работал с профом, а не со мной.
Проф поглядел на меня и тихо произнес:
– Мануэль, тут есть и другая возможность. То, что ты делаешь, заставляет меня подать в отставку. – Он снова окинул всех долгим взглядом. – Спокойной ночи, камрады. Или вернее – доброго утра. Я хочу немного отдохнуть, очень устал.
И вышел быстро, не оглядываясь, Райт исчез. Я не видел, куда он девался. Финн спросил:
– Так что с этими крейсерами, Манни?
Я наконец перевел дыхание:
– Ничего не произойдет раньше вечера субботы. Но тебе придется эвакуировать Тихо-Нижний. Поговорим позже. Я уже ни черта не соображаю.
Мы договорились встретиться в двадцать один ноль-ноль, а потом я позволил Вайо увести меня. Думаю, она меня и в постель уложила, но ничего не помню.
Глава 27
На нашей встрече с Финном в офисе коменданта в пятницу около двадцати одного часа присутствовал и проф. Я проспал девять часов, принял ванну, позавтракал чем-то, что раздобыла Вайо, и поговорил с Майком. Все шло согласно уточненному плану, корабли своего курса не меняли, удар по Великому Китаю должен был состояться вот-вот.
Пришел в офис как раз вовремя, чтобы понаблюдать за бомбежкой по видео. Все о’кей, отбомбились эффективно ровно в двадцать один ноль-ноль. Проф сразу же приступил к делу. О Райте ни слова, об отставке тоже. Райта я больше не видел.
Я хочу сказать – никогда больше не видел. И не спрашивал о нем. Проф о ссоре не вспоминал; я, естественно, тоже.
Мы обсудили последние известия и оценили тактическую ситуацию. Райт был прав, говоря о тысячах жертв, с Земли только об этом и трезвонили. Точного числа мы никогда не узнаем; если кто-то становится в точке приземления многотонной глыбы, от него даже мокрого места не останется. Подсчитали только тех, кто находился подальше и был убит взрывом. В Северной Америке их было около пятидесяти тысяч.
Разве поймешь этих людей?! Целых три дня мы только и делали, что предупреждали… и нельзя сказать, что они не слышали предупреждений: ведь именно поэтому они там и оказались. Чтобы посмотреть представление. Чтобы поиздеваться над нашей некомпетентностью. Чтобы обзавестись сувенирами. Целыми семьями отправились к объявленным целям, многие тащили с собой корзинки для пикника. Подумать только – корзинки с завтраками! Bojemoi!
А теперь те, что остались в живых, вопили, требуя нашей крови за «бессмысленную бойню». Да! По поводу их собственного вторжения и бомбежки (атомной!) Луны четыре дня назад никто ни словом не возмутился, но какой они подняли хай по поводу наших «предумышленных убийств»! «Таймс» Большого Нью-Йорка требовала, чтобы все мятежное правительство Луны доставили на Землю и публично казнили: «Совершенно очевидно, что это тот случай, когда гуманное запрещение высшей меры наказания должно быть отменено во имя высших интересов всего человечества».
Я старался не думать об этом, точно так же, как заставлял себя не думать о Людмиле. Маленькая Мила не таскала за собой пикниковых корзинок. Она была не из зевак, ищущих сильных ощущений.
Главной проблемой был для нас Тихо-Нижний. Если крейсеры начнут бомбить поселения – а средства массовой информации Земли требовали именно этого, – Тихо-Нижний не выдержит: крыша у него слишком тонка. Водородная бомба вызовет мгновенную декомпрессию на всех уровнях; воздушные шлюзы не рассчитаны на попадание водородных бомб.
(И все равно не понимаю землян. На Терре существует абсолютный запрет на применение атомного оружия против людей. За это проголосовали все нации, входящие в Федерацию. А теперь они хором вопили, призывая ФН сбросить на нас эти самые бомбы. Они прекратили врать, будто мы пустили в ход атомное оружие, но вся Северная Америка с пеной у рта требовала уничтожить водородными бом