В заключение Адам попросил:
- Не пытайтесь увидеться со мной, товарищи, и звоните мне лишь в случае крайней необходимости. Лучше пишите, если нужно; ваши письма будут внимательно и быстро рассмотрены. Но двойников у меня нет, я не спал всю прошлую ночь и вряд ли высплюсь сегодня. Я не могу выступать на митингах, не могу обмениваться рукопожатиями, не могу принимать делегации. Я должен безотрывно сидеть за столом и работать - для того, чтобы поскорее отделаться от этой работы и передать ее тому, кого вы выберете. - Он широко улыбнулся. - Меня будет увидеть не легче, чем Саймона Джестера.
Выступление длилось пятнадцать минут, но суть его сводилась к одному: возвращайтесь на работу, соблюдайте спокойствие, дайте нам время.
Однако ученые нам его не дали - я должен был это предвидеть, сам на такие дела мастак.
Связь с Землей пока исключительно через Майка. Но у этих высоколобых электронного оборудования хватило бы на целый склад. Стоило им только захотеть - и за пару часов они уже сварганили передатчик для связи с Террой.
Нас спас один из сочувствующих, считавший, что Луна должна быть свободной. Он попробовал связаться с Адамом Селеном по телефону и попал на даму из женского отряда, который мы срочно сформировали из ярусов «В» и «Г» в порядке самозащиты, так как, несмотря на просьбу Майка, пол-Луны бросилось звонить ему сразу же после сеанса видео: кто с просьбами, а кто и с намерением поучить Адама, как ему следует выполнять свои обязанности. После сотни звонков, переключенных на меня каким-то излишне активным товарищем из телефонной компании, мы создали эту буферную группу. К счастью, товарищ леди, которая приняла этот звонок, поняла, что тут правило «успокойте их и отпустите с миром» не годится; она перезвонила мне.
Через пять минут я, Финн Нильсен и несколько добровольцев с ружьями мчались в капсуле в зону обсерватории. Наш информатор побоялся сообщить свое имя, но рассказал, где найти передатчик. Мы застали их на месте преступления, и только быстрота реакции Финна сохранила им жизнь: его ребята просто кипели. Но мы не хотели расправы «для острастки»; мы с Финном договорились об этом еще по пути сюда. Ученых на испуг не возьмешь - у них мозги устроены иначе. К ним нужен особый подход.
Я раздавил передатчик ногой, приказал директору собрать всех сотрудников в помещении столовой и потребовал провести перекличку - поблизости от телефона. Потом поговорил с Майком, узнал имена и сказал директору:
- Доктор, вы говорили, что тут собрались все. Но здесь не хватает семерых. - Я назвал ему имена. - Доставить их сюда. Немедленно!
Оказалось, отсутствующие земляне были извещены, но отказались прекратить работу - типичные ученые.
Потом я начал говорить. Лунари стояли в одном конце комнаты, земляне - в другом. Землянам я сказал:
- Мы старались относиться к вам как к гостям. Но трое из вас попытались, а возможно, и успели послать депешу на Терру. - Я повернулся к директору - Доктор, я мог бы обшарить все поселение, все постройки на поверхности, все углы в лабораториях и уничтожить каждую деталь, из которой можно сварганить передатчик. По профессии я электронщик, а потому прекрасно понимаю, что в передатчик можно превратить чуть ли не любое устройство. Предположим, я изничтожу все, что годится для этой цели, а для верности заодно раскокаю все приборы, назначение которых мне неизвестно. И что в результате?
Можно было подумать, что я собираюсь придушить его дитя. Он посерел прямо на глазах.
- Это остановит всю исследовательскую работу… будут потеряны бесценные данные… Убытки на… ох, я даже не могу сказать, какие! Наверняка больше полумиллиарда долларов!
- Вот и я так подумал. Впрочем, я могу и не ломать оборудование, а просто забрать его с собой. А вы живите как хотите.
- Но это будет почти так же ужасно! Вы должны понять, господин, что если эксперимент прерван…
- Понимаю. Чем перетаскивать отсюда приборы, рискуя чего-то недоглядеть, легче забрать вас всех в Комплекс и там запереть. У нас есть казарма драгун. Но ваш эксперимент все равно полетит. А кроме того… Скажите, откуда вы, доктор?
- Из Принстона, Нью-Джерси.
- Вот как! Значит, вы тут уже месяцев пять и, без сомнения, тренируетесь и таскаете на себе грузы. Доктор, в таком случае вы можете распрощаться с Принстоном навеки. Если мы вас переселим, то посадим под замок. Вы ослабнете. А если чрезвычайное положение затянется, вы превратитесь в лунаря, хотите вы этого или не хотите. И вся ваша мозговитая бражка тоже.
Тут распетушился один из тех, кого пришлось вызывать по второму разу.
- Вы не имеете права так поступать! Вы нарушаете закон!
- Какой закон, господин? Тот, что существует в вашем вшивом городишке? - Я обернулся: - Финн, покажи ему закон.
Финн сделал несколько шагов вперед и приложил эмиссионный раструб ружья к пупку законника. Большой палец повел рычажок вниз - я видел, что предохранитель снят.
- Не убивай его, Финн, - сказал я и продолжил, обращаясь к землянам:
- Я ликвидирую этого человека, если иначе вас не убедить. Поэтому присматривайте друг за дружкой. Еще одна попытка - и вам не видать родного дома, как своих ушей. И экспериментам вашим крышка. Доктор, я вас предупредил: примите меры и обуздайте своих сотрудников. Я повернулся к лунарям:
- Товарищи, помогите им сохранить честность. Разработайте сами порядок охраны. Не позволяйте задурить себе голову - каждый землеед находится у нас под подозрением. Если придется кого-то из них ликвидировать - не стесняйтесь.
Я снова обернулся к директору.
- Доктор, любой лунарь имеет право входить куда угодно. Даже в вашу спальню. Ваши лаборанты станут отныне вашими командирами по вопросу безопасности. Если лунарь захочет сопровождать вас в сортир, не спорьте, а то как бы он не занервничал.
И опять к лунарям:
- Безопасность прежде всего! Каждый из вас работает на одного землееда - следите за ним! Распределите между собой обязанности и держите ухо востро. Следите за ними так, чтобы они даже мышеловку не сумели построить, не говоря уж о передатчике. Если слежка будет мешать работе, плюньте на работу: зарплата все равно бежит.
Я видел улыбки. В те дни для лунаря должность лаборанта была пределом мечтаний. Но лаборанты работали под началом землеедов, которые смотрели на нас сверху вниз, все без исключения, даже те, что делали вид и были ах как вежливы.
На этом я и закончил. Когда мне позвонили, я намеревался ликвидировать всех виновных, но проф с Майком меня урезонили: в наши планы не входило насилие над землянами, если его можно избежать.
Мы установили «уши» - чуткие и широкого диапазона приемники вокруг лабораторной зоны, ибо даже самые узконаправленные излучатели «фонят» поблизости от места работы. Майку было поручено прослушивать все телефоны. После чего нам осталось только грызть ногти и надеяться на лучшее.
После очередного выпуска новостей с Терры мы облегченно вздохнули.
Все тихо-спокойно. Похоже, там принимали наши цензурированные передачи без подозрений: частные, коммерческие и административные сообщения шли своим чередом и выглядели совершенно обычными. Мы же продолжали работать, пытаясь уложить в дни то, на что нужны были месяцы.
К счастью, мы получили небольшую отсрочку - в Луне в это время не было ни одного пассажирского корабля, а ближайший рейс был намечен аж на седьмое июля. Мы, конечно, могли бы заманить экипаж на «ужин у Смотрителя», а затем выставить наряд возле их передатчиков или разобрать их. Без нашей помощи они бы не взлетели; в те времена одной из статей расхода льда была поставка воды для реакторов. Конечно, расход небольшой по сравнению с грузовым транспортом: один пассажирский корабль в месяц - это считалось сильно оживленным движением, тогда как зерновые баржи отправлялись ежедневно. Словом, прибытие корабля не грозило нам какой-то неотвратимой катастрофой. Но все равно эта передышка была очень кстати - мы очень старались, чтобы все выглядело как прежде, пока не обзаведемся средствами защиты.
Поставки зерна шли по расписанию, как и раньше. Одна баржа была катапультирована чуть ли не в те самые минуты, когда люди Финна врывались в резиденцию Смотрителя. И следующая за ней пошла по расписанию, и другие тоже.
В эти дни мы не смели допустить ни одной ошибки, ни одного срыва; проф знал, что делает. Отгрузка зерна была грандиозной операцией для такой маленькой страны, как Луна, и ее нельзя было свернуть за какие-то пару недель. Слишком многим людям эта операция гарантировала их хлеб и пиво. Если бы наш комитет объявил эмбарго и перестал скупать зерно, нас выкинули бы к чертям собачьим, а новый комитет с совершенно иными идеями занял бы наше место.
Проф говорил, что для перестройки сознания людей нужно время. А пока зерновые баржи катапультировались как обычно; «ЛуНоГоКо» вела бухгалтерию и выдавала расписки, используя прежний персонал гражданской службы. Депеши отправлялись за подписью Смотрителя, его же голосом Майк разговаривал и с Администрацией на Терре. Заместитель Смотрителя оказался разумным человеком, особенно когда понял, что от этого зависит, сколько он проживет. Главный инженер тоже остался на работе - Макинтайр был настоящий лунарь и по натуре вовсе не стукач. Другие главы департаментов и мелкая чиновничья сошка не представляли проблем; жизнь продолжалась, и у нас уйма времени уходила на то, чтобы расчленить структуру Администрации на части, подготавливая некоторые из них к продаже в частные руки.
Объявилось больше дюжины людей, выдававших себя за Саймона Джестера; Саймон ответил на их притязания очень неприличными виршами и поместил свой портрет на первой полосе газет «Лунатик», «Правда» и «Гонг». Вайо снова стала блондинкой, съездила повидать Грега на новую катапульту, а затем отправилась на десять дней в более далекое путешествие - в свой родной город, Гонконг-в-Луне, захватив с собой Анну, которая очень хотела на него поглядеть. Вайо нуждалась в отдыхе, и проф уговори