– Я могу брать книги в свою комнату? – спросила Лаура у своей спутницы.
– О да, разумеется! – великодушно разрешила Шарлотта. – Это не запрещено. Когда мы располагаем таким количеством свободного времени, без чтения не обойтись.
Следуя за Шарлоттой, Лаура неспешно обошла все коридоры, рассматривая картины на стенах наметанным взглядом искусствоведа. Ни одной репродукции, сплошь оригиналы: импрессионисты, прерафаэлиты, неизвестные работы знаменитых художников, которых Лаура распознала по стилю.
– Парадный зал ты уже видела, там мы проводим вечера, иногда устраиваем настоящие балы, – сказала Шарлотта, когда они спустились в прихожую. – А на первом этаже – кухня, но мы ею не пользуемся, только приходящая домработница.
– Вы не боитесь, что она рассекретит вас?
– Нет, – беспечно улыбнулась Шарлотта, – мы находим надежную женщину, которая служит у нас годами… А потом наступает момент, когда она погибает от нападения грабителей или же бесследно исчезает. Разумеется, это происходит не возле нашего дома, а где-то на безлюдном пустыре или в бедном районе. Наш дом – одна из достопримечательностей Эдинбурга и символ респектабельности. Почему ты так на меня смотришь? Разве вы не поступаете со слугами подобным образом?
– Мы не жили в одном городе более десяти лет, – помертвевшим голосом выговорила Лаура.
– Гуманно, хотя избавляться от свидетелей тебе не привыкать. Ладно, пора навестить Сусанну и собираться в клуб.
Едва девушки поднялись на четвертый этаж, как из-за дубовой двери послышался стук каблуков, затем створка распахнулась. На пороге стояла Сусанна, загораживая собой дверной проем и не позволяя рассмотреть убранство своей комнаты. Уголки ее больших, слегка раскосых глаз взлетели к самым вискам с помощью черных стрелок, а на губах влажно мерцала алая помада.
– Ты уже готова, да, Сюзи? – с нетерпением спросила Шарлотта.
Рослая Сусанна свысока смерила обеих вампирш тяжелым взглядом и промолвила:
– Прежде всего я должна оценить масштабы бедствия. Взглянем, найдется ли у вас в шкафах что-то приличное помимо ваших унылых тряпок.
Величественной поступью Сусанна спустилась по лестнице, и Шарлотта засеменила за ней. Лаура сразу поняла, кто тут главная, а кто – ведомая, и направилась следом.
Комната Шарлотты пустовала: Ричард отсутствовал по своим делам. Их супружеская спальня соответствовала представлениям Лауры о викторианском стиле. Основное пространство занимала кровать с королевским балдахином на четырех резных колоннах, аккуратно застеленная покрывалом, пушистым и зеленым, как мох. На стенах, оклеенных кремовыми обоями в цветочек, висели пейзажи в бронзовых рамах и старинные часы с кукушкой. Травянисто-зеленые портьеры с ламбрекеном, перевязанные декоративными шнурами, обрамляли окна, что выходили на оживленную Хай-стрит.
Сусанна бесцеремонно отворила шкаф из красного дерева, украшенный витражным стеклом Тиффани, и бегло оглядела платья Шарлотты – все как на подбор длинные, приглушенных оттенков, за исключением светлых летних нарядов.
– Так я и думала, – проворчала Сусанна и с брезгливым видом закрыла створки шкафа. Она покинула комнату Шарлотты и вихрем взлетела вверх по лестнице в мансарду, оставив позади себя мускусный шлейф восточных духов. Обменявшись недоумевающими взглядами, Лаура и Шарлотта последовали за ней.
– Вы обе безнадежны, – констатировала Сусанна после осмотра содержимого шкафа Лауры и возвела глаза к потолку. – Насчет Шарлотты с ее Отелло[19] я не удивлена, но ты-то, Лаура, современная женщина! Ладно, синьоры, собирайтесь, делайте прически и макияж. Я знаю неподалеку один магазинчик, он не раз меня выручал. Приоденем вас, а то стыдно показаться с вами в клубе.
Через пару часов черный кэб доставил девушек в самый модный район Эдинбурга Стокбридж, известный блошиными рынками, антикварными лавками и бутиками дизайнерских вещей. Лестница, ведущая на цокольный этаж в один из таких магазинчиков, была уставлена цветочными горшками, а вход украшен гирляндами искусственных роз и гортензий. С порога Лауру оглушил застоявшийся аромат духов «Опиум», а от вещей на вешалках слабо пахло нафталином. В тесноватом магазинчике строгие костюмы от Шанель соседствовали с винтажными свадебными платьями, а вечерние туалеты – с игривыми нарядами горничных и чертовок. На полках разместились сумки из XX века: ковровые саквояжи, ридикюли и клатчи, вышитые бисером, легендарные модели Birkin и Lady Dior.
Хозяйка магазина, дородная дама с морковными волосами, бурно приветствовала Сусанну, кинувшись к ней с объятиями и поцелуями. Собачка породы вест-хайленд-уайт-терьер, похожая на белоснежную игрушку с глазами-бусинами, вилась у их ног и громко тявкала.
– Нам бы подобрать что-нибудь в клуб, Дороти, – сказала Сусанна и окинула вешалки придирчивым взглядом.
– Леди идут на фетиш-вечеринку? – уточнила Дороти и подмигнула с намеком, понятным обеим.
– Нет, на обычную, – ответила Сусанна с ноткой сожаления. – Нужно что-то дорогое, сексапильное, но не вульгарное.
Дороти угодливо закивала и скрылась за тяжелой бархатной занавеской, где, по-видимому, у нее располагалась тайная комната – склад вещей для особых клиентов. Пока Лаура и Шарлотта осматривались, Сусанна прохаживалась вдоль рейлов с одеждой и снимала некоторые платья вроде как наугад, но со знанием дела, точно опытный стилист. Вскоре вернулась Дороти с ворохом одежды, и девушки разбрелись по примерочным.
Шопинг обожает каждая девушка, даже бессмертная, и Лаура с Шарлоттой с восторгом вертелись перед огромным зеркалом, примеряя наряды. Каждый выход Дороти встречала витиеватыми комплиментами, изъясняясь с шотландским акцентом, густым, как патока. Лаура почти не понимала ее речей, но улавливала смысл. И наконец остановила выбор на черном платье с корсетом, украшенным золотым кружевом, и многослойной шифоновой юбкой, расшитой золотистыми листьями – под стать осени за окном.
– То, что нужно! – восхитилась Сусанна. – Золото на черном – однозначно твое, подходит к волосам. Шарлотта, тебе не опостылел зеленый цвет? Бери вон то, бордовое. Тебе надо непременно с вырезом, чтобы ты не казалась безгрудой, да и длина тут подходящая, до колен. А то боюсь, твой Отелло доведет меня до мигрени, если узрит тебя в мини-юбке.
Себе Сусанна выбрала алую тунику с разрезами по бокам и шнуровкой на открытой спине. Поверх она накинула черный жакет-болеро в испанском стиле с красной вышивкой, чтобы выглядеть одетой по погоде. Шарлотта с Лаурой надели пальто.
– Дороти, Оттавио заедет за нашей одеждой позже, – уведомила Сусанна, расплатившись наличными. – Неохота тратить время и отвозить пакеты домой.
Хозяйка кивнула и пожелала покупательницам незабываемого вечера.
Девушки решили пройтись пешком и не стали ловить кэб. По Касл-стрит они не спеша двинулись на юг, пересекли полыхающие осенними красками сады Принсес-стрит, обогнули утес с Эдинбургским замком и через сорок минут вышли на старинную площадь Грасс-маркет.
– Нам не помешает приветственный коктейль, – сказала Сусанна. – Давай-ка, Шарлотта, доставай свою бутылочку.
Девушки присели за столик у паба, созерцая закат, окрасивший Эдинбургский замок на скале в теплые оттенки золота и охры. Лаура с трудом призналась себе, что чувствует радостное возбуждение, будто бы просто идет с подружками в клуб. С Шейлой в Оксфорде она не испытывала таких эмоций, подсознательно держась настороже и стараясь не выдать себя. Теперь же Лаура поддалась очарованию двух вампирш, рядом с которыми не нужно притворяться кем-то другим. Даже Сусанна в этот вечер казалась Лауре любезной и милой.
«Не буду сейчас думать о том, чья это кровь, – решила Лаура, принимая из рук Шарлотты бокал и поднося к губам. – Все равно я не знаю этого человека, возможно, он уже мертв. И если так, не я убила его».
– Как же я скучаю по вину, – проронила Сусанна с тоской, подняв бокал и глядя на переливы крови в лучах заходящего солнца. – У нас в Венето делали превосходные вина: освежающее игристое просекко, бархатистое красное мерло… Я уже толком не помню вкуса, могу только фантазировать.
– Ты из Италии?
– Да, из Венецианской республики. Дугальд, будучи в рядах французской армии, обратил меня при захвате города Наполеоном.
– Венеция невероятно красивый город, – произнесла Лаура с ностальгией. – Что же произошло с тобой?
– Я была одной из самых знаменитых куртизанок. Другого пути у меня не было, ведь я незаконнорожденная, мать прижила меня от какого-то восточного купца. Благодаря красоте и сильному голосу я пользовалась успехом у состоятельных господ, мой дом был набит золотом и драгоценностями. Дугальд увидел меня на одном из вечеров полусвета, я очаровала его своим пением. А потом в мой дом ворвалась французская солдатня. Они разграбили особняк, перебили весь фарфор, а меня изнасиловали. На прощание один из мародеров ударил меня ножом. Дугальд нашел меня, когда я истекала кровью, и укусил. Он выхаживал меня целый месяц, пока шло обращение. Сказал, что я прекрасна, а ему неприятно смотреть, когда гибнет что-то прекрасное.
– Какая грустная история, – выдохнула Лаура. – Извини, что напомнила. А он, пожалуй, поступил благородно.
– Расскажи взамен, как обратили тебя, – потребовала Сусанна.
– Мне нечем похвастаться, – печально поведала Лаура. – Эдгар не спасал меня от смерти и не заручился моим согласием. Когда-то он помог моей матери и, как чудовище в сказке, потребовал в уплату то, о чем она не знает. Этой вещью оказалась я. Еще до моего рождения Эдгар решил, что я буду принадлежать ему душой и телом. Самым трудным для меня оказалось смириться со смертью.
– Да, не каждому дано пережить собственную смерть, – вступила в беседу Шарлотта. – Я расскажу тебе одну историю в продолжение нашей экскурсии. Ты знаешь, чье имя носит паб, возле которого мы сидим? Маргарет Диксон, которой дали прозвище Полуповешенная Мэгги. В начале восемнадцатого века ее оставил муж, рыбак, и девушке пришлось работать в гостинице. Вскоре она понесла от сына хозяина. Мэгги молчала о своем положении, дабы сохранить место и избежать порицания. В то время женщину, уличенную в прелюбодеянии, заставляли стоять босиком в местной церкви и носить власяницу шесть недель подряд, священник указывал на нее пальцем и рассказывал о грехе блуда. Затем несчастную везли через весь город, чтобы благочестивые жители могли на нее поглазеть. Мэгги тайно родила недоношенного мальчика, который вскоре умер. Она решила