Глаза Жаклин округлились, она потрясенно рассмеялась и воскликнула:
– Он сделал тебя такой? Мама всегда подозревала, что между вами что-то не так! Ей ведь неизвестно об этом?
– Нет, и лучше Джемми оставаться в неведении. Не все секреты должны быть раскрыты, – таинственным тоном сказала Лаура, памятуя о том, что отец близнецов – убийца, о чем им знать не стоит. Как и то, что история их рода скрывает тайны не менее жуткие, чем у знаменитых Борджиа[35]: кровосмешение, насилие и отцеубийство.
– Что нам делать дальше? – Жаклин задала вопрос в пустоту. – Ты, должно быть, привыкла к готическим тайнам, но я обычный человек и хочу вернуться домой, в свою обычную, скучную жизнь!
– Я сделаю все, чтобы освободить тебя, – заверила ее Лаура. – А пока будет спокойнее, если ты останешься жить здесь, в моей комнате. Тут я хотя бы попытаюсь защитить тебя. Можешь спать в кровати, я попрошу Шарлотту сменить белье. А я прекрасно устроюсь на диване, мне требуется всего пара часов для сна, на рассвете. Если, конечно, тебя не пугает перспектива спать в одной комнате с мертвецом.
В этот момент дверь распахнулась и на пороге появилась Шарлотта, легкая на помине. В зеленом муаровом платье она гармонично вписывалась в изысканную обстановку малахитовой комнаты, как актриса в театральные декорации, подобранные специально под ее наряд. Шарлотта царственной поступью прошествовала через комнату, неся поднос, накрытый металлическим клошем, и поставила его на журнальный столик.
– Доброе утро, леди, – поздоровалась она голосом нежным, как журчание ручейка, и обратилась к Жаклин: – Как ты себя чувствуешь, дорогая? Не тошнит? Мое имя Шарлотта, я принесла тебе завтрак. Кухня нам так и не пригодилась, никто из нас не умеет готовить, а звать домработницу пока опасно. Ты первый человек у нас в гостях. Пришлось заказать доставку из паба «Адвокат дьявола» – настоящий шотландский завтрак! Яичница с беконом, сосиски, бобы, кровяная колбаса и картофельные лепешки – должно быть очень вкусно. Спорим, ты такого не пробовала! Ты ведь раньше не бывала в Эдинбурге?
Выслушав ее речь, Жаклин едва не задохнулась от возмущения.
– То есть вы считаете меня своей гостьей после того, как похитили?
– Да, ты же не сидишь у нас в подземной тюрьме под гипнозом и препаратами, – резонно возразила Шарлотта и опустилась в кресло. – Приступай к завтраку, а то остынет. А потом я жажду побеседовать с вами обеими.
Шарлотта выглядела преувеличенно гостеприимной, ее явно распирало любопытство.
– Ты знала о готовящемся похищении? – накинулась на нее Лаура. – Это ведь твой муж привез ее!
– Успокойся, подруга, – миролюбиво сказала Шарлотта и улыбнулась. – Зато ты наконец воссоединилась со своей родней. Теперь тебе не придется скучать в одиночестве.
– Не называй меня так больше! – вскипела Лаура. – Ты не помешала этому и не предупредила меня!
– Я не смогла бы повлиять на планы Дугальда, ты же знаешь, – оправдывалась Шарлотта, наивно округлив глаза. – У нас все решения принимают мужчины – кроме Оттавио, разумеется. Даже Сусанну не допускают к обсуждениям, хотя она очень сильная и самая первая из детей Темнейшего.
– Они убьют меня? – с тревогой спросила Жаклин.
– Зачем, если можно убить кого-то другого? – звонко рассмеялась Шарлотта переливчатым смехом, напоминающим перезвон колокольчиков. – Ты штучный товар. – Она повернулась к Лауре и пояснила: – Дугальду невыгодно сейчас убивать Жаклин. Она для него новая игрушка, а для тебя – как морковка для осла, за которой ты побежишь куда угодно.
Лаура подавленно молчала, признавая ее правоту и понимая, как им важно заручиться поддержкой Шарлотты. Темнейший оказался слишком капризным и непредсказуемым в своих желаниях. Подобно пауку он неуклонно затягивал Лауру в свои сети, а она трепыхалась, как пойманная бабочка.
– Готовься к тому, что ее придется обратить, – предупредила Шарлотта, понизив голос почти до шепота. – Дугальд не оставит Жаклин в живых, ведь она знает о нас. Ей придется умереть или стать одной из нас. Пусть и не сразу, но рано или поздно это произойдет.
Жаклин, которая уже свесила ноги с дивана, готовясь встать, застыла от ужаса.
– Нет, я вовсе не хочу превращаться в вампира, боже упаси!
– А почему? – искренне удивилась Шарлотта. – Я смотрела все фильмы последних лет. Кто же не мечтает стать вампиром? Мы получили известность, что нам только на руку, ведь по-настоящему в вампиров никто не верит. Дальше грез о романтичном принце с клыками речи не идет. А тебе, Жаклин, выпало небывалое везение – тебя обратит сильнейший вампир в мире! Навек остаться тридцатилетней – это такая удача! Двадцатилетней, конечно, было бы лучше, но что поделать… Зато ты успела стать ученой!
– Но я не хочу! – жалобно протянула Жаклин. – Я мечтаю о семье, о муже и детях…
– Да чего привлекательного в нашей жизни?! – взорвалась Лаура. – Я точно не хотела становиться кровососущим монстром! Не будь Эдгара, я бы давно сошла с ума! Только любовь удерживает меня на краю бездны, хотя я до сих пор не простила его за то, что он забрал мою жизнь и дал взамен бессмертие вот такой ценой.
– Странно, что ты не возненавидела его за это. – Шарлотта скептически сощурилась. – Впрочем, дело прошлое. Грядут большие перемены, подруга! Дугальд всегда получает то, что хочет, а хочет он тебя. Но и твоя племянница ему тоже пригодится.
Шарлотта придвинула свое кресло к дивану, подалась вперед и доверительно взяла Джекки за руку. Жаклин невольно отшатнулась, ее серые, как дождливый день за окном, глаза стали пугающе огромными. Лауре почудилось, что в туманной прохладе этих глаз замерцали всполохи пламени.
– Я сказала – нет! – запальчиво воскликнула Жаклин.
Ее кисть вмиг стала нечеловечески горячей, так что Шарлотта вскрикнула и отдернула руку, как от огня. Жаклин, не понимая, что произошло, забралась с ногами на диван, а вампирша ошарашенно рассматривала розовый ожог на своей беломраморной ладони.
– Это что-то новое, – промолвила Шарлотта, сразу посерьезнев. – Вот уж не думала, что люди из вашей семейки обладают сверхъестественными способностями. Ты настоящая находка, дорогая!
– Прошу тебя, не говори никому об этом! – взмолилась Лаура, хватая Шарлотту за здоровую руку. – Я пойду к Дугальду и дам согласие сделать со мной все, что ему заблагорассудится, при условии, что он отпустит Жаклин. Пусть сотрут ей память, загипнотизируют, в конце концов. Так даже будет лучше для нее – ничего не помнить о том, что творится здесь.
– Ты готова добровольно изменить своему Эдгару? – поразилась Шарлотта. – Я полагала, для тебя это, как и для меня, смерти подобно. Прости, я несколько разочарована в тебе.
– У меня нет другого выхода, – ответила Лаура с обреченным смирением. – На одной чаше весов ее жизнь, на другой… А что на другой? Я жила спокойно и счастливо с Эдгаром тридцать лет, и вот мой мир разлетелся на мелкие осколки. Я это заслужила и не достойна сочувствия. Кроме того, если я уступлю притязаниям Дугальда, есть надежда, что он наиграется и вскоре потеряет ко мне интерес. Когда-то, в Оксфорде, подруга дала мне подобный совет, и, возможно, он не лишен смысла.
– Я слышала, что ты окончила Оксфорд, – сказала Шарлотта с оттенком зависти.
– Да, у меня степень бакалавра по истории искусств.
– Как же Эдгар разрешил тебе учиться?
– Он был не против, – пожала плечами Лаура. – Наоборот, Эдгар всегда хотел, чтобы я росла, развивалась, расширяла кругозор, пусть даже не найду применения своим знаниям в жизни. Мне нет необходимости работать и строить карьеру. Мы слишком отчуждены от мира, как ни стараемся быть похожими на людей.
– Когда-то я тоже хотела учиться, – проговорила Шарлотта, и ее нефритовые глаза подернулись дымкой. – Я много читаю, но все равно ощущаю себя недалекой. Ричард говорит, что я глупышка и годна только услаждать его взор.
Шарлотта погрустнела и резко засобиралась уходить.
– Я навещу вас позже, – сказала она на прощание. – А ты, дорогая Жаклин, не забудь поесть, пока можешь наслаждаться вкусом человеческой пищи. Мы принесем свежее белье для тебя, чтобы ты хорошо высыпалась. Усталая кровь нам ни к чему.
Дверь за Шарлоттой закрылась, и две девушки несколько минут сидели в тишине, обдумывая сказанное.
– Как ты умудряешься ладить с ней? – наконец нарушила молчание Жаклин и неприязненно поморщилась. – Она приторная, как мед, на который у меня аллергия. Мягко стелет, но жестко спать.
– Она меньшее зло, – меланхолично рассудила Лаура. – Шарлотта единственная, кто в этом доме относится ко мне с пониманием. Но не думаю, что мы можем рассчитывать на ее помощь, – она слишком предана своему мужу и клану. Давай лучше обсудим кое-что другое: я видела, как Шарлотта обожглась, дотронувшись до тебя. Как давно это происходит с тобой? Или подобное случалось в детстве?
– Нет, я и сама не поняла, что это было. Недавно стала замечать, что стаканчик с кофе не остывает, пока я держу его в руках. А еще газовая конфорка загорелась сама собой, хотя я не припоминаю, чтобы зажигала спичку. Я тогда подумала, что для болезни Альцгеймера мне рановато, видимо, просто отвлеклась, замечталась. А теперь, когда я сопоставила все моменты, мне кажется, что это звенья одной цепи событий.
– И что послужило толчком? – расспрашивала Лаура. – С тобой случалось нечто необычное?
– Да, кое-что было… Мне стыдно об этом говорить, – Джекки залилась густым румянцем.
– Мне ты можешь сказать что угодно, – усмехнулась Лаура с едкой горечью. – Ситуация хуже, чем сейчас, вряд ли возникнет.
– Я потеряла девственность, – выпалила Жаклин, прежде чем успела передумать, и поджала губы.
– Как? – не сразу поверила Лаура.
– А вот так! Поэтому и стыдно в этом признаваться. Мне тридцать лет, а я так затянула! Позор! – Джекки уронила голову на руки и, уже не стесняясь едва знакомой тетки, бурно разрыдалась.
Повинуясь приливу нежности, Лаура подсела ближе и обняла ее за плечи.