Интерьеры замка не уцелели, и теперь в его стенах местные крестьяне складывали запасы сена на зиму. В круглой башне было сыро и сумрачно, стоял острый запах скошенной травы, прелой соломы и засыхающих полевых цветов. Хмурый день заглядывал внутрь пустыми глазницами окон, лишенных стекол, лил неиссякаемыми слезами.
Со шляпки у Шарлотты тоже стекала вода, и, по-видимому, девушка представляла собой плачевное зрелище. Шарлотта со вздохом развязала ленты, сняла шляпку и положила на камень сушиться. В ботинках противно хлюпала вода.
– Дождь застиг нас врасплох, – посочувствовал Ричард. – Ливни на Ламмас становятся холодными. Даже в такой зной, как сегодня, промокшая путница может продрогнуть. Августовские простуды коварны: летний ветер уже не сушит и не согревает, а пробирает до костей. Я советую снять платье и надеть мой пиджак.
По вполне понятным причинам Шарлотта испугалась и заколебалась, но Ричард поспешил развеять ее сомнения, демонстративно отвернувшись:
– Я не стану смотреть на вас, не беспокойтесь.
Шарлотта послушалась, расстегнула пуговки и стянула платье через голову, оставшись в корсете и нижней юбке. Накинув на плечи предложенный Ричардом пиджак, она развесила мокрые юбки на окне, где до них не доставали капли дождя.
– И ботинки тоже снимайте, – подсказал Ричард. – Когда-то этот замок стоял на острове посреди Лоха. С тех давних пор уровень воды в озере упал, соединив крепость с сушей, но пустошь вокруг осталась заболоченной.
Ричард усадил Шарлотту на копну мягкого сена, снял с нее сырую обувь и принялся заботливо растирать ее озябшие ноги.
– Я снова чувствую себя Золушкой, – невпопад проронила Шарлотта, испытывая неловкость.
– Как бы то ни было, ты самая красивая девушка из всех, кого я видел за всю свою долгую жизнь, – признался Ричард, стоя на одном колене и нежно поглаживая ее обнаженную лодыжку. – Неужели такое сокровище достанется лорду Херстоуну? А ведь я первым предложил тебе стать моей женой!
– Если бы решала я, – глубоко вздохнула Шарлотта, – то дала бы согласие не задумываясь.
– То есть ты любишь меня?
Шарлотта смотрела на коленопреклоненного Ричарда сверху вниз, томно приопустив ресницы, как ее учила мать. От его прикосновений между лопаток приятно покалывало, а сердце в груди трепетно сжималось, как пойманная птица.
– Да, – ответила она, сраженная силой его обольщения.
– И ты готова выйти за меня вопреки воле матери? – допытывался Ричард.
– Я не знаю, – растерялась Шарлотта. – А как ты предлагаешь это осуществить? Сбежать и пожениться тайно?
– Все не так просто, – уклончиво сказал Ричард.
Он поправил кружевную оборку нижней юбки Шарлотты и присел рядом на копну сена.
– Скажи-ка, прочитала ли ты повесть «Вампир»? – задал неожиданный вопрос Ричард, глядя на Шарлотту пронзительными голубыми глазами.
– Да, разумеется, сразу после бала, – ответила она, недоумевая, к чему он клонит.
– И что думаешь? Тебе понравилось?
– Определенно. Вот только мне было жаль тех несчастных девушек, которых убил лорд Ратвен.
– Он не мог иначе, такова его сущность, – внушительно произнес Ричард, и его глаза в полумраке засветились лазурью. – Волк не виноват в своей природе. Он даже несет пользу для леса, истребляя слабых особей. А ты сама хотела бы жить вечно?
– Не знаю, – пролепетала Шарлотта с заминкой, начиная наконец понимать смысл их беседы. – Я никогда не загадывала дальше тридцати-сорока лет. Женщина в любом возрасте может умереть в родах или от чахотки. Моей матери тридцать девять, и она уже считает себя пожилой леди. По мне, хорошо жить, пока ты молода, полна сил и красива, а не стара и немощна от бесконечных болезней.
– Ты верно мыслишь, – Ричард хищно усмехнулся. – Я могу дать тебе то, что ты хочешь: вечную молодость и красоту. И силы, которые ты обретешь, превзойдут все твои ожидания. Но ты должна сама догадаться, кто я.
Как и большинство шотландцев того времени, Шарлотта была подвержена разным суевериям. Она никогда не расчесывала волосы на ночь, переступала порог только с левой ноги, дабы не спугнуть удачу, и в праздники наливала чашку с жирными сливками, чтобы задобрить брауни[42]. Вера в сверхъестественное была у нее в крови.
– Вампир, – выдохнула Шарлотта, не отрывая взгляда от его лица, застывшего в скульптурной красоте. – И ты вынужден каждый год насыщаться жизнью девственницы, дабы продлить собственную, как лорд Ратвен?
– К сожалению, это происходит не реже чем раз в месяц, – посетовал Ричард. – И невинность жертвы тут не играет роли. Подойдет взрослый человек любого пола, не ребенок.
– И ты хочешь убить меня, выпить мою кровь? – оторопело произнесла Шарлотта, и глаза ее расширились от ужасного осознания, с кем она очутилась один на один.
– Если бы я хотел тебя убить, я сейчас не говорил бы с тобой, – успокоил ее Ричард. – Не стану скрывать, я неистово хочу испить твоей крови, но главное мое желание – сделать тебя подобной себе. Только так мы сможем быть вместе. Ты сказала, что любишь меня. Готова ли ты пойти за мной куда угодно, даже за грань смерти? Или подчинишься воле матери и выйдешь замуж за ненавистного тебе лорда Херстоуна? Выбор за тобой, милочка.
Шарлотта сидела ошеломленная, взвешивая на чашах весов пленительные обещания Ричарда и то, что сулила ей судьба: старого пьянчужку и развратника в роли мужа. Дождь за окном понемногу утихал. Мерный шорох капель по траве поглощал все звуки, усыплял бдительность, нашептывал о том, как сладостна вечность.
Чтобы облегчить Шарлотте муки выбора, Ричард перешел к решительным действиям. Он придвинулся вплотную и впился в ее губы, бережно увлекая девушку на душистое сено. Шарлотта издала протестующий возглас, но безотчетно приоткрыла рот и ответила на поцелуй, страстный и глубокий. Они находились наедине в разрушенном замке, никакие условности или случайные свидетели не могли помешать Шарлотте наслаждаться поцелуем, кроме знания о том, что Ричард – вампир. Но это придавало ощущениям особую пикантность, а Ричарду – необыкновенную притягательность в глазах романтически настроенной девушки. Шарлотта словно ходила босиком по острию ножа, балансируя на грани гибели.
Она обвила руками Ричарда за шею, задыхаясь в неописуемом блаженстве. В этот момент Шарлотта дышала только Ричардом, воспламенялась и таяла в его объятиях, подобно свечке. Мир вокруг рухнул в бездну, растворился в глубине его глаз, за которыми, казалось, больше ничего не осталось. Голова у Шарлотты бездумно кружилась, низ живота наливался тягучим томлением, неизведанным прежде. Рука Ричарда забралась под плотную ткань пиджака, касаясь ее разгоряченной кожи, настойчиво пробираясь к полуобнаженной груди. Шарлотта и сама не заметила, как стала в ответ стаскивать с него рубашку, но Ричард вмиг взял себя в руки и отстранил девушку.
– Твой поцелуй как глоток прохлады в знойный день, – прошептала Шарлотта, млея от экстаза.
– Это означает «да»? – уточнил Ричард, тяжело дыша.
– Я готова пойти дальше, даже отдаться тебе прямо сейчас, – безвольно изрекла Шарлотта, хватаясь за его плечи, как утопающая.
– Только после свадьбы, милая, – наставительным тоном сказал Ричард, отцепляя от себя ее руки. – И я сейчас имею в виду другое, тебе известно что. Согласна ли ты провести со мной вечность? Ты должна сама попросить, таковы мои принципы.
Мысли у Шарлотты путались, но ее однозначно прельщала возможность обрести любовь самого привлекательного в мире мужчины вместо того, чтобы стать игрушкой в руках титулованного развратника. Предложение Ричарда казалось ей стоящим, хоть она и не сознавала последствий в полной мере. Очарованная вампирским магнетизмом, Шарлотта не сообразила, что Ричард не сказал ей ни слова о любви.
– Да, я прошу тебя превратить меня в вампира. – Ее губы дрогнули и произнесли те слова, что он ждал.
Жребий был брошен. Ни единой эмоции не отразилось на каменном лице Ричарда, когда он осведомился:
– Ты будешь слушать меня как своего создателя и никогда не упрекнешь в том, что я лишил тебя человеческой жизни?
Шарлотта покорно закивала, как китайский болванчик, желая угодить любимому. Ричард протянул руку и распустил ей волосы, собранные на затылке. Каштановые локоны рассыпались под его пальцами шелковистой волной, отливая медно-красным при скудном освещении из окна, за которым шелестел дождь.
– У тебя необыкновенный цвет волос и губы на вкус, как вишневый ликер. Могу я звать тебя Черри? – льстиво произнес Ричард, пожирая ее взглядом.
Шарлотта снова кивнула и прильнула к его широкой груди. Ей не хотелось терять волшебство этого мгновения, когда они вдвоем отрезаны от всего мира стеной дождя и затеряны в сумраке заброшенных руин.
– Тебе придется умереть для своих родных, иначе они тебя не отпустят, – рассуждал Ричард, обнимая ее открытые плечи. – Мы инсценируем твою болезнь, затем скоропостижную кончину. Доверься мне, Черри, я все устрою. Я должен укусить тебя трижды в течение месяца, затем перелить немного своей крови. И ты переродишься в высшее существо, бессмертное и почти всемогущее. Предлагаю не тратить зря время и начать прямо здесь и сейчас. Сегодня полнолуние, оно дает вампирам силу для великих свершений.
– Куда вампиры кусают своих жертв? – спросила Шарлотта, остановившимся взглядом созерцая нескончаемый ливень за окном.
– Самое приятное место – шея, – сказал Ричард и приник губами к ямке между ее ключицами. Он переместился чуть выше, отыскал самое чувствительное место сбоку, где под кожей пульсировала голубоватая вена, и запечатлел там поцелуй, долгий и алчущий.
Шарлотта ощущала, как сильно Ричард хочет большего, и сама желала того же – утолить его голод, а заодно и свой. Стать частью кого-то непостижимого, его собственностью, кровью в его венах, заставить его холодное сердце биться быстрее.
– О, твоя кожа здесь на ощупь как атлас, – простонал Ричард и с усилием оторвался от ее шеи. – Но так пока нельзя, твоя родня заметит ранки на шее, их появление трудно объяснить. Придется сюда, – он взял руку Шарлотты и жадно воззрился на сгиб ее локтя. – Не бойся, Черри. Больно будет совсем чуть-чуть, а затем – невероятное наслаждение. И вечная жизнь со мною как награда.