ю к ключицам, не оставив следов. – Я слышала, что серебро чертовски жжет, когда входит в нашу плоть, и оставляет незаживающие шрамы. Быть может, мне порезать твое прелестное личико, прежде чем воткнуть кинжал тебе в сердце?
Лаура стояла не шелохнувшись и не сводила с соперницы испуганного взгляда.
– Подожди, дорогая, – раздался спокойный голос Дугальда, – отдай мне нож, я сделаю это сам. Твои слова тронули меня, я раньше не думал о том, что ты испытываешь столь глубокие чувства ко мне. И ты абсолютно права, эта девушка – как чума, все следы ее присутствия следует вытравить из нашего дома.
Сусанна смотрела на Темнейшего распахнутыми глазами, полными слез, и колебалась. Ей очень хотелось поверить в его искренность, но здравый смысл не позволял ей обмануться.
– Нет, – выговорила она через силу.
– Отдай мне нож, – сурово повторил Дугальд, гипнотизируя ее взглядом и затягивая в темный водоворот своих глаз. – Как твой создатель, я приказываю тебе, Сусанна, и ты не можешь противостоять!
Ее ослабевшие пальцы разжались, и нож с гулким звуком ударился об пол. Жан-Рауль кинулся вперед, с проворством лакея поднял его и передал Темнейшему.
– Шлюхами не рождаются, моя дорогая, а становятся, – с насмешкой сказал Дугальд и протянул нож Лауре: – Убей ее, я тебе разрешаю. Ты хотела сразиться с достойным противником – и вот предоставился шанс.
– Что? – прошептала она, не поверив своим ушам.
– Ты слышала. Сусанна поставила мне ультиматум: или ты, или она. Я выбираю тебя.
С оторопевшей Лауры вмиг слетела вся бравада, а с щек отлил румянец, наведенный бокалом кровавого вина. Она посмотрела на беззащитно застывшую Сусанну, парализованную волей Дугальда, затем отрицательно мотнула головой и спрятала руки за спину.
– Ты слишком добрая, Лорелия, в этом твоя проблема, – наставительно сказал Темнейший. – Сусанна только что была готова убить тебя или изуродовать, а ты ее простила. Жалость – непозволительная слабость для вампиров. Нам не следует испытывать это разрушительное чувство, при необходимости мы должны быть готовы пожертвовать кем угодно, даже своим созданием. Сусанна ослушалась меня, она сама предопределила свою судьбу. Никто не смеет ставить мне условия.
Дугальд решительно шагнул вперед и, прежде чем Лаура успела его остановить, всадил клинок в грудь Сусанны по самую рукоять. Вампирша издала нечеловеческий вопль и инстинктивно схватилась за грудь, безуспешно пытаясь остановить льющуюся сквозь пальцы кровь. Ее голова запрокинулась подобно сломанному цветку, каскад темно-каштановых волос упал на лицо, а в глазах, мгновенно выцветших до серебристо-серого, металась безмолвная мука. С минуту Сусанна не сводила неизъяснимого взгляда с Дугальда, а затем ее роскошное тело обратилось серой золой. На полу осталось только серебристое платье, как сброшенная змеиная кожа.
Лаура попятилась и уперлась в стену, в ужасе уставившись на две кучки пепла у камина, которые еще недавно были вечно молодыми и красивыми вампирами.
Дугальд тоже смотрел на остывающий пепел, держась за сердце. В строгих чертах его лица тенью проглядывало затаенное страдание.
– Вечеринка окончена, – резко сказал он. – Всем разойтись по своим комнатам и не попадаться мне на глаза в ближайшее время. А ты, Лорелия, забирай отсюда свою племянницу поскорее, пока я не передумал. Завтра я решу ее судьбу.
Лауре не нужно было повторять дважды: она схватила за руку дрожащую Жаклин и буквально выволокла из зала.
Глава 34
Стояла глубокая ночь. Снегопад прекратился, и улицы Эдинбурга белым саваном окутывала тишина. В три часа ночи закрылись последние пабы, погасли окна домов, и только кованые электрические фонари, стилизованные под старину, освещали безлюдную Королевскую милю. Лаура и Жаклин сидели в темноте, боясь зажечь лампу и видя друг друга только в золотистом зареве фонарей, что проникало с улицы. У Джекки случился нервный срыв, она беззвучно рыдала, уронив лицо на теткины колени. Подол платья Лауры уже сделался мокрым от слез.
– Минус два, – утешала она племянницу, – не могу сказать, что мне не жаль их… Но тот факт, что вампиров в клане стало меньше, меня, безусловно, радует.
– Тебе вечно всех жалко: вампиров, лягушек и божьих коровок, – заметила Жаклин с сарказмом, подняв голову, и смахнула слезы. – Я помню жабу Джека, которую ты уговорила отпустить на свободу, когда мы были малышами. Как же ты убиваешь людей, тетя Лора?
– Сама не знаю, – ответила Лаура поникшим голосом, – в такие моменты жажда бывает сильнее меня.
– А вот я не смогу никого убить. Хотя что я говорю! Сегодня я совершила убийство, пусть и не человека. – Джекки с новой силой разразилась рыданиями.
– Ты не владела собой и нисколько не виновата. Оттавио вел себя нагло и сам вынудил тебя. И, как ты верно отметила, он не человек, а нежить. Я и сама убила бы его, если бы знала как. Нужно уничтожить все гнездо, тогда мы выберемся отсюда!
Жаклин с сомнением покачала головой и сглотнула слезы.
– Не уверена, что мы успеем сделать хоть что-то до того, как меня обратят в вампира. А это обязательно произойдет! Я не переживу этого!
– Ты всегда можешь выбрать смерть, – голос Лауры предательски дрогнул. – Просто не убить человека после обращения, тогда наутро ты умрешь.
– Так себе перспектива. – Джекки закатила глаза. – Расскажи, как ты сумела убить в первый раз! Наверняка такое не забывается.
– Я не хотела, Эдгар заставил меня, – Лаура подавила глубокий вздох, – подарил мне кровавый поцелуй, и я не смогла удержаться. Моей соседке по отелю, где мы жили, не повезло. Мне действительно жаль.
– И ты после этого осталась с ним? – изумилась Жаклин.
Лицо Лауры озарила улыбка, преисполненная горькой мудрости, что накопилась за прожитые годы.
– Ты никогда не поймешь меня, даже не пытайся. Любовь бывает разной, в том числе и такой противоречивой, вопреки всему. Со стороны сложно судить.
Жаклин откинулась на спинку дивана и отрешенно воззрилась куда-то вдаль. Ее серые глаза казались особенно светлыми в темноте.
– Я много размышляла за последнюю неделю и часто вспоминала Тома. Зря я обидела его и оттолкнула. Теперь понимаю, как глупо вела себя! Я скучаю по Тому и теперь с радостью пошла бы с ним на настоящее свидание. Но я теперь никогда не решусь сказать ему «да», зная свой изъян. Мне нельзя завязывать отношения! Как я могу быть уверенной, что в пылу ссоры не сожгу дом?
Женский крик, полный душераздирающей тоски, подобный стенаниям бэнши, заметался по коридорам дома и прервал их беседу.
Лаура с Жаклин недоуменно переглянулись.
– Это кричала Шарлотта, больше некому, – предположила Лаура. – Сиди здесь, я узнаю, что стряслось.
Когда Шарлотта вместе с Ричардом вернулась в спальню, она не знала, что и думать. Разрозненные мысли роились у нее в голове, путались и одолевали досадным гулом в ушах, как будто рядом жужжал улей пчел.
– Помоги мне развязать галстук, – приказал Ричард.
Шарлотта подошла к нему и приступила к ежевечернему ритуалу по распутыванию узла. Пока ее ловкие пальчики справлялись с галстуком, Шарлотта кидала на мужа взгляды снизу вверх, стараясь уловить его настроение. И невольно восхищалась его мужественной красотой, благородными чертами лица, чувственными губами и волевым подбородком. Шарлотта беззаветно любила Ричарда, невзирая ни на что, забывая себя.
– Оставь, ты слишком долго возишься, – выразил недовольство Ричард и отбросил ее руки. – Надеюсь, сегодняшние события послужат тебе уроком, Черри. Вот что бывает, когда женщины выходят из повиновения и мнят о себе слишком много! Сусанну давно следовало урезонить, не зря ее поведение раздражало меня. Мне она никогда не нравилась.
– Она не была мне подругой и часто вела себя как стерва, но не заслужила такого конца, – вымолвила Шарлотта, потрясенная гибелью Сусанны. – Случись у нас разногласия сильнее обычных, ты бы позволил Дугальду убить меня, как Сусанну?
– Не переживай, он не тронет тебя без моего разрешения, – Ричард самоуверенно улыбнулся, – потому что ты моя собственность. Так мы изначально условились с Темнейшим. Ты принадлежишь только мне телом и душой, никто не вправе на тебя посягать.
– Я шокирована скоропалительным решением Дугальда и его поступком. Каково это – уничтожить свое создание? Неужели ты бы тоже смог? – Шарлотта содрогнулась, эта мысль не отпускала ее.
Ричард побледнел и вмиг подурнел – вместе с яркими красками с его лица сошло все очарование.
– Да, если будешь плохой девочкой, – с нажимом произнес он и взял Шарлотту за подбородок. – Сегодня ты сильно разозлила меня, вот и схлопотала. Ты ведь знаешь мой характер. Нам стоит забыть о том, что произошло сегодня, сделав правильные выводы.
– Прости, но я больше не в силах молчать! Ответь мне, слова Сусанны о тебе – правда? – потребовала Шарлотта, пытливо всматриваясь в глаза Ричарда. – Ты изменял мне все эти годы?
– Не драматизируй, милочка, – жестко сказал Ричард и с пренебрежением отвернулся от нее. – Мужчины полигамны по своей природе, мы не можем просидеть всю жизнь возле одной юбки. Хранить верность и чистоту обязана женщина, чтобы не стать шлюхой вроде покойной Сусанны. Да, у меня случаются грешки и мелкие интрижки, но со смертными женщинами, большинство из которых я потом убиваю. Не стоит ревновать, даже не сравнивай себя с ними! В конце концов, я всегда возвращаюсь домой, к тебе. И люблю одну тебя.
Шарлотта смотрела на мужа со всевозрастающим отвращением, узрев его истинное лицо. В речах Ричарда сквозило себялюбие и ощущение собственного превосходства. Он мысленно возносился над людьми, с легкостью их убивая, а от женщин получал что хотел, не встречая сопротивления. Супруга служила всего лишь отражением совершенства Ричарда, выставляя его фальшивые достоинства в преувеличенном виде, подобно кривому зеркалу. Шарлотта искала в нем спасителя от вынужденного брака и семейного гнета, а вместо этого Ричард стал для нее проводником в ад. Она билась в его сетях, как глупый мотылек, угодивший в паутину. Вся ее жизнь и любовь оказалась самообманом, и осознание истины обрушилось на Шарлотту невыносимой тяжестью.