я Луна была серебряным пятаком в небе. Поговаривали о космической программе ее освоения. То есть Луну рассматривали как перевалочный пункт для грузов. Собирались создать космические корабли двух типов: небольшие, которые смогут приземляться на планету и выходить в околопланетарное пространство, и огромные грузовые корабли, которые будут причаливать к Луне. Но война поставила крест на всех этих проектах, насколько я знаю. Про ролевой полигон, который здесь сейчас устроили, я, как и все, прочитал в тех материалах, которые вы нам давали. То есть в мое время был похожий, только на Земле. Он назывался Заповедник и занимал чуть ли не треть Европы, ну, это один из наших материков. Я думаю, с Заповедником во время войны что-то случилось, раз теперь игры перенесли с Земли на Луну.
Дэззуо перевел взгляд на Роки Ракуна. Этот высокий худой парень собирал свои длинные черные волосы в хвостик на макушке и прекрасно владел переносной ракетной установкой.
Ракун пожал плечами.
- Я покинул Землю лет через двадцать после того, был совершен первый полет на Луну, - сказал он. - Никаких разговоров о том, чтобы терраформировать ее, не велось. У нас тогда не было таких возможностей. Собирались лететь на Марс, продвигаться вперед, это я точно помню. Что же касается мыслей вообще, то мне на Луне не нравится.
В этот момент Неймер беззвучно материализовался на стуле в дальнем углу комнаты. Гетейне непринужденно расправил крылья и сделал такой вид, будто находится здесь еще со вчерашнего дня. Кроме Дэззуо, его прибытие заметил только Тиб Бёзарг - он оказался ближе всех к Неймеру. Бёзарг покосился на Катензуфа, затем на командира. Тиб понял, что если Фосерри и собирается устроить Неймеру выволочку за опоздание, то не сейчас, и тоже промолчал.
- Почему? - уточнил Дэззуо у Ракуна.
Ракун поморщился:
- Какое-то оно все... кукольное, ненастоящее.
- Понятно. Эриксон?
Могучий рыжий, как огонь, Торвальд ответил так:
- Знаете, в мое время все было иначе. Бог справедливости носил имя, похожее на твое - "Форсетти". Луна тоже считалась мужчиной. Богом, в колесницу которого впряжен сын человека, проклятого другими богами за гордость. Я рад, что мои соплеменники смогли вырваться с Земли и посеять репу даже здесь.
Оставалось высказаться только Марку Винису. Фосерри предполагал, что услышит еще один вариант мифологии, но он ошибся.
- Как и Роки, я чувствую себя отвратительно, - с чувством произнес Винис. - Но только Роки не понимает, почему, а я понимаю. Для народов Земли Луна всегда, как символ, представляла собой женское начало. Это базовые эмоции, самые основные импринты, подсознание, интуиция, сновидение. Качества, изначально развитые у женщин сильнее, чем у мужчин. Некоторые люди считают, что лунные аспекты хуже солнечных. В то время как они не лучше и не хуже. Они просто другие.
- Что ты имеешь в виду, Марк? - спросил Дшара.
- Приведу пример для наглядности, - сказал Винис. - Как ведь обычно? Вот смотришь - люди живут. Вот муж, руководит людьми или предприятием. Отдаёт приказы, зарабатывает деньги. Казалось бы, он глава в семье? С одной стороны так оно и есть. Однако яснее ясного, что если хочешь воздействовать на мужа, то делать это следует через его жену. Если она мудрая женщина, она ни когда не будет становиться в позу и чего-то от него требовать. Но если она что-то решила, то он именно так и сделает. Причём, будет уверен, что решение принял самостоятельно. Это и есть женский способ воздействия на мир. А если женщина не мудра, если она - не женственна, она сама становится руководителем. Напяливает на себя портки и идет руководить. С задатками у женщин всё хорошо, они ничуть не глупее нас, мужчин. Но все будет хорошо лишь на первый взгляд. Дело бы процветало, приносило прибыли. Эта женщина бы командовала кучей людей. Но вот в личной жизни была бы крайне несчастной. Ибо сильный мужик ни когда не станет жить с подобным нечто. И теперь, когда Луна вся искорежена, я думаю, что у людей, у землян, произошел ужасный перекос. Ведь все в мире, в космосе взаимосвязано. Зачем они вообще терраформировали Луну?
- Вот и я не понимаю, - признался Ракун. - Если нам было нужно жизненное пространство, Марс гораздо больше для этого подходит.
- Но ведь Тор говорит, что у вас Луна была как раз мужчиной, - заметил Уин Дшара. - И даже Тор понимает, что Луна - это большой кусок железа с примесями.
Дшара был родом с О'мриэля, одной из самых технократических планет Союза. Представители его расы забыли богов как понятие задолго до того, как Дшара появился на свет.
Но Марк пропустил его слова мимо ушей.
- Вот, да, - кивнул Марк. - Марс - сильная планета, мужская, подходящая для освоения ее мужчинами. Это был бы естественный и гармоничный процесс. А теперь, наверняка, женщины всё больше норовят действовать по - мужски. Через солнечные аспекты. Вместо мягкого воздействия исподволь, они всё больше норовят влиять напрямую. Чем сильно корёжат свою сущность. Я уверен, они имеют кучу проблем по женской части.
- Кстати, о солнечных и лунных аспектах и искореженной сущности, - сказал Фосерри. - Во-первых, Марк, если ты будешь так рассуждать в присутствии землян, тебя могут арестовать. А ты мне нужен на задании. Так что попридержи свои взгляды при себе. Второе. С нами пойдет специалист от "Дримуорлда", Гертруда Кортасар. Вы все здесь хорошо умеете бегать и стрелять. Но никто из нас не сможет забраться в черепушку взбесившимся роботам и разобраться, что из-за чего они начали убивать людей. А Кортасар - та, кто написал программы для всех тех биороботов, которых нам предстоит встретить. Только она сможет определить, что послужило причиной сбоя.
Марк поморщился, но спорить с командиром не стал.
- Ух ты! - воскликнул Ракун. - Она красивая, эта Кортасар?
- А, да, - вспомнил Фосерри. - К чему я вел. Гертруда Кортасар - лесбиянка. Так что можете не распушать хвосты.
По конференц-залу пронесся разочарованный вздох.
- Вот видите, я же говорил! - с чувством глубокого удовлетворения заметил Винис.
Торвальд глянул на часы, висевшие на стене.
- Знаете, уже одиннадцать, - заметил он.
- Они вышли из лифта и идут по коридору, - ответил ему молчавший до сих пор Неймер.
* * *
Программисты добились для себя свободного дресс-кода еще во времена зарождения своей профессии. И профсоюз стойко отражал поползновения работодателей в этой области. Мужчины-программисты обычно одевались более небрежно, чем женщины, но и те особенно не тосковали по тесным деловым пиджакам, в которых невозможно свободно вздохнуть, и узким юбкам, в которых сложно ходить по лестницам, не говоря уже о том, чтобы сесть перед монитором по-турецки. Чем, конечно, вызывали бешеную зависть коллег, вынужденных одеваться согласно строгим предписаниям.
Герда обычно приходила на работу в джинсах и майке. Зимой к ее костюму добавлялся удобный свитер. Эта весна выдалась холодной. Хагстрем, заглянувший в рабочую комнату Герды, был вынужден лицезреть именно его. Хотя на темно-синем свитере не было заковыристых лозунгов или приколов, понятным только коллегам по цеху, Хагстрем рассматривал его с очень печальным выражением лица. Герда даже подумала, что чем-то запачкалась, и тоже посмотрела себе на грудь.
- Я искал вас в курилке, - сказал Хагстрем.
- Я не курю, - ответила Герда рассеянно.
- Это хорошо, - кивнул Хагстрем.
К этому моменту Герда покинула мир программных кодов и осознала, что в ее комнате находится один из влиятельных людей компании.
- Да вызвали бы меня к себе, - сказала она.
Хагстрем неуловимо покачал головой. Герде стало интересно. Хагстрем явно не хотел, чтобы об их разговоре стало известно.
- На следующей неделе мы с вами летим на Луну, - сказал Хагстрем.
- Да, я знаю.
- Нам предстоит повстречаться с представителями Космопола, - продолжал он. - Если вы сочтете возможным придти на первую официальную встречу в красивом, скромном платье, компания выплатит вам бонус в размере двадцати процентов от вашей месячной зарплаты.
"Свинья", восхищенно подумала Герда. - "Но деловая и практичная свинья".
- Не забудьте, конечно, прихватить и комплект одежды для полевых условий, - закончил Хагстрем. - До встречи.
Он повернулся и пошел к выходу, не дожидаясь ее ответа. Но полпути остановился, обернулся и задумчиво посмотрел под потолок, словно там, в сплетении сервоприводов, находилось ответ на какой-то взволовавший его вопрос.
- Выполнение моей просьбы может ввести вас в дополнительные расходы, - сказал Хагстрем. - Чек перешлите в бухгалтерию компании.
В тот же вечер после работы Герда приобрела платье, которое ей давно нравилось, и украшения к нему. Кортасар хорошо зарабатывала, и эта покупка не разорила бы ее. Но ей просто некуда было в нем ходить.
"Первая официальная встреча с представителями Космопола", о которой упоминал Хагстрем, должна была состояться в одиннадцать. Герда проснулась поздно. Она торопливо оделась и влетела в лифт без пяти одиннадцать. В лифте девушка столкнулась с Хагстремом.
- Доброе утро, - сказала она заспанным голосом.
Джек кивнул в ответ. Так же пристально, как свитер в их прошлую встречу, он осмотрел платье Герды. Черный трикотаж, вручную вышитый белым растительным рисунком. Свободная юбка, которая заканчивалась чуть выше колена. Обтягивающие рукава скрывали руку по самое запястье. В довольно глубоком вырезе ворота поблескивала серебряная цепочка. На ней болтался черный круглый камушек в серебряной же оправе.
- Нравится? - спросила Герда.
- Вы выполнили мою просьбу как нельзя лучше, - кивнул Хагстрем. - Именно то, что нужно. Скромное, но женственное. У вас отличный вкус, Труди.
На работе ее имя обычно сокращали на немецкий манер. Собственно говоря, Герда и Гертруда являлись двумя самостоятельными именами, но в мультинациональном коллективе никто уже не знал таких тонкостей. Саджо первым назвал Гертруду Гердой - он любил старые сказки. Тогда она объяснила ему разницу - правильная форма должна была звучать как "Герти", но он весело отмахнулася. С тех пор так и повелось, что близкие друзья называли ее Гердой, а просто знакомые - Гертрудой или Труди.