Если собираюсь ходить на встречи книжного клуба и дальше, то мне стоит наладить общение со всеми его участниками. В том числе с их кудрявым руководителем, облаченным сегодня в длинное темное пальто. Он дождался напитка, а затем со стаканом в руке направился ко мне.
Я попыталась вернуть себе самообладание, но оно лужицей растеклось вокруг меня, и так быстро собрать его не удалось. Вот так всегда: стоит расслабиться, потерять бдительность, как тебя застают в таком уязвленном состоянии, когда на уме ни единого слова, а пути к бегству отрезаны.
– Лунара, верно? – Флориан говорил таким же властным голосом, как при нашем знакомстве, будто этот клуб тоже принадлежит ему. После моего быстрого кивка, он одной рукой придвинул к себе соседнее со мной компьютерное кресло. – Составлю тебе компанию, не возражаешь?
– Ни в чем себе не отказывай, Флориан.
– Оу, – он уже сидел, закинув ногу на ногу, медленными глотками потягивая безымянный коктейль, – значит, Натали уже рассказала обо мне всякое?
– Не так много, как могла бы, – я пожала плечами, мысленно прося себя перестать волноваться. Что у него за дурацкая привычка говорить так, будто собеседует меня при приеме на работу?
– Хорошо, тогда мы с тобой квиты, – он смерил меня спокойным, но пронзительным взглядом.
– Да? И что же ты обо мне знаешь?
– Первое: читаешь Даниэлу Стил, – Флориан начал по очереди загибать пальцы, – второе: похоже, зависима от компьютерных игр, третье: у тебя порвались колготки.
Мгновенно опустив глаза, я заметила, что они действительно порвались на правой коленке и немедленно прикрыла ладонью небольшой оголенный участок кожи, будто это нечто постыдное.
– Все, кроме третьего, неправда, – ответила я, голосом демонстрируя несогласие с каждым его словом.
– Как скажешь.
– Книгу мне подарил парень, а сюда привел лучший друг, – умом понимала, что вовсе не обязана, но все равно продолжала оправдываться, чувствуя, как растет напряжение в теле.
– Так это еще хуже, – его голос стал откровенно скучающим, будто я – самый неинтересный человек из всех, – у тебя, получается, своего ничего нет.
Задевать в людях их болезненные места – самая жестокая суперспособность, какой только можно обладать. Неприятно слышать, что твоя персона не вызывает ничего, кроме зевоты. По сути, он сравнил меня с пресным куском бесформенного теста, у которого за душой, помимо рваных колготок, ничего нет.
– Хотелось бы мне быть зависимой хоть от чего-нибудь.
В светлых глазах Флориана моментально вспыхнули огни, он залпом опустошил содержимое стакана и громко стукнул им по столу.
– Думай, что говоришь, – не знаю, что хуже: слышать отстраненность в его голосе или осознать, что я все испортила.
Наверное, теперь у меня прорезалась эта мерзкая суперспособность. Флориан, еще минуту назад расположенный к разговору, снова забрался в каменную скорлупу. В красном неоновом свете его глаза казались горящими от гнева, но когда он поднес к лицу яркий экран смартфона, я увидела, что он вовсе не зол, а сильно расстроен.
– Что ж, – музыка в помещении затихла, и Флориан коротко, но громко вздохнул, что-то читая в телефоне, – тот, кого я ищу, сегодня здесь уже не появится. Так что и мне пора.
– Кого ты искал? – мне не хотелось, чтобы он уходил. Точно не сейчас, когда из-за моих слов на его лицо легла угрюмая тень. Никогда не позволю кому-то уйти от меня в таком настроении.
– Моего зависимого от компьютерных игр брата, – видимо, заметив мою реакцию, он слабо улыбнулся, – прости, мне не стоило изначально шутить на эту тему. Сам развязал тебе язык, а теперь дуюсь. Глупо вышло.
Неужели его брат в одной компании с Ником? Если так, то мы, должно быть, знакомы, но я ни за кем ничего подобного не замечала.
– Когда я сказала про зависимость, то имела в виду совсем другое, – это не оправдание, просто мне уже давно пора набраться смелости и озвучить мысли вслух. – У всех, кто меня окружает, есть страсть к тому, чем они занимаются. Все кажутся такими талантливыми, целеустремленными, умеющими не только мечтать, но и делать. И даже ты… Настоящий писатель. Представить не могу, каково это.
– Только во всем перечисленном нет ничего хорошего. Только подумай, сколько всего проходит мимо, каким количеством потерь сопровождается. Писательство – не просто моя зависимость, это смысл жизни. Без него я – ничто.
Я неловко улыбнулась ему, ведь в попытке меня подбодрить он сделал только хуже.
– Слушай, – начал Флориан, поднимаясь с места, – у меня точно не найдется для тебя правильных слов, но мне кажется, что твои друзья и парень, которые так страстно увлечены чем-то еще, потеряли возможность провести с тобой этот вечер. И вряд ли оно того стоило.
– Спасибо, – я почувствовала, как губы расплываются в слабо контролируемой широкой улыбке, – и ты не прав, с подбором нужных слов у тебя все в порядке.
– Да? Рад слышать.
– А как ты отнесешься к новости, что я снова собираюсь прийти к вам на встречу книголюбов? – точно знаю, что не приду, если он не захочет. Нет желания быть там, где мне не рады.
– Как раз собирался тебя спросить. Конечно, наши двери для тебя открыты.
– Тогда до вторника, – сказала я ему на прощание.
– Только не приноси с собой любовные романы, а не то дверь захлопнется прямо перед твоим носом, – Флориан говорил серьезно, но меня не покидало ощущение, что где-то там, внутри себя, он хотел смеяться так же сильно, как и я.
12 глава
В последние дни я часто думала, почему тогда в парке сказала Саве те слова, зачем вспомнила о книге, которую он мне подарил, в чем причина паузы в наших, казалось бы, идеальных отношениях. На днях мне попалось видео на YouTube, где разведенные люди рассказывали истории знакомства и причины расставания. Одна пара запомнилась мне особенно хорошо. Случайно встретившись в автобусе, они шли рука об руку целых десять лет. Неразлучные и до беспамятства влюбленные, не замечающие ничего вокруг, мечтающие лишь о том, чтобы это длилось вечность и еще немного дольше. Они не желали на долгое время оставаться друг без друга, а потом взяли и расстались навсегда. А все началось из-за невкусной яичницы на завтрак. «Я просто взял кусочек в рот и понял, как сильно ненавижу вкус приготовленной моей женой еды. Мне вдруг больше всего на свете захотелось, чтобы этот наш совместный завтрак стал последним. Я доел все до последней крошки, а затем встал, собрал вещи и ушел…» – так описал их расставание мужчина.
Я все сидела и никак не могла понять, разве можно в один день взять и разорвать многолетнюю связь, да еще и без веской причины. Наверное, глупо полагать, что все пары распадаются так же быстро, как угольная кислота – на углекислый газ и воду. По всем законам человеческих отношений у всего бывают предпосылки, мигающие красные звоночки, кричащие быть осторожными, а не то вас разметет по разным концам света. Мы с Савой их не заметили и оказались в точке, которая может стать для нас невозвратной. Вот только я этого совсем не хотела. И именно поэтому назначила ему сегодня встречу у себя дома.
– Ну, наконец-то, я уж начал думать, что ты никогда не позвонишь, – ответил Сава не без обиды в голосе. – Одумалась?
– Поговорим, когда придешь.
К тому моменту, когда он появился на пороге квартиры, я перестала быть уверенной в том, что приглашать его было хорошей идеей. Позвать – полдела, нужно ведь еще о чем-то говорить. Сава, наверняка, ждал объяснений моего странного поведения, нашего временного расставания, из-за которого я лишилась еще и общества лучшей подруги. Мама всегда говорит, что людям необходимо общаться. Чтобы построить отношения, основанные на доверии, ни о чем нельзя умалчивать. Это означает, что если мне что-то не нравится, мой долг сообщить об этом другим. Но есть и другое правило: необходимо беречь чувства близкого тебе человека. Не знаю, как остальные, но я всю жизнь провела в метаниях, так и не решив для себя, как именно стоит поступать.
Сава сразу нашел глазами мои губы и решительно двинулся к ним навстречу, но я его остановила.
– Ты же пришел поговорить, помнишь? – решила напомнить ему, раз он запамятовал.
– Серьезно? – он удивленно вскинул брови. – Снова разговоры?
– Ты же сам интересовался, что со мной происходит, говорил, что вы с Ясминой беспокоитесь и хотите помочь.
– Так и есть, Лу, – Сава снова подошел ближе и протянул руку к моим волосам, частично собранным в высокий пучок, – но еще я безумно соскучился.
– Я тоже, но мне есть, что тебе рассказать, – я взяла его ладонь и крепко сжала ее в своей.
– Уже наслышан о том, что ты учебу забросила. Как всегда, принимаешь необдуманные и незрелые решения.
– Что? – я резко, как от кипятка, одернула руку.
– Ну, скажи, что ты хочешь услышать?
– А что бы ты хотел мне сказать?
Мнение Савы довольно быстро стало для меня важным. Все дело в том, как он умел общаться с другими людьми, показывая одним только голосом собственную значимость. Когда человек ведет себя так, будто его мнение важно, всем вокруг ничего не остается, кроме как признать это. Я видела, как Сава при общении с покупателями в аптеке применял удивительный дар убеждения, заставляя приобрести именно то, что он предлагает. На вопрос, как это работает, он всегда отвечал: «Причина в моем природном обаянии». Очароваться человеком не сложно, в какой-то степени даже приятно. Разочароваться еще легче, вот только болезненно.
– Я просто хочу, чтобы все стало как прежде. Вспомни, как хорошо нам было вместе, Лу, – он говорил со мной так, будто у меня амнезия и ничего из произошедшего между нами я не помню.
– Скажи честно, ты правда читал Даниэлу Стил?
– Кого? – выпалил Сава, но уже через пять секунд сообразил, что к чему. – А-а, ты про книгу.
– Ты не ответил.
– А ты, значит, прочла ее, раз позвала меня. Такой же был у нас уговор.
– Нет. И вряд ли стану читать, если ты меня обманул.