– Везет тебе, – фыкрнула я, наблюдая, как писатель борется с замком.
– Не волнуйся, – ответил он, открыв дверь, – однажды и ты найдешь призвание.
Я смотрела в темноту квартиры и не решалась войти внутрь, боясь остаться наедине с собственными мыслями и болью, поджидающей меня за углом.
– Зайди ко мне в гости, – попросила я его.
– Кто так приглашает к себе домой? – он нахмурился, и между его бровями пролегла складка.
– Просто зайди, – я заскочила в квартиру, включила свет в коридор и начала снимать верхнюю одежду и обувь.
– Нужно проследить, что ты выпьешь лекарства, – с этими словами писатель материализовался рядом со мной. – Мама с меня же и спросит.
– Она выглядит строгой, – на свой страх и риск озвучила я, забирая из его рук пальто и вешая его рядом со своим.
– Сегодня день обсуждения наших с тобой жестоких близких людей?
– А она тоже выбивает у тебя из рук книги?
– Ты так быстро перевела эту тему в шутку, – Флориан иронично ухмыльнулся, – уважаю.
– Идем что-нибудь выпьем, – я направилась на кухню и махнула ему рукой, призывая идти следом.
– Лекарства, например, – крикнул мне вдогонку писатель.
– У тебя такое сильное желание кого-то полечить, – сказала я, размышляя вслух, пока заваривала нам мой любимый малиновый чай.
– Только не говори, что мне следовало стать врачом, – буркнул в ответ Фло.
– Еще скажи, что твоя мама этого не хотела.
– Она спит и видит, что рано или поздно я приду к этому.
Пока чай остывал, и мы сидели в тишине, я пыталась представить, каково это – иметь предназначение. Уверена, если Флориан захочет, он сможет стать врачом и добиться в профессии таких небывалых высот, о каких ни он, ни его родители не смеют мечтать. Меня в этом плане семья ничем не наградила, а в чем-то даже обделила. Почему у жизни отсутствует чувство меры: одним недодает, а другим достается слишком много?
– Ты говорила, что не ходишь на учебу, – вдруг заговорил писатель, помешивая ложкой чай.
– Не хожу, но это временно.
На самом деле, за те дни, что я провела дома, в голове так ничего и не прояснилось. Проще, да и правильнее всего, будет просто продолжать плыть по течению. Куда-нибудь обязательно вынесет.
– И как ты поняла, что ошиблась в выборе профессии? – Флориан выглядел заинтересованным и серьезным, словно проводил журналистское интервью.
– Чувствую себя на сеансе у психолога.
– Только так и умею разговаривать, издержки писательского образа жизни, – он пожал плечами и приложился губами к чашке.
– Что, и с друзьями так общаешься?
По его лицу пробежала тень крайнего отчаяния, с каким мне самой приходилось сталкиваться изо дня в день.
– С друзьями? – с горечью хмыкнул писатель. – Не знаю никого, кто бы мог ими называться.
– У меня самой с этим туго.
– Понимаю, не каждый сможет открыть дверь в твою квартиру, – этой странной безобидной шуткой он не просто смог разрядить обстановку, но и заставил меня смеяться в вечер, предназначенный для пролития соленых холодных слез на подушку. Она должна была стать насквозь мокрой, но вместо этого я смеялась так громко и беспечно, что стало стыдно за радостную улыбку на моем лице.
– Ты кажешься таким интересным, – я говорила все, что думаю и не собиралась испытывать привычного стеснения, – как так нет друзей, объясни.
Флориан даже не пытался скрывать, что ему приятны мои слова, он в ответ улыбнулся не только губами, но и глазами, в уголках которых словно расцвели бутоны белоснежных пионов.
– Передо мной стоял выбор: писательство или общение с друзьями и семьей. Я ушел в изоляцию и занялся делом всей жизни, – улыбка исчезла с его лица так же быстро и неожиданно, как появилась, – никто не стал с этим мириться, и я остался один на один со своей мечтой.
– Мне грустно это слышать, правда.
– Не надо, тебе и без меня хватает грусти и обид, – он снова подбадривающе улыбнулся, – по глазам вижу, что эта тема не только для меня больная.
– Да уж, – тяжело вздохнула я.
– Помнишь, у больницы я сказал, что ты можешь выручить меня?
– Да, что-то такое припоминаю.
– В эти выходные в столице состоится книжная ярмарка. Там я презентую свою книгу и буду подписывать печатные экземпляры для читателей.
– Звучит здорово. Настоящая автограф-сессия у настоящего писателя.
– Да, это важное мероприятие, и мне пригодится помощник, – мне показалось, что у меня перестало биться сердце, а затем он добавил, – поедь со мной и стань моей правой рукой.
С минуту я растерянно хлопала глазами, не понимая смысл просьбы писателя. Он в это время оставался невозмутимым, будто в его словах не было ничего удивительного. То, как он использовал мою же манеру говорить, лишило меня на какое-то время дара речи.
– Так не приглашают в поездку, – наконец-то ответила я на его предложение.
– Я учился у лучших, – Флориан хитро улыбнулся.
– Ты сейчас на полном серьезе зовешь меня в столицу на книжную ярмарку? – произносимые слова не укладывались в голове, где и без того царил полнейший сумбур.
– Могу представить, – он отставил чашку и, задумчиво опустив глаза, сложил руки на коленях, – как странно это звучит, но мне больше некого просить.
– Быть того не может, – я с недоверием посмотрела на него и скрестила руки на груди. – У тебя есть целый книжный клуб людей, с которыми ты хорошо знаком.
– Конечно. Наверняка, Натали рассказывала тебе о том, какие мы с ней большие друзья.
– То, что вы не ладите, не означает, что она откажет тебе в помощи.
– Уже отказала. Как и все остальные, – впервые в его голосе прозвучала тоска по людям. Наверное, тяжело стоять особняком, когда душа изнывает от недостатка общения.
– А твой брат? – заметив гримасу боли на лице Флориана, я тут же пожалела, что задала этот вопрос. – Прости, ляпнула, не подумав.
– Мой брат лучше поиграет в очередную игру, чем окажет такую честь и поможет мне.
– Мы с тобой едва знакомы, чтобы ехать куда-то вместе, – я решила увести разговор в сторону от болезненной для него темы. Невыносимо видеть чужие страдания, когда они с такой силой рвутся наружу, а ты не в силах помочь их сдержать. – И зачем тебе вообще нужен помощник?
– На тот случай, если я буду общаться с читателями, подписывать книги, а в этот момент подойдут другие посетители. Ты должна будешь вручить им буклет-презентацию моего детектива и дать возможность полистать печатный экземпляр. Будем смотреть по ситуации. В любом случае мой редактор сказал, что лишние руки нам не помешают.
– И сколько часов продлится эта ярмарка? – сама не верю, что продолжаю разговор в таком ключе, будто и правда собралась куда-то ехать.
– Вообще-то, три дня, – писатель нервно поджал губы и поднял голову.
В тот момент, когда его светло-зеленые глаза встретились с моими, я вдруг осознала, что непременно ему помогу. Потому что не знаю лучшего способа сказать другому человеку, как сильно мне близки его тревоги. Никто не должен чувствовать себя таким одиноким и всеми покинутым. Мы с Никитой несколько раз по глупости отталкивали друг друга, но все равно оставались друзьями, что бы ни произошло.
– И где мы будем жить? – спросила я, и Флориан моментально ободрился.
– Так ты согласна? – не думала, что его лицо способно так сильно сиять, но именно это и случилось: он расцвел на моих глазах.
– Тебе ведь нужна моя помощь, – я выразительно пожала плечами, как бы говоря, что по-другому и быть не могло.
– Да, нужна, – он растерянно взъерошил свои кудри, – выезжаем в четверг поздно вечером, назад вернемся в понедельник рано утром.
– Хорошо, – я одобрительно кивнула и посмотрела на недопитый чай.
В комнате вдруг стало тесно для нас двоих, и Флориан, будто тоже почувствовав это, поднялся с места.
– Билеты на поезд уже куплены, все остальное обсудим завтра, – он глянул в сторону окна и сделал вид, что удивлен темноте, окутавшей город. – Уже поздно, я, пожалуй, пойду.
Распрощались мы практически молча, а благодарность в глазах писателя сменилась каким-то испугом. Мне и самой стало не по себе от мысли уехать с ним в другой город, как какая-то парочка закадычных друзей. Когда на пороге квартиры показались родители, мне подурнело еще сильнее. Соблюдая традицию подкрадываться к ним в самый неподходящий момент, я направилась в гостиную, где они устроили себе вечер просмотра ужастиков. Заметив меня, отец поставил фильм на паузу, и выжидающе кивнул.
– Ну, о чем ты хочешь поведать нам сегодня?
– Меня не будет дома несколько дней. Я еду в столицу на книжную ярмарку, – ненадолго запнувшись и испугавшись собственной лжи, все же решилась добавить, – с друзьями из книжного клуба.
– Савелий тоже едет с вами? – поинтересовался папа, даже не подозревая, что никакого Савелия в моей жизни больше нет.
– Нет, его с нами не будет, – даже не представляю, какие эмоции у них вызовет известие о нашем расставании.
– Из-за его работы скоро совсем перестанете видеться, – фыркнул он.
Мама смотрела так, будто ждала моего признания. Никогда раньше я не задумывалась о том, какая на самом деле между нами связь. Несмотря на недопонимание, она всегда удивительным образом чувствовала меня.
– Мы с ним расстались, – осмелившись, сказала я.
– Что? Когда? – папа даже подался вперед.
– Сегодня днем.
– Но почему? Ты ведь была от него без ума, – папа продолжал недоумевающе качать головой.
– Он меня не поддерживал, – повторила я недавно сказанные мамой слова, и она, услышав это, улыбнулась мне сквозь выступившие слезы.
21 глава
Родители по-настоящему смогли меня удивить безоговорочным доверием и готовностью действовать заодно. Не было осуждающих взглядов, лишь сухое понимание, и это именно то, что мне сейчас нужно. Ведь если они начнут нашептывать, как сильно я запуталась и сбилась с пути, мне никогда не удастся перестать плутать в собственной жизни.