– Это мой редактор, – пояснил мне Флориан, когда автомобиль уже тронулся с места.
– Врет он все, – подал голос мужчина, виртуозно выезжая с парковки, – я не его личный редактор. В этой машине никогда не поместятся все мои подопечные, даже если вы сядете друг другу на шеи.
– Это он себе так цену набивает, – спокойно парировал писатель, и мне стало страшно, что после таких слов редактор остановится посреди трассы и вышвырнет нас на асфальт.
– Не дерзи, а то ярмарка закончится для тебя, еще не начавшись, – мужчина ненадолго обернулся и посмотрел на меня, – Можешь называть меня Макс.
– Я – Лунара, можно просто Лу.
– А ты знаешь, что только животным сокращают клички, чтобы было проще их звать?
– Чего? – я даже подалась вперед, чтобы все хорошенько расслышать, а Флориан в это время закрыл лицо руками.
– Говорю, никто не будет кричать питомцу: «Фредерик, пошли гулять!».
– А как будут?
– «Фред, ко мне!», очевидно ведь, – Макс пожал плечами и посмотрел на меня в зеркало заднего вида, будто хотел убедиться, что его мысль попала в самое яблочко.
– Так вы сами представились сокращенным именем, – я несогласно скрестила руки на груди.
– Я хотя бы Макс, а ты от красивого имени только две нелепые буквы оставила.
– Это никогда не кончится, – писатель сочувствующе посмотрел на меня.
– Не так я себе представляла редактора ведущего издательства, но вы кажетесь интересным.
– Что он тебе пообещал за такое хорошее поведение? – иронично поинтересовался мужчина.
– Я пообещал, – Флориан наклонился и положил ладонь ему на плечо, – что ей не придется терпеть твои выпады. Будь добр, переключись на меня.
– Если ты так хочешь, – Макс пожал плечами и выглядел так, словно происходящее доставляло ему удовольствие, – Когда мне ждать исправленную рукопись? Или мне сегодня так и объявить тебя «Писатель-неумеха»?
– Я закончу работу над ней по приезду домой, – Флориан многозначительно взглянул на меня и улыбнулся, – у меня есть идеи, что можно изменить в тексте.
– Да неужели! – Макс заливисто расхохотался, и его смех заполнил весь салон, – Я уж думал, что не доживу до момента твоего прозрения.
– Разве это не ваша работа – подталкивать его и направлять в нужное русло? – сама не заметила, как вступилась за писателя, не сумев сидеть молча и слушать нелепую критику в его адрес. Я почти уверена, что он может написать абсолютно все.
– Так, это же разные вещи – ткнуть щенка в лужу или дать ему шанс самому в нее угодить, – редактор совершенно спокойно отнесся к моему выпаду и продолжил разводить философию. – Ты понимаешь, о чем я говорю, Лунара?
– Главное, чтобы Флориан вас понимал, я тут причем?
– Этот балбес, – Макс снова быстро обернулся и кивнул в сторону писателя, – точно не знает, о чем я толкую. Мне интересно, поняла ли мой посыл ты.
– Ну, – я еще немного помялась, но решилась все-таки ответить, – если щенка ткнуть в лужу, он будет злиться на нас, а если он вляпается в нее сам, то рассердится на самого себя.
– Молодец, сообразила, – мужчина снова издал басистый хохот. – Я хочу, чтобы мои подопечные сами умели находить свои слабые места и исправлять их без моих подачек. Только так из них выйдет что-то толковое.
– А, по-моему, ты просто любишь поиздеваться над нами, – Флориан ухмыльнулся и покачал головой, как бы демонстрируя недоверие к методам редактора.
– Он прав, – прошептала я, скорее, самой себе, – Макс прав.
– Да ну? – в зрачках писателя загорелись огоньки любопытства. – В чем же?
– Взять хотя бы меня: я постоянно ждала, что кто-то придет и откроет мне глаза на жизнь, которую я сама себе создала, покажет людей, которыми я себя окружила, укажет на ошибки и даст совет, как все исправить. Или еще лучше – сделает все за меня.
В салоне воцарилась тишина, а я все не могла остановить бьющий ключом монолог.
– А ведь были те, кто пытался помочь, но мое сознание, будто было окутано пеленой, сквозь которую ничего не видно. Я сама выбралась из этого неведения и точно знаю, что никто другой бы мне не помог.
Писатель и редактор переглянулись, но ничего не сказали, сделав вид, что ничего не произошло. Это было так вежливо с их стороны, не подвергать обсуждению то личное, что случайно вырвалось из меня наружу. Молчание, сопровождавшее нас до конца поездки в гостиницу, стало невидимой поддержкой каждого сказанного мной слова. И я, наверное, впервые в жизни почувствовала, каково это – не сомневаться в себе.
***
Через полчаса мы уже ехали в лифте, поднимающем нас на шестой этаж, где располагался наш один на двоих с Флорианом номер. Знай я, что такое может произойти, то тысячу и один раз подумала бы, прежде чем соглашаться на эту поездку. К моему облегчению односпальные кровати стояли в разных углах комнаты, и мое тело непроизвольно расслабилось.
– Это же не первая наша совместная ночь, – шутливо заметил Флориан, прекрасно видевший смятение на моем побледневшем лице, – чего ты так испугалась?
А ведь, правда, мы провели вместе целых девять часов, пролетевших одним мимолетным мгновеньем. Не успела я осознать, что заперта в купе с малознакомым парнем, как уже оказалась стоящей в нашем общем номере и наблюдающей за тем, как писатель выкладывает содержимое сумки на кровать. Ну, теперь мне хотя бы доподлинно известно, что топор он с собой не привез.
– У нас есть сорок минут, а потом вернется Макс и продолжит кошмарить нас до самого начала ярмарки, – стоя ко мне спиной сказал Флориан, продолжая копаться в привезенных вещах.
– У вас с ним довольно милые отношения, – я бросила сумку рядом с кроватью, а сама, раскинув руки, плюхнулась на кровать.
– Да, мы с ним созданы друг для друга, – он начал раскладывать на полки одежду в стоящий у стены шкаф. – Честно говоря, мне с ним очень повезло. Наверное, глупо прозвучит, но после встречи с ним я поверил в судьбу.
– Почему?
– А у тебя такого не было? – он повернулся ко мне. – Разве нет человека, который с тобой на одной волне и понимает без слов?
Я чуть было не ответила, что он стоит прямо передо мной, но вовремя закусив язык, не позволила себе совершить очередную глупость.
– Мы очень близки с моим лучшим другом Никитой, но в последнее время он сам не свой, – я вспомнила о нашей с ним последней переписке, и у меня внутри все болезненно сжалось.
– Ты чего? – Флориан уже стоял рядом с моей кроватью и махал рукой, пытаясь вывести меня из задумчивого транса. – Я думал, ты плачущего ангела увидела и поэтому перестала моргать.
– Кого-кого я увидела?
– Никого, – он сел рядом со мной, – что не так с твоим другом?
– Он ведет YouTube-канал, но в последнее время нет никаких видео, и его самого, будто нет. Я переживаю, – прежде мне и в голову не могла прийти идея поделиться своими переживаниями с чужим человеком, меня всегда преследовало горькое на вкус ощущение, что я должна научиться справляться со всем в одиночку.
– Может, он взял перерыв? Постоянные съемки видео, должно быть, изматывают, – предположил писатель, явно стараясь меня успокоить, но непонятная тревога, подобно снежному кому, нарастала с каждой секундой, потому что я была здесь, а Ник там. Совсем один.
– Я просто хочу поскорее вернуться и заставить его мне все рассказать, – поздно осознав сказанное, я больно закусила губу. – Но помочь тебе мне хочется ничуть не меньше.
– Правда? – Флориан прищурился. – Потому что меня не покидает ощущение, что ты тут из жалости или чувства благодарности за помощь с больницей.
– Думаешь, я настолько дерьмовый человек? – из-за переживаний за Ника и стресса на фоне поездки я снова сорвалась на писателя, и сразу же об этом пожалела. – Блин, похоже, так и есть, прости меня.
– Так и есть, что ты поехала со мной из жалости?
– Нет, так и есть, что перед тобой сидит сущее дерьмо, – на эмоциях я пнула сумку, и она отлетела на середину комнаты.
– Не преувеличивай, ты точно не хуже писателя-неумехи, – в каком-то порыве Флориан поднял руку и поднес ее ко мне, но она застыла в воздухе. Заметив это, я взяла его теплую ладонь и положила ее себе на плечо, после чего склонила голову так, чтобы она соприкасалась с его кистью. Так мы просидели несколько минут, и все это время я старалась не думать о том, как сильно мне придется жалеть об этом совершенно неуместном, но трогательном моменте.
Когда неловкость достигла слишком высоких показателей, мы, резко отпрянув друг от друга, вернулись к разбору наших дорожных сумок. Я уверяла себя, что больше ничего подобного не повторится, но каждый раз видя мельтешащего рядом писателя, сомневалась в этом все сильнее и сильнее. Когда Флориан вышел из ванной комнаты в брюках и болотной рубашке, идеально сочетающейся с его глазами, меня снова бросило в жар. Так быть не должно, это запрещено всеми существующими в мире законами.
Мы, каждый на своей кровати, сидели в ожидании, когда вернется Макс и заберет нас из этого номера, насквозь пропитавшегося моим стыдом. Я не хотела быть смелой и начинать разговор первой, так что просто ждала, когда это сделает он. Но Флориан казался таким растерянным, что я испугалась за его состояние, ему ведь еще предстояло раздавать автографы и приветливо всем улыбаться. Какая нелепость вот так молчать, когда мы можем все обсудить.
– Слушай, – с ярко выраженной робостью в голосе начала я, – ты хотел меня поддержать, спасибо за это. А дальше меня понесло не в ту степь, извини, что поставила тебя в такое неловкое положение.
– Это ты меня прости, – уголки губ Флориана дрогнули в легкой улыбке, – я хотел хоть как-то помочь, но выражение сильных эмоций и чувств дается тяжело не только героям моих книг…
– А, так вот откуда ноги растут, – с каждой секундой напряжение между нами уменьшалось и, в конечном итоге, сошло на нет, оставив после себя странное ощущение недосказанности.
Неожиданно стремительным порывом в комнату влетел одетый в смокинг Макс с идеально уложенными и зачесанными назад ярко-рыжими волосами.