– Хватит сидеть ворковать, по коням! – он начал размахивать руками, будто мы опаздывали на пожар. – Шевелитесь!
Через несколько минут мы снова сидели в иномарке редактора, но уже на достаточном друг от друга расстоянии, словно теперь любое нарушение дистанции чревато для нас обоих серьезными последствиями.
26 глава
Книжная ярмарка проходила в центральном выставочном зале столицы. Мы прибыли на место за час до открытия, но у входа уже стояли люди, ждущие начала главного литературного события года. Макс быстро вручил нам бейджи на алой ленте и попросил идти за ним. Мы прошли мимо толпы, и зашли внутрь через центральный вход. Редактор вел себя так, будто провел в этом здании всю свою жизнь и знал здесь абсолютно всех. С каждым, кто встречался нам на пути, он ненадолго останавливался и перекидывался парой фраз.
– Вежливость превыше всего, – пояснил Макс, когда Флориан жалобно застонал после нашей пятой остановки в одном только коридоре. – Тебе есть чему у меня поучиться.
Через пару минут мы оказались в огромном по площади выставочном зале. От количества книг и их разнообразия у меня закружилась голова, и я сильно отстала от своих спутников в надежде прийти в себя от происходящего вокруг. Повсюду стояли казавшиеся бесконечными стеллажи, на одной из стен висел огромный экран, транслирующий презентацию о представленных на мероприятии произведениях, в дальнем углу виднелась сцена для выступлений. У каждого издательства был свой уголок, где стояли стенды с информацией об авторах и столы с разложенными на них книгами.
– Ты чего тут застряла? – Флориан вернулся за мной и, взяв за руку, потянул за собой. – Пошли, а то Макс порвет нас обоих.
– Никогда ничего подобного не видела, вот и растерялась, – пояснила я, следуя за ним.
– Масштабы пугают и завораживают одновременно, – писатель не выглядел сильно напуганным, но грядущее его точно не успокаивало.
– Ты ведь справишься? – спросила я, потому что происходи это все со мной, меня бы точно пришлось откачивать после сердечного приступа.
– Конечно, – он широко улыбнулся и посмотрел на меня, хитро сощурив глаза, – у меня ведь есть такой замечательный помощник, как ты.
Хоть бы ничего ему не испортить, после стольких ошибок в собственной жизни для него я просто обязана сделать все в лучшем виде.
Когда мы подошли к столику, где лежали десятки печатных экземпляров детектива Флориана, Макс говорил с какой-то женщиной, уверяя ее, что книги его подопечных точно раскупят.
– Вот увидишь, у нас не останется ровным счетом ни-че-го, – последнее слово редактор процедил по слогам, и его собеседница, выразительно закатив глаза, удалилась, а он повернулся к нам и добавил. – Сразу видно тех, кто в литературе не разбирается от слова совсем.
– Что ж, – Флориан подошел к столу и блестящими от восторга глазами осмотрел плоды своего творчества. – Выглядит отлично.
– Нет, – Макс, выражая несогласие, скрестил на груди руки и отрицательно покачал головой, – Отлично, прекрасно и просто невероятно чудесно будет, когда этот стол окажется пустым. Вот это мы сможем назвать успехом, а до тех пор не расслабляемся и работаем.
Редактор подошел ко мне и вручил внушительную стопку буклетов, в которых умещались биография Флориана, аннотация книги и отзывы читателей с приведенными из детектива цитатами.
– Чтоб все раздала, – по-командирски приказал он.
– За три дня?
– За сегодня, – Макс выглядел таким бескомпромиссным, что я даже не стала ему перечить.
Обернувшись на писателя, я заметила, как он с хрустом заламывает пальцы на руках. Следовало подойти и как-то его подбодрить, но меня терзали сомнения, что он хочет получить эту поддержку. Иногда нужно оставить человека наедине с его страхами и волнением, позволить ему самому вырваться из пучины и добраться до берега. Для себя я бы хотела именно этого и понадеялась, что в этом мы с Флорианом тоже похожи.
– Начинается! – редактор громко хлопнул в ладони и кивнул в сторону народа, хлынувшего через центральный вход.
Посетители, напоминая муравьев, разбежались кто куда. Со всех сторон слышались шумные невнятные разговоры, кто-то даже визжал от восторга, но в целом эта толпа выглядела возбужденной, но не обезумевшей, и я немного успокоилась. Все проходящие люди с благодарностью принимали из моих рук буклеты, будто я раздавала бесплатные хот-доги, а не куски бумаги.
Где-то спустя двадцать минут к Флориану подошел молодой парень и попросил подписать ему книгу. Я никогда еще не видела таких ослепительно счастливых людей, каким в этот момент выглядел писатель. Мне показалось, что даже если это первый и последний подошедший к нему читатель, он совсем не расстроится. Настолько велика и безмерна была его радость, что, казалось, ничто не способно ее затмить.
К счастью, я ошиблась, и следом за первым последовали и другие поклонники творчества Флориана. Кто-то приходил со своим экземпляром книги, кто-то приобретал его прямо на ярмарке. Некоторые ненадолго задерживались, чтобы пообщаться с писателем лично. Все, как один, пытали его вопросом: «Когда следующая книга?», а он лишь хитро улыбался и намекал, что ждать осталось совсем недолго. Макс несколько раз подходил к нам и, довольно кивнув, возвращался к своим менее успешным подопечным, говоря, что они нуждаются в непрерывном контроле.
Несколько раз мы с Флорианом случайно встречались взглядами, но тут же отворачивались, лишая самих себя возможности простить друг другу произошедший между нами момент проявления неловкой нежности. Понятия не имею, как мы будем выпутываться из этой ситуации, особенно, когда снова окажемся в нашем общем номере.
Буклеты закончились раньше, чем первый день ярмарки, и я решила прогуляться по залу, оставив Флориана наедине с набежавшими читателями. Пройдя через несколько уголков других издательств, я вышла к сцене, где выступал незнакомый мне автор – мужчина средних лет, по-простому одетый в черную футболку и темно-синие джинсы. Он рассказывал том, как однажды бросил писать, и вся его жизнь пошла под откос.
– Я посчитал литературу своей дурной привычкой, и решил от нее избавиться, закодироваться, так сказать. Перестал сочинять и гнал прочь из головы любые идеи для новых историй. Я постоянно говорил себе: «Все, хватит, займись реальной жизнью, найди стабильную работу, перестань зависеть от вдохновения и настроения, забудь о продвижении своего творчества, стань обычным парнем!», но все оказалось не так просто. Через несколько месяцев после этого у меня случился нервный срыв, и я попал в больницу. Врач объяснил это длительным стрессом и посоветовал не идти против себя, но мне не хотелось возвращаться к литературе, ведь за то недолгое время, что мы провели порознь, я успел к ней охладеть и больше не испытывал такой острой потребности в написании историй. Но дальше стало только хуже: у меня в душе, будто зияла огромная дыра, от которой разило пустотой и безысходностью. В конечном счете, все вокруг начало терять всякий смысл: я отказался от встреч с друзьями, разругался со своей семьей, отменил помолвку с любимой девушкой, а в самом конце мне вообще перехотелось жить. Находясь на грани отчаянного сумасшествия, я открыл рукопись, над которой работал, перед тем как все бросить. Во мне накопилось столько невысказанных слов и невыраженных чувств, что они начали меня душить, медленно убивая организм изнутри. И тогда я не выдержал, сдался и за одну ночь дописал ту злосчастную книгу, которую вы сейчас держите в руках, – раздались аплодисменты, и мужчина ненадолго умолк, склонившись в благодарном поклоне, а когда все затихло, продолжил. – Своим длинным и, возможно, никому не интересным монологом я лишь хотел сказать, как важен проделываемый нами путь. Мне повезло дойти до цели, к которой в какой-то момент я не шел, а сквозь боль и страдания полз. Но, поверьте, оно того стоило. Продолжайте лететь, бежать, идти и ползти навстречу к своим мечтам, потому что без них мы, увы, ничто.
Толпа снова взорвалась аплодисментами, а из моей груди вырвался восхищенный вздох. Я не могла понять, как так получалось, что рядом, раз за разом, оказывались люди с такими нужными и правильными для меня словами. Когда мужчина спустился со сцены и отошел в сторону, я в совершенно бессознательном состоянии подошла к нему, чтобы поблагодарить.
– Спасибо вам за эти слова.
Он протер бумажным платком вспотевшую лысину и улыбнулся мне.
– Всегда рад помочь, – мужчина слегка поклонился, – но в этом нет моей заслуги.
– Это как? – я недоумевающе уставилась на него.
– Это заслуга кого-то другого, кто сделал мой путь именно таким. Сама вселенная приложила руку к моей судьбе, и вот я здесь. Все в жизни так очевидно, что даже смешно.
– Все гениальное просто, – повторила я известную фразу, и писатель одобрительно кивнул.
Еще толком не придя в себя, я вернулась к Флориану, который уже собирался уходить.
– Ты куда пропала? – он с нескрываемым любопытством посмотрел на меня. – Я тебя уже потерял.
– Я тут недалеко была, – мысли по-прежнему путались.
– И что делала?
– Да так, ничего особенного, – из меня вырвался полный облегчения вздох, потому что мне больше не нужно себя терзать. – Едем назад в гостиницу? У меня уже ноги отваливаются.
– Устала? – Флориан все еще с подозрением разглядывал меня.
– А ты думал, легко быть лучшей в мире помощницей?
– Конечно, нет, ты ведь помогаешь худшему в мире писателю, – со смешком ответил он, и я резко схватила его за руку.
– Никогда больше про себя так не говори.
– Что с тобой? – Флориан опустил глаза на наши переплетенные пальцы.
– Ничего, – я убрала ладонь. – Просто не хочу, чтобы ты так говорил, ведь это неправда. Ты талантливый писатель, к тебе сегодня столько читателей пришло, а ты пытаешься все это перечеркнуть.
– Спасибо, – прошептал он, – что поехала со мной.
– Спасибо, что пригласил.
Мы стояли друг напротив друга и нелепо улыбались, пока к нам не подошел Макс и не отправил на улицу ждать его у машины.