Землянин заглянул в колодец. На дне он увидел несколько хрупких фигурок, казавшихся укороченными оттого, что их рассматривали сверху. На каждой фигурке были надеты какие-то лоскутки — красные на одних, синие на других.
«Две команды», — решил он.
Все участники матча были в сандалиях и перчатках и носили предохранительные повязки вокруг локтей и коленей. У некоторых он заметил такие повязки вокруг бедер или груди.
— О, — пробормотал он, — женщины и мужчины.
Селена сказала:
— Правильно. Оба пола состязаются на равных.
Землянин заметил:
— Я, кажется, читал об этом.
— Возможно, — равнодушно согласилась Селена. — К вам поступает очень мало сведений о нас. Мы-то не возражаем, но земные правители предпочитают сводить информацию о Луне до минимума.
— Почему же, Селена?
— Это вы должны мне сказать, вы — землянин. У нас на Луне думают, что мы смущаем землян или, во всяком случае, правителей Земли.
Вдруг послышалась дробь барабана, и две фигуры стали быстро подниматься вверх со дна цилиндра. Вначале они карабкались, цепляясь за скобы, но постепенно скорость восхождения увеличилась, и где-то посредине пути они уже мчались вверх, отталкиваясь от каждой скобы гулкими шлепками, ритм которых слился с ритмом барабанной дроби.
— На Земле это не сделаешь с такой грацией, — с восхищением воскликнул землянин, — да и вообще так не сделаешь, — поправился он.
— Дело тут не только в низкой гравитации, — сказала Селена. — Можете сами попробовать, если не верите. Тут нужны бесконечные тренировки.
Состязующиеся перешагнули через перила и стали на помост, вытянув руки по швам. Затем, одновременно перекувырнувшись, начали падение.
— Оказывается, когда им захочется, они могут двигаться довольно быстро, — заметил землянин.
— Гм, — возразила Селена сквозь шум аплодисментов, — я полагаю, что, когда земляне — я имею в виду настоящих землян, которые ни разу не побывали на Луне, — пытаются представить себе движение на Луне, они думают о скафандрах и лунной поверхности. Такое движение, безусловно, замедленно. Масса человека в скафандре огромна, и при малой гравитации преодолеть такую огромную инерцию — дело нелегкое.
— Вы правы, — сказал землянин. — Я видел научные киножурналы классического детского репертуара о первых космонавтах — их движения напоминают движения аквалангистов под водой. Эти картинки запечатлеваются в мозгу навсегда, их ничем потом оттуда не вытеснишь.
— Вы не поверите, с какой скоростью мы сейчас передвигаемся по поверхности, даже в скафандрах, — сказала Селена. — А здесь, в недрах Луны, без скафандров наши движения ничуть не медленнее ваших на Земле. Слабый толчок, обусловленный малой гравитацией, компенсируется умелым владением своим телом.
— Однако вам знаком и замедленный ритм движений!
Землянин следил за акробатами. Если раньше их подъем совершался со всевозрастающей скоростью, падение они сознательно замедляли, плавно скользя вниз, прикасаясь руками к скобам, чтобы задержать падение. Они достигли дна, и двое других начали подъем. Затем еще двое. Пара за парой — от каждой команды по одному человеку — соревновались в виртуозности участники матча.
Каждая пара отделялась ото дна одновременно. И с каждой новой парой усложнялся характер подъема и падения. Вдруг двое, одновременно оттолкнувшись ото дна, описали плоскую параболу и, разделившись, по кривой устремились вверх, каждый касаясь скобы, только что оставленной напарником. Траектории их полета пересекались где-то в центре, они скользили, не задевая друг друга, чем заслужили взрыв аплодисментов.
Землянин сказал:
— Подозреваю, у меня нет достаточного опыта, чтобы оценить искусство соревнующихся. Они что, все урожденные селениты?
— Да, хотя стадион открыт для всех граждан Луны и иммигранты иногда показывают неплохие результаты, для виртуозности подобного рода требуются люди, родившиеся и воспитанные в наших условиях. Они тренируются с самого детства. Большинству из сегодняшних исполнителей нет еще восемнадцати.
— Наверно, это опасно.
— Переломы костей — явление нередкое. Я не слышала ни об одном смертельном исходе, но один случай перелома позвоночника и паралича имел место. Ужасный случай, я присутствовала при этом… О, погодите, нам, кажется, покажут свободную программу.
— Как вы сказали?
— То, что мы видели до сих пор, это обязательные упражнения — подъем и падение по заданному рисунку.
Барабанное стаккато стало мягче — один из исполнителей встал с места и вдруг подпрыгнул в воздух. Он ухватился за перекладину одной рукой, описал вертикальный круг и опустился на дно.
Землянин не мог оторвать глаз от гимнаста. Он сказал:
— Поразительно! Он кувыркается на этих брусьях не хуже гиббона.
— Кого? — спросила Селена.
— Гиббона. Вид человекообразной обезьяны. В сущности, единственное человекообразное, живущее на свободе. Они…
Он заметил выражение лица Селены и поспешил добавить:
— Я не имел в виду ничего оскорбительного, они такие грациозные существа.
Селена оказала нахмурясь:
— Я видела фотографии обезьян.
— Но вы не видели, как двигаются гиббоны. Конечно, земляне могут назвать селенитов «гиббонами» в том же смысле, в каком вы называете их земляшками. Но я-то имел совсем другое в виду.
Он положил оба локтя на перила и внимательно следил за движениями спортсменов. Казалось, они танцуют в воздухе. Он сказал:
— Как вы тут, на Луне, относитесь к иммигрантам, Селена? Я хочу сказать — к тем, кто намерен остаться здесь навсегда. Ведь у них нет способностей врожденного селенита.
— Это не имеет значения. Имми — полноправные граждане. У нас нет дискриминации. Мы равны перед законом.
— Как прикажете понимать — перед законом?
— Вы сами все сказали. Есть вещи, которые им недоступны. Разница существует. У них другие медицинские проблемы, их анамнез, как правило, хуже нашего. Если они попадают к нам в среднем возрасте, они выглядят… старыми.
Землянин смущенно отвернулся.
— А могут они вступить в брак — я хочу сказать, иммигранты с селенитами?
— Вы имеете в виду смешанные браки?
— Да, я имел в виду именно это.
— Конечно. Мы никогда не отрицали возможного наличия полезных генов у иммигрантов. Господи, мой отец был имми, хотя со стороны матери я селенитка второго поколения.
— Ваш отец, по-видимому, прибыл на Луну, когда он был еще совсем… О черт, — он судорожно вцепился в перила, но тут же вздохнул с облегчением. — Мне показалось, он вот-вот сорвется.
— Ни в коем случае, — объявила Селена. — Это ведь Марко Фор; он любит держать публику в напряжении. Хотя такие фокусы… Настоящий чемпион на это не пойдет. Моему отцу было двадцать два, когда он сюда приехал.
— Да, самая лучшая пора. Достаточно молод, чтобы адаптироваться, никаких эмоциональных осложнений на Земле…
Селена, казалось, вся ушла в наблюдение за акробатами.
— Это опять Марко Фор. Когда он не пытается работать на публику, он по-настоящему хорош, а его сестра мало в чем уступает ему. Их номер — настоящая поэма движения. Поглядите на них — вот они вертятся вокруг стального бруса, их тела как будто слились воедино.
— Сейчас все акробаты находились наверху, под самой галереей, образовав большой круг: красные — слева; голубые — справа. У перил собрались зрители — они громко аплодировали, подняв руки над головой.
— Вам следовало бы позаботиться о сидячих местах, — сказал землянин.
— Ни в коем случае. Это не представление, а тренировка. Мы не любим, когда собирается толпа зрителей: их должно быть не больше, чем способно разместиться вокруг перил. Нам, селенитам, место внизу, а не здесь, наверху.
— Вы хотите сказать, что умеете делать то же самое, Селена?
— В какой-то мере. Все селениты умеют. У меня, конечно, не все так хорошо получается. Я не состою ни в одной команде. Ага, сейчас начинается общая борьба. Это по-настоящему опасно. Вся десятка выходит в воздух, и каждая сторона будет стараться сбросить вниз другую.
— Всерьез?
— И еще как.
— А несчастные случаи бывают?
— Иногда. И такие упражнения не поощряются у нас. Их действительно можно назвать легкомысленной затеей: не такое многочисленное население на Луне, чтобы позволить себе заниматься членовредительством без особых для этого оснований. И все же борьба весьма популярна на Луне. Мы не можем набрать достаточно голосов, чтобы запретить ее официально.
— За что голосуете вы, Селена?
Она покраснела.
— Это неважно. Лучше смотрите.
Барабанная дробь превратилась в раскаты грома — в огромном колодце заметались фигурки, они пронеслись к центру со скоростью стрелы и переплелись там в причудливый клубок. Когда он распался, каждый крепко держался за свою скобу. Наступила минута напряженного ожидания — и кто-то опять двинулся вперед.
За ним последовал другой, третий — в воздухе вновь замелькали тела. Это повторялось раз за разом.
Селена сказала:
— Подсчет очков довольно запутан: каждый бросок дает одно очко, столько же каждое соприкосновение к скобе, промазал — два очка команде противника. Минус десять баллов за приземление. И кроме того, куча всяких пенальти за различные нарушения и грубости.
— Кто судит?
— Судейская коллегия, которая выносит предварительное решение; к тому же матч записывается на телепленку. Но сплошь и рядом даже она не может решить спора.
Неожиданно раздался крик — девушка в синем, пролетев мимо юноши в красном, дала ему звонкий шлепок: юноша пытался уклониться от соприкосновения, но неудачно; потеряв равновесие, он не успел ухватиться за скобу и довольно неуклюже стукнулся коленом о стенку.
— И где были его глаза? — возмутилась Селена. — Всякий дурак заметил бы ее приближение!
Страсти разгорались, и землянин перестал различать что-либо в этом клубке сплетающихся и расплетающихся тел. Время от времени какая-нибудь фигурка подскакивала, хваталась за скобу, но не удерживалась и срывалась. Всякий раз при этом зрители перевешивались через перила и, казалось, были готовы из сочувствия сами прыгнуть в колодец.