Пленница, неуловимо похожая на Соню, металась во сне в своей палате. Ей снилась высокая крыша, на которой она оказалась заперта. Откуда-то снизу донесся голос младшей сестры, но, когда девушка закричала ей, привлекая внимание, Соня даже не подняла головы, как будто не слышала ее. Сестра прошла по двору, удаляясь все дальше и не слыша ее отчаянного зова. Вдруг чья-то рука цепко схватила ее за плечо и дернула назад от парапета.
– Тебя никто не найдет! – прошептал злой мужской голос. – Ты навсегда останешься здесь.
Она попыталась разглядеть лицо мужчины, державшего ее, но оно расплывалось перед глазами, как мутное пятно…
– А ты первоклассная врушка, – насмешливо протянул Марк, появляясь из темноты.
Вика вздрогнула и отшатнулась от окошка на двери, в которое наблюдала за беспокойно спящей пленницей.
– Зачем сказала Соне, что ее сестра мертва? – Марк остановился напротив двери и заглянул в палату.
– Она забрала моего парня, – мрачно ответила Вика. – Я отняла у нее надежду. Мы в расчете.
– Логично. – Марк кивнул, признавая ее право на месть.
Услышав его голос, в соседней палате заколотила в дверь Ада и стала звать его, но Марк даже не повернулся в ее сторону, продолжая разглядывать пленницу.
– Как она тут оказалась? – отрывисто спросила Вика. – Ее не было, когда мы с Яром бежали из лаборатории.
– Не твое дело, – отрезал Марк, отворачиваясь от окна.
– Так и скажи, что сам ничего не знаешь, – поддела его Вика. – Отец не очень-то откровенен с тобой?
– Заткнись, – огрызнулся Марк, – ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
– Тогда ответь: зачем ему камень? – не отставала Вика. – Что в нем такого особенного?
– Сама узнаешь в свое время. – Развернувшись, Марк зашагал к выходу из лаборатории.
– Эй! – крикнула вслед Вика. – Не хочешь освободить Аду?
Марк даже не обернулся, хлопнул дверью и вышел вон. Вика покачала головой и отперла палату, в которой томилась Ада.
– Как ты его терпишь? – поразилась она, выпуская девушку.
– Не твое дело, – вместо благодарности прошипела Ада и, оттолкнув ее, вприпрыжку бросилась вслед за Марком.
Вика проводила ее застывшим взглядом. Если бы Яр позвал ее, она бы так же со всех ног кинулась к нему. Но Яр не позвал ее, он выбрал Соню. Это Соню он целовал тогда на краю леса, дав волю чувствам. В тот момент Вика поняла, что проиграла. Что бы она ни делала, как ни старалась стать лучшей, Яр никогда не полюбит ее. А значит, нет смысла оставаться в команде…
Она вспомнила тот вечер, когда Соня расспрашивала ее об Олимпиаде. Вика соврала, рассказывая об Алене. Это не Перфилова хотела устранить конкурентку, она сама обратилась к Полозову, случайно подслушав его разговор с Горгоной. Полозов узнал, что Вика – лунатик, и обещал тренеру, что упрочит ее шансы на победу, если только ему позволят провести несколько экспериментов. «Исключено, – отрубила Ирина Георгиевна. – Мои девочки выигрывают честно». – «А ты уверена, что твоя девочка выиграет?» – прозвучал насмешливый вопрос. Вика затаила дыхание в ожидании ответа тренера. «Я вложила в нее все, что могла. Остальное зависит от нее самой», – после паузы проговорила Ирина Георгиевна, и Вика поняла, что даже тренер, заменившая ей мать, сомневается в ее победе. «Перфилова хороша, правда?» – насмешливо протянул Полозов и отодвинул стул.
Вика со всех ног бросилась прочь, чтобы ее не застали у приоткрытой двери. Она была уверена, что надежно укрылась за выступом в коридоре, когда Полозов внезапно возник перед нею.
– Ты ведь все слышала? – Профессор с интересом разглядывал ее.
– Я согласна, – на одном дыхании выпалила Вика.
Она знала свою слабость. Знала, что ее уязвимость родом из детства. Она умела произвести впечатление уверенного человека, но в душе оставалась маленькой девочкой, молившей о любви. И весь ее путь в спорте был преодолением себя и попыткой заслужить признание окружающих. Она уже давно наблюдала за тренировками Перфиловой и поражалась ее раскованности и уверенности в себе. А в тот день, часом раньше, Вика увидела семью Алены, приехавшую поддержать ее перед соревнованиями, и поняла, откуда исходит внутренняя сила ее соперницы. От безусловной любви в глазах родителей, окутывавшей теплой волной и дарившей крылья. Алене не нужно было заслуживать любовь, она росла в ней с младенчества, напиталась ее волшебной силой и стала поистине неуязвимой. Вика прибежала к тренеру, чтобы поделиться своими опасениями, чтобы услышать в ответ, что она – лучшая и тренер не сомневается в ее победе. Но даже Ирина Георгиевна сомневалась в ней. А значит, у Вики не было шансов победить. И тогда она приняла предложение Полозова.
Профессор обещал, что пробудит в ней скрытые резервы лунатиков, избавит от страха поражения и упрочит шансы на победу. Вика доверилась ему, но не рассчитала свои силы накануне соревнований. Она тренировалась до утра в лунном сне, а когда проснулась, сил на решающее выступление уже не осталось. Триумф, о котором она мечтала, обернулся позорным поражением под прицелом камер, на глазах у всего мира. Выиграла Алена – девочка, которой не нужно было завоевывать ничью любовь, стала кумиром миллионов. Провалив выступление, Вика пришла в неистовство, во всем принялась обвинять Полозова. Ирина Георгиевна ничего не поняла из ее путаных объяснений, а профессор, не желавший огласки, быстро подсуетился и закрыл ее в клинике для душевнобольных по соседству с лабораторией.
Вика возненавидела Полозова, но однажды он возник на пороге ее палаты и сделал ей предложение, от которого было трудно отказаться. Триумфальное возвращение в спорт – в обмен на участие в эксперименте. Профессор узнал, что его старший сын-лунатик собирается сбежать из лаборатории. От Вики требовалось присоединиться к побегу и докладывать профессору о том, как проявляются способности лунатиков в условиях стресса. Вика согласилась. На тот момент ее волновала только спортивная карьера, но потом она влюбилась в Яра и перестала выходить на связь с его отцом. Она бы стала ему самой верной подругой, но Яр выбрал Соню и не оставил ей выбора…
Вика развернулась и зашагала наверх. Ей выделили комнату по соседству с Марком и Адой.
Глава 20
На следующий день Соня пропала.
Измотанный схваткой в лаборатории, Яр проспал почти до обеда и проснулся первым. Недоуменно оглядел небольшую комнатку с пожелтевшими, отходящими от стен обоями и низким облупленным потолком, из центра которого, как крысиный хвост, свисал оборванный шнур от люстры. Поежился от сквозняка и сырости, каких обычно не бывает в жилых домах. Приподнялся на скрипучей раскладушке. Задержался взглядом на разбитом, давно не мытом окне, прямо по центру в нем зияла дыра. Ах да, они в расселенной хрущевке, приговоренной под снос…
У Лиса было много таких адресов на примете, и они укрылись на ночлег в противоположном от лаборатории конце города. Надо было восстановить силы, подлечить раны и все обдумать. Пятиэтажку уже отключили от коммуникаций, в опустевших квартирах не было света и воды, зато кое-где осталась мебель, брошенная жильцами. Пробежавшись по темным этажам и спугнув бездомных кошек, они прихватили раскладушку и выбрали для ночлега двухкомнатную квартиру с широкой кроватью. После спальников продавленная старая кровать показалась царским ложем. На ней легко могли поместиться трое, но ребята безоговорочно уступили кровать Соне, а сами устроились в другой комнате с потертым диваном.
Яр поднялся с раскладушки, стараясь не шуметь. Муромец, в одиночку развалившийся на покосившемся диване, всхрапнул и перевернулся на другой бок, подмяв под себя оставшуюся от хозяев перьевую подушку. Яр не удержался от улыбки, вспомнив, как накануне, едва богатырь присел на диван, раздался хруст и у дивана отвалились ножки. «Да он уже был сломан!» – принялся оправдываться Муромец. Лис, надеявшийся поспать по-человечески на диване, горестно застонал и выскочил вон. Вернулся он, волоча кресло из соседней квартиры, в котором и устроился на ночлег, завернувшись в старый клетчатый плед. Сейчас плед сбился, а Лис беспокойно вздрагивал во сне. «Должно быть, ему снилась лаборатория», – кольнуло Яра. Он прикрыл друга пледом, но ощущение тревоги только усилилось. Надо проверить, как там Соня.
Яр на цыпочках прошел по вытертому, скрипучему паркету. Остановился у закрытой двери в спальню, не решаясь потревожить спящую девушку. Постучать? Если Соня спит, он наверняка ее разбудит. Но и без стука войти никак нельзя, вдруг девушка не одета. От мыслей о Соне, разметавшейся на постели, его бросило в жар, и Яр уже попятился, собираясь уйти от соблазна подальше. Как вдруг дверь сама отворилась на сквозняке. Яр не собирался входить, хотел только взглянуть одним глазком, чтобы не увидеть лишнего и успеть убедиться, что все в порядке… Но едва он бросил взгляд на кровать, сердце бешено забилось, и он резко толкнул дверь, уже не боясь никого застичь врасплох.
По пустой комнате летали белые хлопья. Вторая подушка, которую нашел Муромец, досталась Соне. Сейчас из разорванной наволочки на кровати сыпались перья; сквозняк, рвущийся в распахнутое окно, подхватывал их и кружил в воздухе, и казалось, что в разгар лета в комнате метет метель. Яр стремительно пересек комнату и выглянул наружу. Квартира находилась на втором этаже, под окном был козырек подъезда, и Соне ничего не стоило спрыгнуть вниз, а затем спуститься во двор. Яр обхватил стынущие плечи, сходя с ума от тревоги. Что она задумала? Куда пошла? Он огляделся в поисках записки, которая могла бы что-то объяснить, но комната была пустой, словно Сони здесь никогда и не было.
– Что случилось? – раздался хриплый со сна голос.
Лис перешагнул через порог, поймал горсть перьев, заметил пустую кровать.
– Где?.. – нахмурился он.
– Сбежала, – коротко бросил Яр.
– Найдем. – Лис мигом проснулся и швырнул перья под ноги.
– Куда она могла пойти? – Яр с надеждой взглянул на него. – Ты дружил с ней. А я ее почти не знаю… – в отчаянии выпалил он.