«Правильно! Так держать, Бруэм!» – воскликнул Фробишер Уорбек.
Вечером обязанности барменов совместно выполняли Тед Сихоу и Уллворд. Каждый из них смешивал спирт с эфирами, добавляя больше спирта, чем это обычно рекомендовалось. В результате сборище стало шумным и веселым. Уллворд проклинал упрямую нетерпимость Мэйла, а Уорбек рассуждал о шести тысячах лет истории общего права, пытаясь доказать недопустимость диктаторских замашек Мэйла. Женщины хихикали, а Юджина и Руни цинично наблюдали за шалостями взрослых, после чего потихоньку смылись, чтобы заниматься своими делами.
Утром хозяин дачи и его гости проспали почти до полудня. Уллворд наконец выбрался на террасу, после чего к нему один за другим постепенно присоединились приятели. Руни и Юджины нигде не было.
«Безобразники! Молокососы! – схватившись за голову, простонал Уорбек. – Если они потерялись, им придется самим искать дорогу назад. Сегодня я неспособен заниматься поисками».
Но в полдень Руни и Юджина вернулись – на аэромобиле Уллворда.
«Какой кошмар! – закричала Рэйвлин. – Юджина, немедленно иди сюда! Где вы пропадали?»
Джувенал Аквистер грозно приблизился к сыну: «Ты с ума сошел? Как ты посмел улететь на машине земвлада Уллворда без его разрешения?»
«Я просил у него разрешения вчера вечером! – возмущенно оправдывался Руни. – Он сказал, что я могу брать все, что хочу, кроме вулкана, потому что вулкан ему еще понадобится, чтобы греть озябшие ноги. И кроме болота, потому что туда он сбрасывает пустые контейнеры».
«Так или иначе, – с отвращением сказал Джувенал, – в твоем возрасте уже пора иметь какой-то здравый смысл. Куда вы летали?»
Руни вертел головой, уклоняясь от ответа. Юджина сказала: «Ну, мы сначала полетели на юг, а потом повернули на восток… кажется, на восток. Мы думали, что летим достаточно низко, чтобы земвлад Мэйл нас не заметил. Так что мы пролетели над самыми горами и скоро оказались над океаном. Мы повернули вдоль берега, заметили дом и приземлились, чтобы узнать, кто там живет – но никого не было дома».
Уллворд сдержал готовый вырваться стон.
«А зачем кому-то большая клетка с птицами внутри?» – полюбопытствовал Руни.
«Птицы? Какие птицы? Где?»
«Около дома. Там большой загон, и в нем было полно больших птиц, но они выбежали, когда мы решили на них посмотреть, и все улетели».
«В любом случае, – деловито продолжила Юджина, – мы поняли, что это дом земвлада Мэйла, и оставили ему записку, в которой мы объяснили все, что мы о нем думаем. Мы ее пришпилили ко входной двери».
Уллворд растирал лоб: «И это все?»
«Ну, практически все», – Юджину внезапно охватило смущение. Она переглянулась с Руни; оба они нервно хихикнули.
«Что еще? – закричал Уллворд. – Что еще, во имя всего святого?»
«Ничего особенного, – откликнулась Юджина, проводя большим пальцем босой ноги по трещине в полу террасы. – Мы пошутили. Поставили у него над дверью ведро с водой. А потом полетели назад».
В гостиной зажужжал сигнал телефонного вызова. Все взглянули на Уллворда. Он глубоко вздохнул, повернулся и зашел внутрь.
Вечером того же дня на орбите планеты Мэйла должен был задержаться пакетбот-экспресс. Фробишер Уорбек почувствовал внезапные угрызения совести по поводу незаконченных дел, оставленных на Земле, и решил, что ему больше нельзя было предаваться приятному праздному времяпровождению.
«Но дорогой мой! – возражал Уллворд. – Отдых полезен!»
Фробишер соглашался с этим наблюдением, но утверждал, что больше не мог подвергаться риску катастрофы, угрожавшей ему в связи с неисправимой халатностью подчиненных. Необходимость возвращения приводила его в отчаяние; однако, несмотря на первоначальное намерение провести на даче несколько недель, он обязан был уехать – и не позднее, чем вечером того же дня.
Другие гости сходным образом вспомнили о важных делах, требовавших их скорейшего присутствия на Земле, а остальные заявили, что оставлять капсулу полупустой было бы нецелесообразно и расточительно – они тоже решили вернуться.
Возражения и уговоры Уллворда столкнулись с упрямым сопротивлением. Когда капсула приземлилась, он спустился к ней, провожая гостей в мрачном молчании.
«Бруэм, мы неподражаемо провели время!»
«Невозможно выразить словами, земвлад Уллворд, как нам понравился этот маленький отпуск!»
«Воздух, пространство, одиночество – никогда о них не забуду!»
«По меньшей мере можно сказать, что ничего большего нельзя пожелать».
Люк капсулы соскользнул в углубление и плотно закрылся. Уллворд стоял, неуверенно помахивая рукой на прощание.
Тед Сихоу протянул руку, чтобы нажать пусковую кнопку. Уллворд бросился вперед и стал колотить кулаками по иллюминатору. «Подождите! – кричал он. – Мне тоже нужно закончить несколько дел! Я возвращаюсь с вами!»
* * *
«Заходите, заходите!» – гостеприимно приговаривал Уллворд, открывая дверь перед тремя друзьями; сегодня к нему пришли Кобл Сэнсом с супругой Хьюлией и молоденькая, хорошенькая племянница Кобла, Ландина. – Рад вас видеть!»
«А мы рады вас навестить! Все говорят о вашем чудесном ранчо, и нам не терпелось его повидать. Весь день мы как на иголках сидели!»
«О, не преувеличивайте! Все это не так уж чудесно!»
«Не для вас, может быть – вы тут живете!»
Уллворд улыбнулся: «Должен признать, я действительно тут живу – и мне нравится тут жить. Не хотите ли закусить – или может быть, сперва немного прогуляемся? Я тут вносил некоторые изменения, но, к счастью, успел все закончить к вашему приходу».
«Нельзя ли сначала взглянуть на ранчо?»
«Конечно, никаких проблем. Проходите сюда. Встаньте вот здесь. А теперь… готовы?»
«Готовы!»
Уллворд быстро отодвинул стену в сторону.
«Ох! – выдохнула Ландина. – Как красиво!»
«Какое пространство, ощущение свободы и простора!»
«Смотрите, дерево! Чудесная имитация!»
«Это не имитация, – возразил Уллворд. – Это настоящее дерево!»
«Земвлад Уллворд, вы нас не обманываете?»
«Ни в коем случае. Я никогда не обманываю хорошеньких девушек. Пойдемте, следуйте за мной».
«Земвлад Уллворд, этот утес выглядит так убедительно! Он меня даже пугает!»
Уллворд ухмыльнулся: «Мастерская иллюзия». Он подал знак гостям, чтобы те остановились: «А теперь обернитесь!»
Гости повернулись. Перед ними простиралась бескрайняя золотистая саванна, местами усеянная деревьями с сине-зеленой листвой. А у них за спиной появился уютный охотничий домик – его входная дверь вела в гостиную Уллворда.
От восхищения гости потеряли дар речи. Наконец Хьюлия вздохнула: «Пространство! Безграничное пространство!»
«Я мог бы поклясться, что вид простирается на несколько километров», – сказал Кобл.
Уллворд улыбнулся – может быть, слегка тоскливо: «Рад, что вам нравится мое маленькое убежище. Так что же? Закусим? На обед – настоящие водоросли!»
Работа Додкина
«Теория организованного общества», разработанная Кинчем, Кольбигом, Пентоном и другими, позволяет извлечь такое богатство существенной информации, такое переплетение сложных взаимосвязей и знаменательных предсказаний, что иногда гораздо удобнее рассмотреть обманчиво простой постулат, предложенный Кольбигом:
«По мере того, как самостоятельные микросистемы объединяются, формируя и поддерживая долговечную макросистему, свобода действий, в некоторых направлениях, ограничивается.
Таков основной процесс образования Организации.
Чем более многочисленны и непредсказуемы микросистемы, тем более сложными становятся структура и функционирование макросистемы – и тем более всепроникающими и ограничительными становятся характеристики Организации».
В целом население Города стало забывать о потерянных свободах – так же, как змея не помнит о конечностях своих предков. Когда-то кто-то сказал: «если расхождение между теорией и практикой культуры становится очень большим, значит, культура претерпевает быстрое изменение». Руководствуясь этим наблюдением, можно сказать, что культура Города была устойчивой, если не застойной. Население упорядочивало свою жизнь согласно расписанию, классификации и прецедентам, удовлетворяясь пресными преимуществами Организации.
Но даже в самых здоровых тканях скрываются болезнетворные бактерии, и самая незначительная примесь способна нарушить критический процесс кристаллизации. Люк Грогач, сорока лет, тощий и угловатый человек, хмурый, с язвительно кривящимся ртом, то и дело наклонял голову набок, словно его раздражала ушная боль. Будучи слишком проницательным для того, чтобы признаваться в нонконформизме, и слишком капризным для того, чтобы стремиться к повышению социального статуса, он отличался слишком пессимистичным, придирчивым, саркастическим и откровенным нравом для того, чтобы долго выполнять порученные ему обязанности. Его статус понижался после каждой реклассификации, и каждую новую работу он ненавидел со все возрастающим презрением.
Наконец Люка, отнесенного к категории «необученных подсобных рабочих класса D», направили в департамент обслуживания канализации округа 8892, где его назначили разнорабочим ночной смены при роторной бурильной машине туннелепроходческой бригады №3.
Явившись на работу, Люк представился бригадиру, Федору Мискитмену – грузному увальню с воловьей физиономией, соломенными волосами и безмятежными голубыми глазами. Мискитмен взял лопату и отвел Люка туда, где находилась бурильная головка. Здесь, пояснил Мискитмен, Люк должен был оставаться, очищая пол туннеля от обломков породы и щебня. Когда машина вгрызалась в старый канализационный водосток, Люк должен был удалять накипь и то, что называлось «влажными отходами». Кроме того, Люк должен был регулярно опорожнять пылесборник и следить за тем, чтобы он функционировал безотказно. В перерывах он должен был смазывать шариковые подшипники, не обслуживаемые автоматической системой смазки, и, по мере необходимости, заменять сломанные зубья бурильной головки.