иренезские понятия отличаются от наших».
«У них нет никакого чувства ответственности! – заявил Тиссель. – Они не позаботятся бросить спасательный круг утопающему».
«Вы правы, сиренезы недолюбливают вмешательство, – снова согласился антрополог. – Здесь выше всего ценятся самостоятельность и самодостаточность».
«Все это очень любопытно, – сказал Тиссель, – но я понятия не имею, чтó мне делать по поводу Ангмарка».
Кершауль сосредоточил внимательный взгляд на маске Лунной Моли: «Если вам удастся найти Ангмарка, чтó вы намерены предпринять?»
«Я обязан выполнять приказы начальства», – упрямо заявил Тиссель.
«Ангмарк – опасный человек, – подчеркнул Кершауль. – Причем по сравнению с вами он располагает рядом преимуществ».
«Меня это не может остановить. Я обязан задержать его и привезти в Полиполис. Скорее всего, однако, он в полной безопасности, так как у меня нет ни малейшего представления, каким образом его можно было бы распознать».
Кершауль размышлял: «Инопланетянин не может скрываться под маской – по меньшей мере, не от сиренезов. Здесь, в Веере, нас было четверо – Рольвер, Велибус, вы и я. Если еще один инопланетянин попытается получить жилую яхту, вести об этом быстро распространятся».
«Что, если он отправится в Зундар?»
Кершауль пожал плечами: «Сомневаюсь, что он на это осмелится. С другой стороны…» Кершауль замолчал, заметив внезапное отсутствие внимания со стороны Тисселя, и повернулся лицом туда, куда смотрел собеседник.
К ним вперевалку приближался по набережной человек в маске Лесного Гоблина. Кершауль попытался удержать Тисселя, положив ему руку на плечо, но Тиссель, с пистолетом наготове, преградил путь Лесному Гоблину.
«Хаксо Ангмарк! – закричал Тиссель. – Не двигайтесь, или я вас убью. Вы арестованы!»
«Вы уверены, что это Ангмарк?» – тревожно спросил Кершауль.
«Сейчас мы это узнáем, – откликнулся Тиссель. – Ангмарк, повернитесь ко мне спиной и поднимите руки над головой».
Лесной Гоблин оцепенел от удивления и замешательства. Протянув руку к зачинко, он сыграл вопросительное арпеджио и пропел: «Почему вы на меня напали, мессер Лунная Моль?»
Кершауль сделал шаг вперед, исполняя извиняющиеся фразы на слобо: «Боюсь, что возникла ошибка, мессер Лунная Моль обознался. Он ищет инопланетянина в маске Лесного Гоблина».
Аккомпанемент Лесного Гоблина стал раздраженным; он внезапно сменил зачинко на стимик: «Он смеет утверждать, что я – инопланетянин? Пусть он это докажет – или ему придется иметь дело с местью чистокровного сиренеза!»
Кершауль смущенно поглядывал на начинавшую собираться вокруг толпу и снова сыграл мелодию в умоляющем ладу: «Я уверен в том, что мессер Лунная Моль…»
Лесной Гоблин прервал его целой фанфарой гудков скараньи: «Пусть подтвердит свои подозрения доказательствами – или кровь прольется рекой!»
«Хорошо! – сказал Тиссель. – Я докажу свою правоту». Подскочив к подозреваемому, он схватил край его маски: «Взглянем на твое настоящее лицо – и удостоверим таким образом твою личность!»
Лесной Гоблин в изумлении отпрянул. Собравшиеся зеваки ахнули, послышались угрожающие переборы струн и звон пластинок различных инструментов.
Лесной Гоблин протянул одну руку к затылку, дернув шнурок дуэльного гонга, и в то же время выхватил ятаган другой рукой.
Кершауль выступил вперед, лихорадочно играя на слобо. Тиссель смутился и отошел в сторону, испуганный агрессивной реакцией толпы на его поведение.
Кершауль распевал извинения и объяснения; Лесной Гоблин возражал ему. Обернувшись через плечо, Кершауль сказал Тисселю: «Бегите, или вас убьют! Скорее!»
Тиссель колебался. Лесной Гоблин протянул руку, чтобы оттолкнуть Кершауля. Кершауль закричал: «Бегите! Запритесь в конторе Велибуса!»
Тиссель пустился наутек. Лесной Гоблин преследовал его на протяжении нескольких секунд, после чего остановился, топнул ногой и протрубил ему вслед несколько оскорбительных сигналов ручного рожка, в то время как толпа аккомпанировала ему презрительным стуком химеркинов.
Преследование прекратилось. Вместо того, чтобы искать убежища в конторе импортно-экспортного посредника, однако, Тиссель повернул в сторону и, после осторожной разведки, направился к тому причалу, где была пришвартована его жилая яхта.
Когда он, наконец, вернулся к себе, уже сгущались сумерки. Тоби и Рекс сидели на корточках на носовой палубе, окруженные принесенной ими провизией: тростниковыми корзинами с фруктами и зерном, синими стеклянными кувшинами с вином, растительным маслом и ароматным древесным соком; тут же стоял плетеный короб, содержавший трех поросят. Рабы щелкали орехи зубами, выплевывая шелуху за борт. Взглянув на Тисселя, они поднялись на ноги – казалось, с некоторой небрежностью, раньше отсутствовавшей. Тоби что-то пробормотал себе под нос; Рекс едва сдержал усмешку.
Тиссель гневно постучал по химеркину и пропел: «Мы отплывем от причала, но сегодня ночью останемся неподалеку от Веера».
Оставшись один в каюте, он снял маску Лунной Моли и рассмотрел в зеркале свои почти незнакомые уже черты, после чего приподнял маску, изучая ее отвратительные контуры: покрытую серой шерстью кожу, голубые шипы, смехотворные кружевные ленточки. Такая маска вряд ли согласовалась с достоинством консула околоземных планет – если он все еще будет занимать эту должность, когда Кромартен узнает, что Ангмарк вырвался на свободу!
Тиссель устало опустился на стул и угрюмо уставился в пространство. Сегодня его преследовали неудачи, но он еще не сдался – о нет, ни в коем случае! Завтра он навестит Мэтью Кершауля, и они обсудят наилучший способ обнаружения Ангмарка. Как упомянул, Кершауль, появление в Веере еще одного инопланетянина не могло остаться незамеченным; личность Хаксо Ангмарка скоро должна была стать очевидной. Кроме того, завтра Тисселю нужно было добыть другую маску. Ничего чрезмерного или тщеславного – просто маску, в какой-то мере отражавшую достоинство и самоуважение.
В этот момент один из рабов постучал по дверной панели, и Тиссель поспешно натянул на голову ненавистное изображение Лунной Моли.
На следующий день, рано утром, еще перед тем, как рассеялась рассветная заря, рабы пришвартовали яхту к отведенной для инопланетян части причала. Ни Рольвер, ни Велибус, ни Кершауль еще не прибыли; Тиссель с нетерпением ждал Кершауля. Примерно через час причалила яхта Велибуса. Не желая говорить с коммерческим посредником, Тиссель остался в каюте.
Уже через несколько секунд подплыла и яхта Рольвера. Тиссель видел в окно, как Рольвер, в своей обычной маске Горноозерной Птицы, взобрался на причал, где его встретил человек в окаймленной желтыми пучками маске Песчаного Тигра. Человек этот передал Рольверу какое-то сообщение под церемонный аккомпанемент гомапарда.
Судя по всему, Рольвер был удивлен и встревожен. Немного помолчав, он тоже воспользовался гомапардом и пропел несколько фраз, указывая на жилую яхту Тисселя. Затем, откланявшись, транспортный агент ушел по своим делам.
Человек в маске Песчаного Тигра спустился, двигаясь с чопорной медлительностью, на поплавок у причала и постучал по корпусу яхты Тисселя.
Тиссель вышел на палубу. Сиренезский этикет не требовал, чтобы он приглашал случайных посетителей подняться на борт, в связи с чем Тиссель всего лишь исполнил вопросительное арпеджио на зачинко.
Песчаный Тигр заиграл на гомапарде и пропел: «Как правило, рассвет над заливом Веера – великолепное зрелище; в белом небе распускается желтая и зеленая заря, а после восхода Мирейи туманы полыхают огненными вихрями. Поющему это сообщение утренний пейзаж доставил бы гораздо больше удовольствия, если бы безмятежность морских вод не нарушалась плавающим в этих водах трупом инопланетянина».
Зачинко Тисселя испустило, словно само по себе, еще один, настойчивый вопросительный аккорд. Песчаный Тигр с достоинством поклонился: «Поющий это сообщение не знает равных в том, что касается устойчивости характера. Тем не менее, он не хотел бы, чтобы рядом с ним проказничал не находящий успокоения призрак. Поэтому он приказал рабам привязать длинный кожаный ремень к щиколотке трупа, другой конец которого, пока мы беседуем, уже привязывают к корме вашей яхты. Отправление любых обрядов, предусмотренных в таких случаях на вашей планете, теперь зависит от вас. Позвольте поющему сообщение пожелать вам доброго утра и удалиться».
Тиссель поспешил на корму. Под кормой, полуобнаженное и лишенное маски, плавало тело пожилого человека; оно держалось на воде благодаря пузырю воздуха, задержавшегося в панталонах.
Тиссель изучал лицо мертвеца, казавшееся бесхарактерным и бессодержательным – по-видимому, в связи с многолетней привычкой выражать эмоции маской и звуками. На первый взгляд погибшему, среднего роста и веса, было лет сорок пять или пятьдесят. Волосы у него были бледно-каштанового оттенка, лицо успело распухнуть в воде. Не было никаких признаков, позволявших определить, каким образом умер этот человек.
«Скорее всего, это Хаксо Ангмарк», – подумал Тиссель. Но его тут же одолели тяжкие сомнения: «Кем еще он может быть? Мэтью Кершаулем? Почему нет?» Рольвер и Велибус уже поднялись на причал и ушли по своим делам. Взглянув на залив, чтобы найти яхту Кершауля, он обнаружил, что она уже подплывала. У него на глазах Кершауль, в обычной маске Пещерного Филина, вспрыгнул на причал.
Судя по всему, антрополог находился в рассеянном расположении духа, так как прошел мимо Тисселя, не отрывая глаз от дощатого настила пристани.
Тиссель снова взглянул на труп: значит, без всякого сомнения, это был Ангмарк. Разве Тиссель не видел, как три человека – Рольвер, Велибус и Кершауль – покинули свои яхты в характерных для них масках? Следовательно, у него под кормой плавало тело Ангмарка… Тем не менее, этот очевидный, казалось бы, вывод почему-то не устраивал Тисселя. Кершауль указал на тот факт, что присутствие в Веере еще одного инопланетянина вскоре обнаружится. Каким образом Ангмарк мог бы сохранить инкогнито? Возможно, он… Тиссель отверг эту мысль. Конечно же, мертвецом был Ангмарк. И все же…