вают мои желания…»
«Как только я поймаю Ангмарка, я верну вашего раба».
«Так и быть!» – согласился Кершауль. Он выбил дробь на резонаторе химеркина; появился раб. «Антоний! – пропел Кершауль. – Тебе надлежит сопровождать мессера Тисселя и служить ему на протяжении непродолжительного времени».
Раб поклонился; поручение явно не обрадовало его.
Тиссель отвел Антония к себе на яхту и долго задавал ему вопросы, отмечая ответы в таблице, после чего обязал Антония хранить молчание по поводу их разговора и поручил Тоби и Рексу временно позаботиться о третьем рабе. Кроме того, он приказал рабам отплыть от причала и никого не пускать на борт до тех пор, пока он не вернется.
Тиссель снова направился по извилистой тропе через холмы к космодрому. Он нашел Рольвера в конторе – тот закусывал маринованной рыбой с нашинкованной корой салатного дерева и туземной смородиной. Рольвер отстучал приказ на химеркине, и раб подал Тисселю столовый прибор: «Как продвигается ваше расследование?»
«Пока что не могу похвалиться успехами, – отозвался Тиссель. – Допускаю, что я могу положиться на ваше содействие?»
Рольвер отозвался смешком: «По мере возможности».
«По сути дела, – продолжал Тиссель, – я хотел бы позаимствовать у вас раба. Временно, конечно».
Рольвер перестал жевать: «Зачем?»
«В данный момент я не хотел бы пускаться в разъяснения, – уклонился Тиссель, – но вы можете быть уверены в том, что это не пустячная просьба».
Не пытаясь притворяться, что он делает это охотно, Рольвер позвал раба и поручил ему обслуживать Тисселя.
Возвращаясь к своей яхте, Тиссель зашел в контору Велибуса. Коммерческий посредник, погруженный в рассмотрение каких-то бумаг, поднял голову: «Добрый вечер, мессер Тиссель».
Тиссель перешел прямо к делу: «Мессер Велибус, не одолжите ли вы мне раба на несколько дней?»
Велибус ответил не сразу, но в конце концов пожал плечами: «Почему нет?» Он похлопал по химеркину; явился раб. «Он вам подойдет? Или вы предпочитаете молодую рабыню?» – Велибус усмехнулся, что, на взгляд Тисселя, попахивало оскорблением.
«Да, мне он вполне подойдет. Я верну его на следующей неделе».
«Спешить некуда», – Велибус беззаботно махнул рукой и вернулся к своим занятиям.
Тиссель провел двух дополнительных рабов к себе на яхту и по отдельности допросил каждого из них, снова делая пометки в таблице.
Мягкие сумерки спустились на Титанический океан. Тоби и Рекс взялись за весла, и яхта стала отплывать от причала по шелковистым безмятежным водам. Тиссель сидел на палубе, прислушиваясь к отдаленным голосам, к переборам струн и позвякиванию музыкальных инструментов. Горели желтые и розовато-красные, как мякоть арбуза, фонари жилых яхт. На берегу стало темно; скоро ночные гости должны были спуститься с холмов, чтобы рыться в кучах мусора и с тоскливой жадностью поглядывать на яхты, бросившие якоря в заливе.
Через девять дней на Сирену должен был прибыть по расписанию челнок звездолета «Бонавентура»; Тисселю приказали вернуться в Полиполис на этом корабле. Сможет ли он найти Хаксо Ангмарка за девять дней? Тиссель решил, что времени оставалось мало, но, вероятно, все-таки достаточно.
Прошло два дня, а потом и три, и четыре, и пять дней. Каждый день Тиссель выходил на берег и наносил по меньшей мере один визит каждому из других инопланетян – Рольверу, Велибусу и Кершаулю.
Каждый из них по-разному реагировал на его присутствие. Рольвер не скрывал язвительную раздражительность. Велибус вел себя церемонно и, по меньшей мере, старался не выходить за рамки приличий. Кершауль общался с Тисселем мягко и обходительно, но в то же время демонстративно безучастно, даже отчужденно.
Со своей стороны, Тиссель с одинаковым равнодушием реагировал на мрачноватые колкости Рольвера, на пошловатые шутки Велибуса и на отстраненность Кершауля. И каждый день, возвращаясь к себе на жилую яхту, он делал пометки в таблице.
Наступили и прошли шестой, седьмой и восьмой дни. Рольвер, с присущей ему бездушной откровенностью, осведомился, намеревался ли Тиссель резервировать место на «Бонавентуре». Поразмыслив, Тиссель ответил: «Да, будет лучше, если вы зарезервируете место для одного пассажира».
«Обратно, в мир обнаженных лиц! – Рольвер содрогнулся. – Лица! Всюду лица – бледные, с выпученными, как у рыб, глазами. Слюнявые рты, прыщавые ноздреватые носы, плоские, дряблые физиономии. Не думаю, что я когда-нибудь смогу снова обосноваться на другой планете после того, как провел здесь полжизни. Вам повезло – вы еще не успели стать настоящим сиренезом».
«Но я не собираюсь возвращаться», – возразил Тиссель.
«Я так понял, что вы хотите зарезервировать место на звездолете?»
«Хочу. Для Хаксо Ангмарка. Он вернется в Полиполис. В корабельном карцере».
«Так-так, – кивнул Рольвер. – Значит, вы его вычислили».
«Конечно! – удивился Тиссель. – А вы разве не догадались, ктó он?»
Рольвер пожал плечами: «Я знаю только то, что Ангмарк притворяется либо Велибусом, либо Кершаулем. Ни в чем другом не могу быть уверен. Постольку, поскольку он носит маску и называет себя Велибусом или Кершаулем, для меня все это не имеет никакого значения».
«Для меня это имеет большое значение, – возразил Тиссель. – Когда завтра вылетит челнок?»
«В одиннадцать часов двадцать две минуты утра, не раньше и не позже. Если Ангмарк летит на „Бонавентуре“, позаботьтесь о том, чтобы он не опоздал».
«Он не опоздает», – заверил транспортного агента Тиссель.
Тиссель в последний раз навестил Велибуса и Кершауля, после чего вернулся к себе на яхту и внес в таблицу три последние отметки.
Доказательства были налицо, простые и убедительные. Их нельзя было назвать абсолютно неопровержимыми, но они служили достаточным основанием для безотлагательных мер. Тиссель проверил состояние лучевого пистолета. Завтра наступал решающий день. Он не мог позволить себе никаких ошибок.
Разгорелась ярко-белая утренняя заря, небо напоминало внутреннюю поверхность устричной раковины; Мирейя всходила в облачении радужных туманов. Работая веслами, Тоби и Рекс подвели яхту к причалу. Яхты остальных трех инопланетян сонно покачивались на медленных волнах.
Тиссель внимательно следил за одной их этих яхт, владельца которой Хаксо Ангмарк убил и сбросил в море. Она уже приближалась к берегу, и на ее передней палубе стоял Хаксо Ангмарк собственной персоной, в маске, которую Тиссель еще никогда раньше не видел, изготовленной из алых перьев, черного стекла и шиповатого зеленого меха.
Тиссель не мог не позавидовать присутствию духа преступника. Его изобретательный план был расчетливо приведен в исполнение – но в нем оказался один неустранимый изъян.
Ангмарк зашел во внутренний салон своей яхты. Она прикоснулась к причалу. Рабы набросили швартовы на тумбы и спустили трап. Положив пистолет во внутренний карман длинного сиренезского халата, Тиссель прошел по причалу к трапу яхты Ангмарка, поднялся по нему и распахнул дверь, ведущую в салон. Человек, сидевший за столом, удивленно поднял голову в черной маске с алыми перьями и зелеными шипами.
Тиссель произнес: «Ангмарк, будьте добры, не спорьте и не пытайтесь…»
Что-то твердое и тяжелое ударило Тисселя по затылку; он свалился на пол. Кто-то обыскал его, сразу нашел и забрал пистолет.
Над ним застучал химеркин, чей-то голос пропел: «Свяжи руки этому идиоту!»
Человек, сидевший за столом, поднялся на ноги и снял роскошную черную маску с алыми перьями – под ней оказалась черная матерчатая маска раба. Тисселю удалось повернуть голову: над ним стоял Хаксо Ангмарк в известной Тисселю маске Укротителя Драконов, изготовленной из черного металла, с лезвием ножа вместо носа, с подвижными, поднимающимися в прорези искусственными веками и тремя параллельными зубчатыми гребнями от лба до затылка. Выражение маски не поддавалось истолкованию, но голос Ангмарка торжествовал: «Ты легко попался в западню».
«Увы!» – отозвался Тиссель. Раб связал ему руки за спиной, после чего отошел в сторону. Постукивая по химеркину, Ангмарк приказал рабу удалиться.
«Вставай! – сказал Тисселю Хаксо Ангмарк. – И садись на стул».
«Чего вы ждете?» – спросил Тиссель.
«Два твоих приятеля еще не пришвартовались. Пусть уходят в город. Для того, что я задумал, их присутствие не потребуется».
«Что вы задумали?»
«Узнаешь в свое время, – обронил Ангмарк. – У нас есть еще час или около того».
Тиссель проверил прочность своих пут. Сомневаться в их надежности не приходилось.
Ангмарк уселся: «Как ты меня вычислил? Должен признаться, меня разбирает любопытство… Не скромничай! – пожурил он хранившего молчание Тисселя. – Разве ты не понимаешь, что я нанес тебе поражение? На твоем месте я не стал бы причинять себе лишние неприятности».
Тиссель пожал плечами: «Я исходил из очень простого принципа. Человек может спрятать под маской лицо, но он не может спрятать свою личность».
«Ага! – отозвался Ангмарк. – Интересно! Продолжай».
«Я позаимствовал рабов у вас и у каждого из двух других инопланетян, после чего тщательно допросил каждого раба. В частности, я спрашивал их о том, какие маски носили их хозяева на протяжении месяца до вашего прибытия на Сирену. Я подготовил таблицу и отмечал в ней ответы рабов. Рольвер носил маску Горноозерной Птицы на протяжении восьмидесяти процентов этого срока, а в остальное время надевал маски Абстрактного Софиста и Черного Затейника. Велибус предпочитал маски персонажей из эпического цикла легенд о Кан-Дачане. Бóльшую часть времени, шесть дней из восьми, он носил маски Шалекуна, Бесстрашного Принца и Моряка-Бахвала. По другим дням он надевал маску Южного Ветра или Веселого Компаньона. Кершауль, человек более консервативного склада, предпочитал образы Пещерного Филина и Звездного Странника, а также, время от времени две или три другие маски.
Как я уже упомянул, я получил информацию из надежных – вероятно, самых надежных источников – а именно от рабов. Следующий шаг заключался в том, чтобы вести наблюдение за тремя подозреваемыми. Каждый день я отмечал маски, которые вы носили, и сравнивал их с содержанием моей таблицы. На протяжении восьми дней Рольвер носил маску Горноозерной Птицы шесть раз, и два раза – маску Черного Затейника. Кершауль надевал маску Пещерного Филина пять раз и по одному разу – маски Звездного Странника, Идеала Совершенства и Квинкункса. Велибус дважды носил маску Изумрудной Горы, три раза – маску Тройного Феникса, два раза – маску Акульего Бога и только однажды – маску Бесстрашного Принца».