ва зеленой магии.
* * *
Два порождения зеленой магической сферы, Джаадиан и Мисфемар, встретились посреди кружевного серебристого ландшафта и приступили к обсуждению глиняного чудища. Чудище протопало сорок миль по району под наименованием Силь, после чего, развернувшись, потопало назад, все ускоряясь, пока, наконец, не побежало, волоча ноги и оставляя за собой россыпь комьев грязи на хрупкой мозаике из мотыльковых крыльев.
«События, события, события! – ворчал Мисфемар. – Они засоряют трубопровод времени, пока он не начинает вздуваться. А потом он снова становится прямым и стройным, как растянутая жила… По поводу этого вторжения, однако…» Он замолчал, погрузившись в размышления; серебристые облака плыли у него над головой и под его ногами.
Джаадиан заметил: «Тебе известно, что я беседовал с Ховардом Фэйром. Он настолько одержим желанием избавиться от ничтожества мира, где он прозябает, что готов на самые безрассудные поступки».
«Человек по имени Джералд Макинтайр был его дядей, – задумчиво произнес Мисфемар. – Он умолял, мы уступили. Возможно, теперь нам придется уступить Ховарду Фэйру».
Джаадиан раскрыл ладонь и раздраженно смахнул с нее каскад изумрудных искр: «События навязывают свою волю, изнутри и снаружи. Но я чувствую, что неспособен что-либо сделать по этому поводу».
«Я тоже не хотел бы стать посредником трагедии».
Снизу вспорхнуло осмысление: «Смятение среди спиральных башен! Со звоном и лязгом приползла гусеница из стекла и металла – вперив электрические глаза в Портинону, она расколола Яйцо Невинности. Всему виной Ховард Фэйр».
Джаадиан и Мисфемар с легким отвращением согласовали намерения: «Что ж, нам обоим придется этим заняться – для выполнения подобной обязанности потребуется взаимопомощь».
Они вторглись на Землю и нашли Ховарда Фэйра за отгороженным столом у стены коктейль-бара. Ховард поднял глаза, глядя на двух незнакомцев. Один из незнакомцев спросил: «Не могли бы мы к вам присоединиться?»
Ховард изучал двух субъектов в старомодных костюмах; оба перекинули через руку кашемировые пальто. Ховард заметил, что ноготь большого пальца левой руки каждого из них отливал зеленым блеском – в соответствии с предписанием.
Ховард Фэйр вежливо приподнялся: «Не желаете ли присесть?»
Зеленые призраки повесили пальто и уселись на скамью по другую сторону стола. Ховард переводил взгляд с одного на другого, после чего обратился к Джаадиану: «Кажется, я уже беседовал с вами несколько недель тому назад?»
Джаадиан подтвердил этот факт: «Вы не последовали моему совету».
Ховард пожал плечами: «Вы посоветовали мне оставаться невеждой, смириться с собственной глупостью и неспособностью».
«Почему нет? – ласково спросил Джаадиан. – Вы – примитивное существо из примитивного мира, даже если такими достижениями, как ваши, может похвалиться один человек из тысячи».
Ховард Фэйр бледно улыбнулся, но не стал возражать: «Пусть так, но приобретение знаний порождает стремление к дальнейшему обучению. Какой ущерб могут причинить знания?»
Мисфемар, на столь терпеливый, как его спутник, разгневался: «Какой ущерб? Вспомните о своем глиняном чудище! Оно осквернило на протяжении сорока миль хрупкое, изысканное покрытие, формировавшееся десять миллионов лет. Вспомните о вашей гусенице! Она сокрушила столпы из резного молока, наши башни грез, повредила сгустки нервных волокон, испускающие осмысления!»
«Чрезвычайно сожалею! – заявил Ховард Фэйр. – Я не хотел причинять разрушения».
Привидения одновременно кивнули: «Ваши извинения не гарантируют, однако, что впредь вы будете сдерживаться».
Ховард вертел пальцами бокал. К столу подошел официант; он обратился к призракам: «Чего пожелаете, господа?»
Джаадиан заказал стакан газированной воды; Мисфемар последовал его примеру. Ховард Фэйр попросил принести ему еще один коктейль.
«Чего вы надеетесь таким образом добиться? – спросил Мисфемар. – Хулиганские вылазки ничему вас не научат!»
Ховард согласился: «Я почти ничего не узнал. Но я видел чудесные вещи. И теперь еще больше хочу научиться, чем когда-либо».
Призраки мрачно наблюдали за пузырьками воздуха, поднимавшимися в стаканах. Наконец Джаадиан глубоко вздохнул: «Вероятно, мы смогли бы избавить вас от лишних усилий, а нас самих – от лишних беспокойств. Какие именно преимущества вы надеетесь извлечь, пользуясь зеленой магией?»
Улыбаясь, Ховард откинулся на обитую искусственной кожей мягкую перегородку: «Я многого хочу. Я хочу научиться продлению жизни и перемещению во времени, хочу, чтобы у меня были неисчерпаемая память и способность видеть излучение любой частоты и длины волн. Хочу, чтобы у меня была привлекательная, гипнотизирующая внешность молодого, сильного, атлетически сложенного человека… Кроме того, меня интересуют качества более или менее отвлеченного характера, такие, как…»
Джаадиан прервал его: «Мы снабдим вас такими качествами и характеристиками. В обмен вы возьмете на себя обязательство больше никогда не беспокоить зеленую магическую сферу. Вы избавитесь от необходимости тяжело трудиться на протяжении столетий, а мы избавимся от вашего невыносимого вмешательства и предотвратим трагедию».
«Трагедию? – не понял Ховард Фэйр. – О какой трагедии вы говорите?»
Джаадиан объяснил глубоким, звучным голосом: «Вы – человек с Земли. Ваши цели не имеют отношения к нашим целям. Зеленая магия позволила бы вам узнать, в чем заключаются наши цели».
Ховард задумчиво пригубил коктейль: «Не вижу, почему это привело бы к каким-либо нежелательным последствиям. Я готов подчиниться жестким правилам обучения. Ведь постижение зеленой магии не превратит меня в другую личность, в другое существо?»
«Нет. Именно в этом и заключается сущность трагедии!»
Мисфемар снова потерял терпение: «Нам запрещено наносить вред существам низшего ранга. Только поэтому вы еще существуете – в противном случае мы простои растворили бы вас в воздухе и положили конец всем этим заботам и треволнениям».
Ховард Фэйр рассмеялся: «Позвольте снова попросить прощения за то, что я причиняю вам столько беспокойств. Но вы, конечно же, понимаете, как это важно для меня?»
Джаадиан с надеждой спросил: «Значит, вы принимаете наше предложение?»
Ховард покачал головой: «Как я мог бы жить, вечно молодой и способный приобретать обширные познания, будучи ограничен теми сведениями, скудность каковых я уже осознаю? Я соскучился бы, я не находил бы себе места, я чувствовал бы себя отвратительно и подавленно».
«Вполне может быть, – сказал Джаадиан. – Но вы соскучились бы еще больше, не находили бы себе никакого места и чувствовали бы себя гораздо хуже, если бы научились зеленой магии».
Ховард Фэйр поднялся во весь рост: «Я обязан научиться зеленой магии. Это возможность, от которой отказался бы только бездеятельный глупец».
Джаадиан снова вздохнул: «На вашем месте я принял бы такое же решение». Зеленые призраки тоже поднялись на ноги: «Пойдемте же – мы вас научим».
«Но не забывайте – мы вас предупредили!» – прибавил Мисфемар.
* * *
Шло время. Закат потускнел, сгустились сумерки. Человек поднялся по лестнице и зашел в квартиру Ховарда Фэйра – высокий, ненавязчиво мускулистый человек с выразительным, проницательным, насмешливым лицом; ноготь большого пальца его левой руки отливал зеленым блеском.
Продолжительность времени зависит от восприятия времени. На Земле люди измеряют время, наблюдая за движением часовых стрелок. В их представлении с тех пор, как Ховард Фэйр вышел из бара вслед за двумя призраками, прошло два часа.
Ховард Фэйр воспринимал время по-другому. Для него с тех пор прошло семьсот лет, и на протяжении всех этих веков он жил в мире зеленой магии, поглощая все знания, какие мог вместить его мозг.
Два года у него ушло на то, чтобы приспособить органы чувств к новым условиям. Постепенно он научился перемещаться в шести основных направлениях трех измерений и познакомился с методами сокращения пути посредством перехода в четвертое измерение. Мало-помалу он чувствовал, как в его глазах словно прояснялась мешавшая видеть пелена, и теперь ошеломительная, не поддающаяся человеческому разумению сложность окружающего ландшафта уже не приводила его в полное замешательство.
Еще один год был затрачен на обучение Ховарда использованию кодированного языка, то есть промежуточной системы между принятой на Земле вокализацией и смысловыми закономерностями мира зеленой магии, где сотня символических пленок (изящных порхающих радужных пятнышек) могла проявляться в виде единого вихря взаимосвязанных значений. В то же время глаза и мозг Ховарда Фэйра подвергались изменениям, позволявшим ему различать множество новых оттенков – в отсутствие такой способности смысловые пленки не распознавались.
Таковы были предварительные меры. Сорок лет Ховард изучал смысловые пленки, которых насчитывалось чуть меньше миллиона. Еще сорок лет он посвятил распознаванию элементарных преобразований и сдвигов, еще сорок лет – пониманию параллелей, затуханий, преуменьшений и расширений – на этой стадии его познакомили с закономерностями сочетаний пленок и с некоторыми из наиболее очевидных демонстраций множественных значений.
Ховард мог приступить, наконец, к обучению без применения кодового языка; его достижения заметно приумножились. Еще через двадцать дет он начал распознавать более сложные осмысления, и программа его инструктажа стала более разнообразной. Теперь, когда он бесшумно пролетал над полем мозаик из мотыльковых крыльев, все еще запятнанных следами голема, он покрывался пóтом от смущения – масштабы последствий его зловредной настойчивости стали для него очевидными.
Так проходили годы. Ховард Фэйр постиг столько зеленой магии, сколько позволяли усвоить его умственные способности.
Он часто и подолгу путешествовал по зеленой сфере, обнаруживая такое множество красот, что его мозг едва выдерживал впечатления. Он пробовал на вкус, он слушал, осязал, ощущал – причем каждое из его чувств было в сотни раз более утонченным и восприимчивым, чем раньше. Даже питание принимало в зеленом царстве тысячи различных форм – от розовых икринок, взрывообразно превращавшихся в горячий газ, сладостно наполнявший все тело, до освежающего дождя покалывающих металлических кристаллов; иногда простое размышление о надлежащем символе позволяло восстанавливать силы.