У меня с ним личные счеты. Я ненавижу жреца, но люди, которых я уважаю и считаю надежными, явно были не в курсе его действий в отношении меня. Но горькая правда заключается в том, что Сайра не зря сомневался во мне. Я была готова предать Руми, если не смогу заполучить Эстрейю. Они никогда не узнают, насколько близка я была к предательству. Да, я ненавижу жреца за то, что он сделал со мной. Я никогда не прощу его и никогда не смогу ему доверять, но я прислушаюсь к тому, что говорят дорогие мне люди. Они заслуживают хотя бы этого.
Я сажусь за стол и бросаю презрительный взгляд на Умака.
– Держитесь от меня подальше.
Снова эта мерзкая холодная ухмылка. Но он даже не представляет, сколько во мне разрушительной, обжигающей злости. Я больше не позволю прикоснуться к себе.
– Если тебе интересно, я делал это без удовольствия, – произносит Умак.
Я швыряю в жреца один из осколков, и он застревает в рукаве туники. Умак багровеет от злости. Я оскаливаюсь в ответ.
В нашу кабинку набивается куча народу, и мы оказываемся прижатыми друг к другу, словно книги на полке. Приносят еще напитки, арахисовый суп сопа де мани[77], посыпанный жареной морковью и рублеными листьями кориандра. Становится шумно, и постепенно к нам возвращается легкость. Светлеют лица, расслабляются плечи. Снова воцаряется приятная дружеская атмосфера, кто-то перешучивается вполголоса.
Я чужая в их узком кругу. Я постоянно чувствую на себе осторожные взгляды. Они оценивают все: мое выражение лица, то, как Руми прижимается ко мне. Им хочется защитить его, и я воспринимаюсь как потенциальная угроза, неизвестная переменная, из-за которой могут разрушиться все их планы.
Среди смеха и болтовни Руми неожиданно берет меня за руку и нежно целует в запястье. При всех. Я заливаюсь краской, и все затихают. Хуан Карлос, сидящий с другой стороны от Руми, наклоняется к нам и многозначительно приподнимает брови; я краснею еще сильнее.
Руми смотрит в одну точку и медленно прикрывает глаза – и больше никак не реагирует на брата. Кажется, сильнее покраснеть уже невозможно. Умак фыркает, как хищник, учуявший добычу.
Одна из аристократок, пожилая женщина с блестящими седеющими волосами, откашливается.
– Это, конечно, очень мило, но я бы все же хотела узнать, зачем ты привел кондесу в таверну.
На меня будто вылили ведро ледяной воды. Я по-прежнему обманываю их. Правда застряла комом в горле. Руми должен узнать, с кем имеет дело. Сегодня.
Пульс учащается, но я не успеваю сосредоточиться на мысли о признании: Руми берет слово. Он подробно объясняет, сколько мятежников скрывается в замке. Все они готовы выступить против Атока, как только будут уведомлены об уничтожении Эстрейи.
Эстрейя. Я единственная в этой таверне, кому известно ее нынешнее местонахождение.
– Без Эстрейи он слаб и окружен врагами, – продолжает Руми. – У нас есть люди в его армии, среди слуг и конюхов. Не говоря уже о том, сколько на нашей стороне аристократов.
Он берет меня за руки. Сердце замирает.
– Но без Эстрейи я не смогу подать сигнал. Если не уничтожить ее, мы можем даже не рассчитывать на успех. Кондеса, скажи мне, где она спрятана, и я лично уничтожу ее.
Момент настал. Прямо сейчас я окончательно похороню нашу с Каталиной дружбу. Годы верной службы и доверительных отношений. Если я сообщу Руми местонахождение Эстрейи, все будет кончено – для Каталины и иллюстрийцев, мечтающих видеть ее на троне. Молчание растягивается; воздух между нами вибрирует от напряжения, пока я раздумываю над ответом. В памяти всплывает убитое горем лицо Каталины.
– Если я скажу тебе – что будет с моими подданными, иллюстрийцами? – осторожно спрашиваю я.
– Мы будем рады принять их в Ла Сьюдад, – отвечает Руми. – Никто не пострадает. Я считаю их одним из народов Инкасисы. Мы равны и должны держаться вместе.
Хуан Карлос непривычно молчалив. Остальные подозрительно поглядывают на меня. Все напряжены и не решаются произнести ни звука, пока я обдумываю слова Руми. Мой ответ чрезвычайно важен для них, я чувствую это.
Крепко зажмуриваюсь.
– Клянешься?
Руми сильнее сжимает мои руки.
– Клянусь Луной.
Распахиваю глаза. Руми буравит меня взглядом. Правление Атока закончится. Можно будет не бояться войны. Тамайя взойдет на трон. Кажется, сделать выбор не так сложно, как я думала.
– Эстрейя спрятана на дне озера Яку.
Руми расплывается в счастливой улыбке и, взяв мое лицо в свои загрубевшие ладони, крепко целует меня. Все вокруг улыбаются и шумно ликуют. Разговоры вокруг возобновляются. Краем уха слышу, как Хуан Карлос обсуждает с кем-то казнь Тамайи. Отстраняюсь от Руми. Он подключается к обсуждению и излагает свой план по спасению принцессы, активно жестикулируя и время от времени бросая на меня нежные взгляды. Но я не слушаю его.
Он не знает, кому на самом деле вверяет свою жизнь. Кем он на самом деле дорожит. Он хочет, чтобы между нами не было никаких тайн, но у меня в запасе есть еще один, самый страшный секрет, который может причинить боль нам обоим. От досады я крепко сжимаю кулаки под столом и вдавливаю их в бедра.
Предательница. Крыса.
Мы выходим на улицу, в прохладную ночь, и не спеша бредем обратно к замку. Луна светит высоко над нами, и ее косые лучи освещают дорогу к моей тюрьме.
Все единогласно решили, что мне лучше оставаться в замке до последнего. До свадьбы осталось три дня. Мятежники уведомят всех, когда Эстрейя будет уничтожена. В одной ладони у Руми моя рука, в другой – рукоять меча. Мы снова в масках, и от этого как будто немного легче подобрать слова. Нет. Не легче.
С каждым шагом трещина в моем сердце расширяется и превращается в зияющую дыру. Мои пальцы в его ладони немеют, но я не отпускаю его: возможно, мы держимся за руки в последний раз. Эта мысль душит меня. Сжимаю свободную руку в кулак. Я не могу позволить нам зайти еще дальше, пока он не узнает обо всем.
– Руми, я должна тебе кое-что сказать.
– Звучит серьезно, – говорит он, немного помедлив. – Это срочно?
Я киваю.
– Ты должен это знать.
Его темно-карие глаза не выражают никаких эмоций, но я подмечаю, как сильно напряжены его плечи.
– Скажи, Каталина.
Я делаю глубокий вдох и выпаливаю:
– Это не мое имя. Меня зовут Химена. Я – двойник кондесы.
Руми отшатывается, будто я ударила его.
– Что?!
– Я не та, за кого ты меня принимаешь.
Несколько секунд он стоит в полном оцепенении, но потом резко ссутуливается, словно пытаясь защитить себя от следующего удара. Я протягиваю к нему руку, но он отшатывается. Молчание растягивается в бесконечность; я стараюсь дышать глубоко и ровно, чтобы удержать нарастающую панику. Сердце отчаянно колотится о ребра.
Руми неотрывно смотрит в землю.
– Объяснись.
– Руми, посмотри на меня.
Он медленно поднимает голову. Я сжимаюсь под его холодным, разочарованным взглядом. Хочется бежать, но я не сдвинусь с места. Он заслуживает знать всю правду.
– Я двойник Каталины, – говорю я. – С восьми лет. Когда Аток потребовал ее к себе во дворец, мне ничего не оставалось, кроме как пойти вместо нее.
Руми прищуривается.
– Зачем? Чтобы убить короля?
Я закусываю губу.
– Чтобы найти Эстрейю. Но если это будет невозможно, то да. Я собиралась убить короля. Сама.
– Это не все, – вкрадчиво замечает Руми. – Иначе ты бы уже сделала это. Тебя отправили шпионить.
И снова в голове звучат слова Каталины. Предательница. Крыса. Значит, это моя истинная сущность? Я постоянно делаю больно людям, которых люблю.
– Ты не отрицаешь этого, – говорит он. – И тебе удалось заманить Эль Лобо в ловушку. Это твоя большая победа, да, иллюстрийка?
В венах вскипает кровь.
– Пожалуйста, не надо так.
– Надо.
– Руми, – начинаю я, стараясь держать себя в руках. – Я многое переосмыслила. Но я не тот человек, которого вам следовало переубеждать. Каталина ни за что не откажется от прав на трон. Она соберет остатки своей армии к Карнавалу и… Я знаю, ты все равно не поверишь…
– Еще бы, – с демонстративным равнодушием перебивает Руми.
– Руми, послушай меня.
Я снова тянусь к нему, но он отшатывается, и я теряю всякую надежду.
– Я сообщила тебе местонахождение Эстрейи. Тебе, а не ей!
– Ты могла солгать. Возможно, это тоже часть твоего плана.
– Я не лгу тебе, – гневно отвечаю я. – Ты тоже скрывал свою личность.
– Как ты можешь сравнивать свое поведение с моим? Мы оба сняли маски, и я решил, что мы раскрыли все карты, но у тебя все равно был еще один козырь в рукаве! – Он горько усмехается. – Ладно. Это справедливо. Мы оба лжецы. И ты, и я. Поэтому у меня еще меньше оснований доверять тебе. – Он останавливается и добавляет: – И себе.
Только не это: внутри меня вспыхивает яркая, согревающая надежда. А вдруг ему не все равно?
– А знаешь, ты была права, – тихо говорит он. – У нас бы ничего не получилось. Слишком много тайн.
Словно удар под дых. Хочется сложиться пополам, но я усилием воли заставляю себя стоять. Так больно слышать в его словах горечь и разочарование. Больно слышать, что все закончилось, хотя это было неизбежно.
Глаза горят, но я из последних сил сдерживаю слезы и спрашиваю сдавленным голосом:
– Что теперь будет?
– Ты знаешь все, – шепчет он. – О принцессе, о местонахождении Эстрейи. О том, кто я такой. Все. Ты можешь нас уничтожить. Разрушить все, к чему мы так долго шли.
Я мотаю головой.
– Я не сделаю этого.
– Правда? – Руми наклоняется, вглядываясь в мое лицо. – Даже если бы это спасло твой народ?
– Это было бы нечестно.
– О да, – мягко говорит Руми.
Его голос, почти нежный, наполнен невыносимой грустью. Сглотнув, он достает меч из ножен.
– Ты представляешь опасность. Я не могу… Я не позволю тебе уйти.