— А если я… — начал Барт.
— Можете, но не стоит, — перебил его Ричи. — Во-первых, вы под присягой и не имеете права разглашать эту информацию, а во-вторых, даже если вы примете решение в пользу эмоций и чувств против разума и логики, то ничего не добьетесь. Я уже сказал, что будут люди за и будут люди против. А материальных доказательств у вас, как и у нас, нет. Только слова и пустые заявления. Поэтому, куда ни кинь, директор всюду прав: в любом случае официальное расследование должно завершиться тем выводом, о котором я говорил только что.
Хэлвуд молчал.
— Простите, капитан, мне совсем не доставляет удовольствия быть циником и расстраивать вас, но моя работа в КОНОКОМе предполагает иногда и такие варианты, — вздохнул Сноу. — Иногда это бывает собачья работа…
Барт посмотрел на Блумберга, но тот лишь пожал плечами и тряхнул светлыми длинными кудрями.
— А как же «сингулярный пространственный захлест», если я правильно запомнил термин? Ведь произошел он в монастыре Санта-Моника! Часовня-то исчезла, черт побери, а это зафиксированный факт, — не сдавался Хэлвуд.
— Ну и что? — ответил Айво. — Часовня исчезла, но почему и как — загадка и широкое поле для самых разных предположений и спекуляций. Теперь, когда топоскоп исчез, кто решится связать исчезновение часовни с несуществующим, мифическим прибором? Засмеют и заклюют.
— Капитан Хэлвуд, — поставив чашку на стол и слегка откинувшись на стуле, заговорил Сноу, — мне было спокойно и комфортно работать с вами, потому что вы оказались надежным профессионалом, умеющим хорошо работать не только кулаками, но и головой. А самое главное — вы порядочный и смелый человек. Более того — мне очень импонирует ваше стремление ничего не утаивая разобраться в запутанном деле. Но поймите, это специфика работы оперативных отделов Контактной объединенной Комиссии Земли. Обещаю вам при первой же возможности, если вдруг появятся какие-нибудь новые факты по делу, сразу же вернуться к расследованию и проинформировать вас!
— И обязательно привлечь к работе, — закончил Барт и протянул руку. — Идет?
— Идет. И давай наконец перейдем на «ты», — улыбнулся Ричард и с удовольствием пожал крепкую ладонь. — Если когда-нибудь соберешься переходить в КОНОКОМ, считай, что моя рекомендация у тебя в кармане, Барт.
— Спасибо, Ричард. Я подумаю.
— Пассажиров рейса номер триста тридцать восемь на Льеж просим пройти на регистрацию, — снова донеслось из репродукторов.
— Ну вот и ваш рейс, — огорченно произнес Хэлвуд и подхватил сумки конокомовцев.
— Эй, Барт, мы и сами можем! — кинулись за ним Айво и Ричи.
— На правах хозяина имею право! — обернулся начальник безопасности.
Шуганув по пути дроида, попытавшегося перехватить багаж, он направился к автоматической регистрационной стойке.
Глава 30
Блумберг и Сноу устроились в соседних креслах и завозились с ремнями безопасности. Прослушав стандартные полетные объявления командира корабля, они достали МИППСы и углубились каждый в свои документы. Вскоре легкие перегрузки дали знать о том, что полет начался. В иллюминаторе решетчатые конструкции карусели космопорта сменились удаляющейся поверхностью Луны. Совершив несколько орбитальных маневров, спейсфлаер начал разгон. Едва слышно загудели гравикомпенсаторы, создавая слабую силу тяжести на корабле. Через несколько минут из-за контрастного лунного горизонта на бездонном темном фоне космоса появилась голубая яркая Земля. И сразу захотелось домой, к родным, друзьям. Он повернул голову и посмотрел на Блумберга. Ученый, уронив голову на грудь и расплескав светлую шевелюру по плечам, мирно посапывал над включенным МИППСом.
«Господи, если для меня эта командировка оказалась такой сложной и ажитационной, то что тогда говорить об Айво, привыкшего иметь дело с колбами, формулами и научными работами, нежели чем заниматься погонями со стрельбой и прочими атрибутами настоящего расследования?» — подумал Ричи, сочувственно глядя на коллегу.
— Господин Сноу, что-нибудь желаете? — раздался рядом вежливый тихий голос.
— Желаю, — сдвинул гологравизионные очки на лоб и поднял глаза на приятную брюнетку Ричи. — Виски со льдом.
— Бушмиллс, Карду, Гленфидик…
— Карду.
— Сейчас принесу, господин Сноу. А ваш друг? — Стюардесса кивнула на спящего Айво.
— А господину Блумбергу тройной эспрессо с коньяком, когда проснется, — улыбнулся Ричи.
Завладев стаканом с янтарным напитком, он несколько минут просто блаженствовал, потягивая мелкими глотками попахивающий дымком шотландский виски. Потом зафиксировал полупустой бокал в специальном зажиме под иллюминатором и откинулся в кресле. Усталость последних дней давала о себе знать все настойчивее. Решив немного покемарить, он потянулся, чтобы выключить МИППС, но тот вдруг замигал малиновым вызовом.
С миниатюрного экрана на Ричарда смотрел Хэлвуд.
— Что случилось, Барт? — зевая и прикрывая рот ладонью, спросил Сноу.
— Привет, Ричи, есть разговор, — спокойно произнес капитан.
— Что-то случилось? — слегка насторожился Ричард.
— Нет. Просто есть, что сказать.
— А потом нельзя, Барт? Очень спать хочется. — Глаза у Сноу действительно просто слипались.
— Можно.
— Ну и ладно.
Ричард прилагал буквально физические усилия, чтобы не дать глазам закрыться. Голова опустилась на грудь, руки безвольно покоились на подлокотниках. Все вокруг стала обволакивать ватная пустота…
— …спишь? — донесся еле слышный шепот. — Ричи, ты спишь?
Краем сознания понимая, что это сон, он попытался отмахнуться от навязчивого приставалы. Резкое движение рукой — и локоть соскользнул с подлокотника. Сноу резко просел и… проснулся. В соседнем с ним кресле сидел Хэлвуд. У Ричарда пересохло во рту.
— A-а… где Айво?
Барт широко улыбнулся:
— Я его попросил пересесть на несколько минут. Нам надо поговорить.
Ричард, еще ничего не понимая, продолжал смотреть на Хэлвуда.
— А как ты попал…
— Сейчас это неважно, Ричи, совершенно неважно.
— А что важно?
— Важно то, что я тебе скажу.
Ричард начал просыпаться:
— Говори, я слушаю тебя, Барт.
— Я не Барт Хэлвуд. Просто воспользовался его телесной оболочкой.
Сноу несколько секунд молчал, с трудом пытаясь собрать вместе рассыпавшиеся, сонные мысли. Наконец он глубоко вздохнул:
— Не Барт… А кто тогда?
Капитан натянуто улыбнулся:
— Вообще-то я Почтальон. Это слово, пожалуй, больше всего подходит. Но здесь, на Земле… извините, Луне, я выполнял более сложную роль.
— Какую? — проснуться окончательно никак не удавалось.
— Не только доставка или отправка посылки, но и ее поиск.
— А посылка — это… топоскоп? — Мозги начали потихоньку прочищаться.
— Конечно.
— Ясно. И вас было трое?
— Почему трое? — в свою очередь удивился Почтальон. — Я здесь один.
— Как это — один? А Фу Тинпен, а Мюррей? — Сон окончательно улетучился.
— Фу Тинпен — это был я, как сейчас я — Хэлвуд. Мне просто пришлось использовать их оболочки. Сожалею, что телесная оболочка Фу Тинпена утеряна.
— Утеряна? Телесная оболочка?! — Сноу не на шутку разозлился и даже привстал в кресле. — Что вы такое говорите, Хэлвуд… э-э-э, Почтальон? Он погиб! Не только его телесная оболочка! И всё по вашей вине.
— Извините, я, наверное, неправильно выразился. Да, он погиб. Я сожалею. Но моей вины в этом нет.
Сноу смолчал и продолжал выжидательно смотреть на Хэлвуда-Почтальона. Очень трудно было абстрагироваться от осознания того, что перед тобой лишь тело Барта, а не он сам. Почтальон тоже выдержал паузу, но не дождавшись никакой реакции со стороны Ричи, продолжил:
— Встречаюсь я с вами, Сноу, вопреки моим правилам и, если хотите, убеждениям. Обычно я, направляясь в очередное путешествие, очень серьезно к нему готовлюсь: изучаю цивилизацию, где придется работать, ее историю, уровень развития и, конечно, самих представителей. Не буду утомлять вас рассказами о том, с кем мне приходилось иметь дело и как эти встречи проходили. Скажу коротко: по-разному. И разумные индивиды на разных планетах тоже очень и очень отличны друг от друга. Здесь я находился…
— Находился? Тот есть, вы уже?..
— Да, пора. Zuruck nach hause![28]
— Но не попрощавшись со мной, вы не смогли отбыть, как я вижу?
Хэлвуд-Почтальон наклонил голову и усмехнулся:
— Вот без яда и подковык вы никак не можете обойтись, господин Сноу. Ладно, я и не ожидал от вас распростертых объятий и лобзаний. Перехожу к главному, зачем пришел. Насколько я понял, не имея никаких вещественных доказательств вмешательства в события на Луне внеземных игроков, КОНОКОМ в своем отчете обойдет этот вопрос молчанием. Это так?
Сноу молча кивнул. Он лихорадочно пытался сообразить, зачем Почтальону нужна эта встреча. Что за чертовщина тут происходит?
— А могу ли я поинтересоваться: в устном плане высшему руководству Земли будет доложено то, что не попадет в доклад?
— Как я могу вам ответить на этот вопрос? Я не знаю, какое решение примет директор после нашего с Блумбергом доклада.
— Понятно. А как сами думаете: скажет или нет?
Ричард подумал:
— Вряд ли, очень сомневаюсь.
— Но стопроцентной уверенности нет, как я понимаю?
— Послушайте, чего вы от меня хотите? Что вы из меня всё это тянете? Боитесь, что где-то наследили, и хотите убедиться, что всё сойдет с рук, так что ли?
— Нет, не совсем. А теперь, скажите, пожалуйста: сам-то директор верит во внеземную версию произошедшего?
— Господи, а это вам зачем?
— И всё-таки, господин Сноу? — настойчиво повторил Почтальон.
— Ладно, если хотите мое мнение, то я считаю, что он почти уверен в этом, но гонит от себя эти мысли подальше. Позиция страуса.
— Спасибо, я понял.
Почтальон замолчал и стал смотреть куда-то мимо Ричарда. Сноу даже обернулся, интересуясь, куда устремлен задумчивый взгляд, и с удивлением понял, что в никуда. Почтальон смотрел внутрь себя. Он размышлял.