Марлон ДжеймсЛунная Ведьма, Король-Паук
Посвящается Ширли
Marlon James
MOON WITCH, SPIDER KING
Copyright © 2022 by Marlon James. This edition is published by arrangement with Trident Media Group, LLC and The Van Lear Agency LLC
В ЭТОМ ПОВЕСТВОВАНИИ УПОМИНАЮТСЯ:
МИТУ И КОНГОР
Соголон, именуемая также Запретной Лилией и Лунной Ведьмой
Ее отец
Старший брат
Средний брат
Младший брат
Женщина-Питон
Мисс Азора – хозяйка дома товаров и услуг для удовольствия
Янья – одна из ее шлюх
Динти – еще одна
Госпожа Комвоно – знатная особа
Господин Комвоно – ее муж
Дама госпожа Моронго – ее сестра
Укундунка – чудовище, привязанное к талисману
Кухарка – известна как Кухарка
Наниль – рабыня
Кеме – королевский разведчик, маршал Красного воинства Фасиси
Вангечи – жена Басу Фумангуру
Милиту – тоже его жена
Омолузу – демоны-тени, гуляющие по крышам
Мосси Азарский – третий префект Конгорского комендантского войска
Мэйюанские ведьмы – мерзостные порождения, прозванные духами грязи
ФАСИСИ
Йетунде – жена Кеме
Кеме – сын
Серва – дочь
Аба – дочь
Лурум – сын
Эхеде – сын
Матиша – дочь
Ндамби – дочь
Берему – лев
Макайя – еще один лев
Статс-дама госпожа Дунгуру – придворная королевского дома Фасиси
Госпожа Каабу – придворная
Лорд Каабу – ее муж, тоже придворный
Сангомины – ученики Сангомы, секты некромантов и охотников за ведьмами
Кваш Кагар – король всего Севера и отец принца Ликуда, Дом Акумов
Королева Вуту – его вторая жена
Йелеза – его сестра
Локжи – его сестра
Кваш Моки – сын Кваша Кагара, ранее принц Ликуд
Адуке – его сын-близнец, позднее Кваш Лионго
Абеке – его сын-близнец
Эмини – принцесса, его сестра
Мажози – принц-консорт, ее муж
Кваш Адуваре – сын Лионго
Кваш Нету – сын Адуваре
Кваш Дара – сын Нету
Окъеаме – посланцы-вещатели Короля
Аеси – канцлер при Короле
Алайя – южанин-гриот
Дьябе – наемник-семикрыл
Ому – подруга Кеме
Бимбола – хозяйка таверны в Го
Олу – герой войны, военачальник войска Кагара
Вунакве – фрейлина принцессы
Итулу – фрейлина принцессы
Старшая женщина – заведующая служанками принцессы
Асафа – генерал войска Кагара
Диаманте – еще один генерал
Скала – мертвый старейшина
Канту – берсерк
«Божественное сестринство» – монахини крепости Манта
ЮГ
Бунши/Попеле – речной дух, русалка, оборотень
Нсака Не Вампи – охотница, убивающая на заказ хищников
Осейе – ее сестра
Найка – наемник
Бисимби – кровожадные водные нимфы
Болом – южанин-гриот
Икеде – его правнук, также южанин-гриот
Юмбо – лесные феи, хранительницы детей
Чипфаламбула – громадная рыба
МАНТА
Летабо – монахиня
Лиссисоло – сестра Кваша Дары
Нинки-Нанка – речной дракон Принц Миту (так утверждается)
Басу Фумангуру – старейшина Северного Королевства
Настоятельница – старшая монахиня «Божественного сестринства»
ДОЛИНГО
Якву – тактик Южного Короля (умерший)
Женщина Ньимним – мастерица целительной и восстановительной магии
Королева Долинго (так утверждается)
Ее Канцлер
Белые Ученики – наичернейшие из черных магов и алхимиков
Импундулу – вампир в облике птицы-молнии[1]
Ишологу – Импундулу без хозяина
Сасабонсам – крылатый пожиратель человеческой плоти
Адзе – вампир и клопиный рой
Элоко – травяной тролль и людоед
Мальчик – безымянный сын Лиссисоло
МАЛАКАЛ, затем КОНГОР
Семикрылы – наемники
Сад-О’го – очень высокий человек, но не великан
Амаду – работорговец
Биби – его прислужник
Следопыт – охотник, ни под каким именем более неизвестный
Леопард – оборотень-охотник, известный под несколькими другими именами
Фумели – ушлый оруженосец Леопарда
Бултунджи – оборотни, гиены-мстительницы
Зогбану – тролли, изначально вышедшие из Кровавого Болота
Венин – девушка, выращенная на корм Зогбану
1. Женщина без имениK’hwi mahwin
Один
Как-то ночью блуждал я в джунглях сна. Не сна, а как бы памяти, что прорастает сквозь сон и властно им завладевает. В памяти того сна была девочка. Вижу, значит, девочку, жилище ее – старый термитник. Трое ее братьев из большой хижины рассказывают, что термитник похож на гниющее сердце великана, только перевернутое, но девочка того не знает. Она прижимается губами к его полому чреву, к стенам из сухой красной грязи, шершавым на ощупь. Окон там нет, если не считать таковыми дыры, а если считать, тогда их множество, и они торчат где ни попадя, и от них тело полосуют жгуты света – вверх, вниз, наискось, – а с ним змеится жара и скапливается, давая отростки из ветра, сочащиеся по всей этой каверне. Термиты из этого места давно убрались. Здесь никто бы и собаку держать не стал, а эту девчонку, гляди-ка, держат.
Ноги у нее удлиняются, но по-прежнему как две палки; голова растет, но грудь всё так же плоская, как земля; кажется, вот-вот – и по возрасту она уже выйдет наружу, только никто не озабочен подсчетом ее лет. Хотя отмечают каждое лето, метят гневом и горем. Они, то есть ее братья, вот так отмечают, стало быть, ее рождение, да. В эту пору находит на них тучей хмарь и злобность лютая – по ее, стало быть, вине.
И вот она сидит – губы сжаты твердо, аж добела, прямо как костяшки ее стиснутых кулаков, а на лице решимость под стать думам. Мол, всё, решено, она сбежит, выползет из этой дыры и рванет так, что не сдержать и не угнаться. Будет бежать без конца, отпадут ступни – побежит на щиколотках, отпадут щиколотки – будет бежать на коленях, а сотрутся колени, так и ползком, но бежать, нестись, мчаться. Так, наверно, бежит младенец к матери – к мертвой матери, не прожившей достаточно, чтобы дать имя дочери.
При утлом свете, сочащемся и выходящем через дыры, она может считать дни. По запаху коровьего навоза она может сказать, что один брат сейчас возделывает землю и сажает зерно, а значит, сейчас либо арб, либо гидада[2], девятый или десятый день луны в Камсе[3]. Оглядевшись, она видит большой лист, на который вчера вечером сыпанули горку каши – один из двух раз в лунную четверть, когда ей дают поесть. Припоминают. Большую часть времени ее просто бросают голодать; так, разок-другой вспомнят среди ночи, да и отмахнутся – всё равно уж поздно, может, какой дух насытит ее во сне.
Вот она, эта девочка, вбирает все в себя и слышит. Через перебранку братьев о том, когда сажать просо, а когда давать земле передых, она учится различать времена года. Дни дождей и засухи рассказывают ей всё остальное. Иной раз ее просто вытягивают из термитника на притороченной к ошейнику веревке, приматывают к сохе и волочат по полю, крича, чтобы она руками вспахивала коровье, козье, свиное и оленье дерьмо. Вгрызайся в грязь да смешивай тщательней, чтобы выросла та самая еда, которой ты не заслуживаешь! Стигматы вины с рождения на спине твоей, и перед тремя своими братьями ты в вечном, неоплатном долгу.
Вот они, те ребятки, ее братья. Двое большеньких хохочут, а младший взволнованно орет. Старшие стоят в чем мать родила; из одежды лишь желто-красно-синие наколенники и налокотники из соломы, да еще щитки на кистях рук. На головах шлемы вроде соломенных клеток, желтые с зеленым. Девочка вылезает из своей печи, чтобы за ними понаблюдать. Старший из братьев крутит палку, длиннющую. Крутит-вертит и при этом подпрыгивает как в танце. Затем начинает кружиться, подскакивает и вдруг замахивается палкой прямо на шею среднего брата.
– Выблядок! – запальчиво выкрикивает тот.
– Мы от одной матери, – смеется в ответ старший.
Он хочет увернуться, но не успевает, и по его левому плечу хлопает палка. Старший запоздало отпрыгивает и снова смеется, даром что рана кровоточит. Ну что, пора и посчитаться. Старший перехватывает свою палку обеими руками, как топор, и накидывается на среднего, осыпая его ударами. Тому еще удается шлепнуть старшего пару раз в ответ, но по сноровке он сильно уступает и принимает удар за ударом – по груди, по спине, по рукам. Шлеп, шлеп, шлеп! Вот уже и кровавая ссадина на левой руке, и взбухает разбитая нижняя губа.
– Это всего лишь игра, братец, – кривится в улыбке средний, отплевываясь кровью.
Рядом возится младший, тщетно пытаясь водрузить на свою небольшую голову непомерно большой шлем.
– Я вас обоих победю, – пыхтит он.
– Гляньте на него, – усмехается старший. – Ты хоть знаешь, зачем мы это делаем, соплезвон?
– Я ж не дурачок. Вы хотите побеждать в бою на палках и убивать дураков, которые против вас.
Братья смотрят на него как на чужака, затесавшегося между ними.