— Твоя кожа… — хрипло, будто спросонья, сказал Лукас. От его жадного взгляда, устремленного на меня, стало жарко.
— Ах, это…
Я мельком оглядела себя. Луна взошла и под воздействием ее силы мое тело источало слабый лилово-голубой свет. Приглушающее заклинание, как вчера сразу после ритуала, накладывать не стала.
— Одно из проявлений моей магии.
— Я не помню такого раньше.
— Я едва ли не с детства привыкла накладывать скрывающее заклятие. Трудно оставаться незаметной, когда светишься будто…
— Светлячок, — улыбнулся, закончив за меня.
— Если мешает, могу убрать, — передернула плечами.
— Нет! — резко запротестовал мужчина, обеспокоенно вскочив с кровати. — Не убирай. Прошу.
Я даже растерялась и застыла на полпути к колдуну.
— Ну хорошо…
— Ты так прекрасна в лунном свете… Хочу полюбоваться.
Горло свело, пришлось отвести взгляд. Лукас прежде никогда не купал меня в восхищении. Да и никто другой тоже. Я оказалась не готова к такому испытанию на прочность убеждений. Слишком велик соблазн покориться привлекательности колдуна, поверить невысказанным обещаниям…
— Ты уже ужинал? — поспешила отвлечься от опасных мыслей.
Дай Всемилостивая, чтобы удалось скрыть дрожь в голосе и принять безучастно-холодный вид. Иначе… Почуй колдун слабость, уцепится за нее, словно гончая и будет мне совсем туго сопротивляться искушению. Уж он-то постарается.
— Нет. Хотел с тобой разделить трапезу.
Губы растянулись в довольной улыбке. Отчего так приятно из-за его признания? Почему вообще меня должно это заботить? А ведь заботит… Еще как.
И опять я спрятала взгляд, робея. Кто хоть когда-то видел робкую ведьму? Их просто не существует. Нет, все же Лукас влияет на меня как-то неправильно! Заставляет забывать истинную суть, становясь больше женщиной, чем колдуньей. Падкой до ласки.
— Наверняка, уже все остыло, — буркнула, злясь на все вокруг и на себя в первую очередь.
— Сейчас я подогрею, присаживайся.
Как и в лесу Лукас взял все хлопоты и заботы на себя. Перенес крохотный столик к камину, уложил подушки для сидения и магией разогрел еду.
Стряпня орчанки действительно оказалась на грани волшебства. От нежного супчика я едва язык не проглотила, а яблочный сидр вприкуску с сырным хлебом вызывали такое наслаждение, что приходилось сдерживать тихие стоны. Давно так вкусно и сытно не ела.
От тепла огня, вкусной мясной похлебки и сырных хлебцев я совсем разомлела. Глаза так и норовили закрыться. Сказывалась усталость, нервотрепка, многочасовое напряжение рядом с колдуном. Я все ждала от него какой-нибудь пакости, а сейчас неожиданно так расслабилась. Появилась твердая уверенность, что ничего плохого он мне не сделает. По крайней мере, пока. Телесной боли точно бояться не стоит, насчет сердечной стоило поостеречься.
Как-то незаметно Лукас придвинулся ближе, касаясь бедром моего. Невинное прикосновение не торопилось перерастать во что-то большее и я не обратила на него особого внимания. Но вскоре, нагло воспользовавшись полусонным, довольным состоянием, колдун перетащил меня к себе на колени. У-у-у, хитрый гад! Разомлевшая от сытости и спокойствия, я уткнулась в его шею, немного побурчав себе под нос, скорее для виду, чем всерьез. И совсем не воспротивилась легким поглаживаниям по спине и волосам. Едва кошкой не мурлыкала от тихой неги. Нет, все же совсем неправильно он на меня действует!
— Я думаю, нам стоит поговорить, — как гром среди ясного неба прозвучал голос колдуна.
— Думать вредно.
— О том, что произошло десять лет назад.
Мышцы спины тут же задеревенели от напряжения.
Вот обязательно было все портить! Я только-только позволила себе ненадолго забыться в крепких мужских объятьях, а тут на тебе! Стоило напомнить, что принимаю ласку предателя, вруна и женолюбца! Гррр!
Точно и сама этого не знала…
— Я не желаю ничего вспоминать и тем более обсуждать с тобой.
— То, что тогда случилось между нами, — упрямства колдуну не занимать, он вновь не прислушался к моим протестам. В который уже раз? — Я и правильных слов подобрать не могу. Это было…
— Глупостью!
— Лучшим, что со мной случалось.
— Что? — одновременно выпучили глаза друг на друга.
Лучшим? Вот это откровение!
— В тебе говорит обида, Ниэла, — нахмурился Лукас.
Я, кряхтя аки трехсотлетняя ведьма, слезла с его колен, сев рядом, оправила одежду. На самом деле, просто тянула время, чтобы немного совладать с чувствами и не выставлять их наружу, как наивная девочка.
— Как знать… — обернулась через плечо.
Разве ведьма могла упустить возможность подразнить уязвленного мужчину?
— Я знаю, — решительно рубанул ребром ладони воздух он. — Мое чувство было взаимным.
Какая уверенность! Только вот в своей неотразимости или моей верности, считай, глупости? В самый раз рукоплескать от восхищения. Но, конечно же, Лукас такого не дождался. Запихнув злость поглубже внутрь, я изобразила милую легкомысленность. Чисто женскую.
— Может, и было. А может, и нет.
— Ниэла…
Только этот предатель умеет говорить так, что у меня внутри все обрывается. Вместо выбранной ранее холодности я вновь сорвалась в пучину обиды и гнева.
— Что ж ты так быстро и легко променял то, лучшее, как говоришь, на утехи под подолами чужих юбок?!
Лукас отшатнулся, точно вместо обвинения получил хлесткую оплеуху.
Как же долго я ждала, чтобы спросить именно это! Только отчего-то особого удовольствия не испытала.
— Или не таким уж и лучшим оно было? Раз ты не смог отказать себе в лишней возможности «попробовать нектар с нескольких цветков, восхваляя каждый», — перекривила его я, вспомнив слова колдуна десятилетней давности и поморщилась.
Обвинение вышло наполненное ядовитым сарказмом — самой противно. Лукас побледнел, очевидно и он не забыл, что именно говорил ведьмочкам в ту ночь. Но явно не ожидал, что я решусь ударить его же словами.
Глядя некогда любимому мужчине прямо в лицо, я прекрасно подмечала малейшие изменения в нем. Легкий румянец стыда, вороватый взгляд в пол, сутулость вины…
И ведь жалеет-то искренне, такие эмоции не подделать, а женское сердце все равно щемило от боли из-за предательства. Да и хрупкий цветок доверия погиб еще там, у беседки. Десять лет назад. Как вернуть то, что исчезало в муках? И стоит ли это возвращать?
— Я ошибся. Сглупил, — хрипло пробормотал Лукас.
Опять классические оправдания. Такие мужские… Не приносящие совершенно никакого облегчения.
— Прости меня.
Простые, казалось бы, слова. Труднопроизносимые для гордого воина. Но, увы, не лекарственные. Нельзя растоптать все хорошее, а потом, склонившись над руинами, просить прощения и ждать чуда. Так не бывает. Даже в мире магии.
— Пятеро мачех сделали все, чтобы я еще в детстве разочаровался в женщинах.
Подумаешь, бедняжечка!
— Пятеро? А твоя мама что же…
— Она умерла сразу после того, как дала мне жизнь.
Я сконфуженно замолчала. Не знала таких подробностей. Да и толком никогда не интересовалась жизнью Лукаса, восхищаясь им, как недосягаемым светилом, издали.
— Мне жаль.
— Мне тоже, — признался он. — Может, если бы она осталась жива, то и наша жизнь с отцом сложилась бы иначе.
Намекает, что будь в отчем доме с детства одна мама, то и отношения с женщинами в будущем приобрели бы неведомое ему постоянство?
— Почему она, — замялась, прикусив нижнюю губу. Насколько уместно будет задавать столь личные вопросы?
Лукас меня опередил, избавив от неловкости:
— Умерла?
— Да.
— Отец говорил, что она всегда мучилась слабым здоровьем и никакая магия не могла этого исправить. А когда отяжелела, так и вовсе стала напоминать тень от себя прежней.
Он винил себя в смерти матери. Пусть колдун и не озвучил этого вслух, но все было понятно без лишних слов.
— Ты не виноват.
— Не появись я так рано, может, она успела бы окрепнуть и…
— Нет, — резко прервала его ложные надежды. — Если богами предначертана смерть, то от нее никуда не деться.
Лукас скупо кивнул. Вроде и согласился, но остался при своем. Я и вовсе растерялась. Колдун и откровенность? Где это видано? Он приоткрыл мне душевную рану, но залечить ее не так просто — слишком много времени прошло с момента появления.
— Но главное не в том, почему я сделал так, как сделал. А в том, что никогда не думал, каково тебе будет, после измены. Повлияет ли это как-то? Или ты поступишь как другие: даже не заметишь, — он пожал плечами, вперившись нечитаемым взглядом в каминное пламя. — Я просто поступил так, как привык, несвязанный обязательствами или ответственностью. И за это, Ниэла, тоже прошу прощения.
Ну надо же! Едва ли не впервые с момента встречи Лукас заинтересовался мной: чувствами, переживаниями, мыслями, жизнью.
— Образование нашей связи я принял за сладострастный морок. Если бы только знал тогда…
Колдун замолк на полуслове, неотрывно глядя мне в глаза. В этот взгляд он попытался вложить все то, что не смог озвучить. Чувства, которым я пока не верила. Чувства, на которые Лукас из прошлого никогда не был способен. Чувства, которые станут моей погибелью, лишь решусь им поддаться…
— Поступил бы иначе? — едва открыв рот, я уже заранее знала ответ.
Он отчетливо читался в выражении его лица. И страшно подумать, на мгновение я поверила в эту искренность, забыв о предательстве и мучениях, что пришлось пережить.
— Если бы мы могли начать сначала, как будто ничего и не…
Больше сдерживаться сил не осталось. Я резко чеканя шаг, подошла к окну. Перед глазами все расплывалось. То ли от злости на несправедливость, то ли от слез, которые Лукас не увидит. Никогда? Не сейчас точно.
— Разговор окончен.
— Ниэла? — обеспокоенно окликнул он.
— Я устала и хочу спать.
Невыносимо тяжело открывать кому-то душу, а еще тяжелее заглядывать в чужую. Мне было больно за Лукаса. И за того мальчика, что никогда не знал материнской ласки, и за взрослого мужчину, что сейчас выглядел потерявшимся в мире. Возможно, это уже работала наша связь, а может, просто я хотела ему сочувствовать, чтобы оправдать ту подлость.