— Я отбивался, как лев!
— Ага, ну чистый тигр, — скептически прозвучало откуда-то сверху. — Саблезубец.
Рьяна восседала на печи, пронизывая мыша насмешливым взглядом. Появилась она бесшумно и незаметно. Видать, переняла талант хозяина.
Неудачно она выбрала момент высказаться. Бука прыснул чаем, который как раз, смакуя, тянул из кружки.
— Ты вообще исчезла! — возмутился он, стоило откашляться и отдышаться. — Предательница!
— Минуточку! Исчезла и ушла восстанавливать силы разные вещи.
Сова обиженно нахохлилась. Полярная гордячка обладала тем еще характером. Я мысленно усмехнулась. О такую Бука быстро обломает крылышки и когти.
— Как только портал закрылся, наемники потеряли к нам интерес и ушли через переход.
— Но как же… — растерялась я.
— В заказ мы не входим, без причины они не убивают. Зачем им фамильяры?
Версии Буки и Рьяны разительно отличались. Под моим злым прищуром мышь смутился.
— Именно это я и рассказывал. Ты просто недослушала, Ниэлочка.
Недослушала… Как же! Позер!
— Угу, — сухо кивнула.
— Я и позволила себе дематериализоваться, — спокойно продолжила рассказ сова. — Хозяин ослаб и поддерживать еще и мое воплощение в мире живых ему было не по силам.
Присмотревшись хорошенько, я только сейчас заметила, что Рьяна выглядела бледнее обычного, словно не полностью проявилась в этом мире.
Для меня не стало откровением, что фамильяры умеют путешествовать между мирами и когда они не нужны хозяину, то могут наслаждаться свободой. Кто знает, где эти удивительные существа любят проводить время и что делать? С Букой мы об этом не говорили, да и подобными привилегиями мышь старался не пользоваться. Мне всегда казалось, что жизнь в седьмом королевстве его устраивает целиком и полностью. Некоторые же маги и ведьмы вообще очень редко призывали собственных фамильяров. Только ради шкурных интересов. Между нами с Букой сложилась крепкая дружба, что прошла проверку годами. Поэтому я старалась обеспечить его свободой решений.
— Может, чаю? — спохватилась я, радуясь, что Бука не успел доесть все сырники.
— Не стоит, — тут же отказалась сова. — Я не ем очеловеченную пищу. Как некоторые…
Последнее явно прозвучало с пренебрежением. На камень в свой огород мышь не среагировал, лишь демонстративно задрал мордочку кверху и отвернулся.
— Погоди… Что значит, хозяин поддерживает твое воплощение? — наконец, поняла, что именно меня смутило в ее ответе. — Разве ты сама не решаешь, когда уйти, а когда проявиться?
Бука просто черпал мои силы, при необходимости, а так был совершенно самостоятельным. Сколько себя помню — так и жили до «наказания». Я даже и не догадывалась, что в паре «маг-фамильяр» бывает иначе…
— Больше не решаю. Драконья сущность хозяина и фамильяр плохо уживаются вместе, — неохотно ответила Рьяна. — Приходится делить время. И сил для того, чтобы быть здесь, уходит намного больше. Что у меня, что у хозяина.
Я непонимающе нахмурилась. Бука застыл, так и не донеся ко рту очередной сырник. Бездонная яма у него вместо желудка что ли?
— Поэтому я появляюсь только тогда, когда хозяин зовет или когда чувствую, что ему нужна моя помощь.
— А сейчас?
— А сейчас дракон слаб, я могу не опасаться без подпитки хозяина истратить резерв полностью и рассеяться в магии.
Сова замолчала. Мы с Букой не спешили прерывать напряженную тишину. Да и что тут скажешь? Вопросов о чудесном обращении колдуна в дракона еще много. Только отвечать на них нужно уж точно не Рьяне. Фамильяра Лукаса хотелось пожалеть. Кому как не мне знать все прелести ограничений свободы? Останавливало одно: жалость — последнее, что готова принять птица от нас. Тем более, еще такая гордячка.
— Проверю, как там хозяин, — небрежно кивнув нам, Рьяна почти бесшумно вылетела из кухни.
Наверняка, устала ждать реакции на слова. А может, получила именно такую, какую и предугадывала.
Уверена, мы с Букой проводили сову одинаково изумленными взглядами.
— Дракон? — встрепенулся мышь. — Я не ослышался?
— Нет. Все правильно.
Бука присвистнул. Я бы обязательно вторила ему, если бы умела свистеть. Но этот талант не значился в списке моих достоинств.
— Так они же все вымерли… — растерянно заметил фамильяр.
— Я тоже так думала… До недавнего времени.
— Святые бубенчики… — потеряно выдохнул Бука.
Я скривилась. И думать не хотелось, какие именно «бубенчики» он считает святыми…
— Кто посмел хозяйничать на моей кухне?
На грозный окрик я подскочила на стуле и едва не отбила копчик. Святые бу… Тьфу! Извернувшись, посмотрела в сторону того, кто решил устроить ведьме остановку сердца.
На смертника, откровенного глупца или редкого смельчака незнакомец никак не тянул. Долговязый тип в длинной ночной рубахе и ажурном чепчике для сна грозно хмурился. Темный, ястребиный взгляд не сулил нам ничего хорошего.
— Хозяйка особняка, — объяснила вдруг появившаяся за его спиной Мадирисса.
Экономка все еще не переоделась в домашнюю, неформальную одежду, оставаясь в строгом платье. Причем застегнутом наглухо на все пуговки. Консерваторша!
Мужчина так выпучил глаза и вскинул в удивлении брови, что едва успел словить очки на кончике собственного носа. С аристократичной горбинкой, между прочим. Намеком на интеллигентность крови еще служили длинные темные волосы, собранные в аккуратный хвостик на затылке. Совсем не юный возраст выдавала благородная проседь. А нескудный кошелек несколько массивных перстней, что возмущенный успел продемонстрировать, тыкая в меня то одним, то другим пальцем.
— Поэтому, Альфред, я бы советовала тебе быть поласковее с Ниэлой, — ехидной протянула экономка. — Вдруг ей не понравится твоя стряпня и мистресс найдет нового повара…
Мужчину перекосило. Я уже всерьез стала опасаться: не случится ли у него припадок. А ведьма ведь оказалась с юмором. Даром, что мнит себя ледышкой.
— Госпожа, — он замер в низком поклоне, — простите, не признал.
Наблюдать за расшаркиваниями мужчины в длинной рубахе и чепчике, то еще удовольствие.
— Э-э-э… — протянула я, чувствуя, как левый глаз нервно дернулся. — Ничего. Бывает?
Растерянность и вопросительные интонации совсем не шли хозяйке поместья, но, простите, какая из меня хозяйка? Еще и ведьмой толком назваться не могу по праву, а тут совсем огромную ответственность на шею пытаются повесить…
— Такого больше не повторится, — серьезно заверил мужчина. Выпрямившись, он чинно поправил чепчик и очки. — Позвольте представиться, Альфред…
— Один из лучших поваров объединенного седьмого королевства, — закончила Мадирисса.
— Оу-а… — восторг выразить не удалось. Да и манеры подвели. Я невоспитанно раскрыла рот от удивления.
Бука немо воззрился на вторгшихся в наш уютный мирок полуночников. Фамильяр едва ли не впервые вел себя, как мышь. Молчал, словно воды в рот набрал. Лишь делал страшные глаза и внимательно следил за происходящим.
— Почему один из? — возмутился Альфред. — Лучший.
Да, скромности ему явно при рождении боги не отсыпали.
— Ах, да, конечно. Я совсем забыла, что Альфред служил личным поваром у его императорского величества.
— Служил? — заинтересованно переспросила.
Мужчина недовольно отвел глаза.
— Смутно припоминаю такое.
Экономка громко фыркнула, всем своим видом показывая, что попытка проявить ложную непритязательность у повара не удалась.
— Не поверю, что у Лукаса Дэ Кадари лучше условия, чем у императора, — поддержала ведьму.
— Я — творец! Где хочу, там и творю, — неожиданно вспылил Альфред. — Не все, леди, в жизни меряют златинниками, лиринами или серебрушками!
После короткой гневной тирады повар гордо выпятил подбородок и прошел мимо стола к печи, заглядывая внутрь.
— Альфред не сошелся во взглядах с первым советником его величества, — шепнула Мадирисса, заняв стул по соседству с моим. — Кто же знал, что лорд так ревностно относится к любым занятиям его… гхм… близкого круга.
— Он хотел запереть меня в четырех стенах! — возмущенно всплеснул руками обсуждаемый. — А я задыхаюсь! Просто задыхаюсь без свободы! Нет, разве это мыслимо запретить творцу творить?
Я смущенно кашлянула в кулак. В наши времена никого особо не удивишь свободными нравами в любовных делах, особенно при дворце — уголке интриг, заговоров, политических игр и порока. Но лично мне было непривычно обсуждать личное вслух. Еще и при почти незнакомцах.
— И что тут у нас? — быстро сменил тему повар. — Хм-м…
Он взял со стола общее блюдо и поднес к лицу. Тут же у меня жалобно засосало под ложечкой в тревоге за два одиноких сырника. Альфред прожигал их цепким взглядом, шумно нюхал и только потом, отломил крохотный кусочек с ноготь, попробовать.
— Неплохо, — немного погодя заключил повар. — Леди владеет бытовой магией?
Как ни крути, а волшебство развращает ум и тело, заставляет применять силу даже в мелочах… Иначе таких глупых вопросов не возникло бы.
— Нет.
— Тогда как же? — удивился мужчина.
— Обыкновенно. Руками.
— Руками? — побледнел он. Я успела повторно испугаться за его здоровье. — Разве госпоже пристало готовить самой?
— А кто запрещает хозяйке в собственном особняке упустить некоторые условности? — пришла на помощь Мадирисса.
— Никто…Но… — протянул мужчина, слабо кивнув.
— То-то же, Альфред. Не забывайте, что порядки во дворце не обязательно должны действовать в отдельных домах провинции.
Повар громко фыркнул и отошел к дальним шкафчикам.
— Признаться, и я люблю порой повозиться на кухне, — доверительно шепнула Мадирисса. — Когда Альфред не видит. Иначе его удар бы хватил, что кто-то хозяйничает здесь.
Я хмыкнула:
— Охотно верю.
Именно в этот миг, глядя в смеющиеся глаза экономки, я поняла: мы точно с ней поладим. Начнем, пожалуй, с кулинарии.
— Раз уж никто из нас не страдает по талии, то предлагаю продолжить ночное рандеву в моих владениях, — чопорно заявил Альфред, в который раз поправляя вечно сползающие на кончик носа очки.