Мадирисса кивнула:
— Возражений не имею.
Весь ее вид просто вопил о том, что сейчас женщина согласится на все, только бы избежать одиночества спальни и тишину ночи, во время которой так назойливо атакуют болезненные мысли. В моей жизни таких ночей оказалось предостаточно. И если чтобы скрасить тяжелые минуты Мадириссы, чем бы это страдание ни было вызвано, мне придется распить бочонок вина — будем кутить до утра!
ГЛАВА 17
Чаем ночные посиделки не обошлись. Мадирисса, как в воду глядела. Едва придя в кухню она, словно остервенелая, залпом выпила несколько бокалов красного вина, оставшегося после ужина. Немного успокоившись, принялась скрести по сусекам запасов повара. Шум разбудил Альфреда. Его появление в длинной розовой ночнушке до пят и чепчике в тон произвело фурор. Преимущественно на мыша, что стал нервно икать.
Зато, резко проснувшийся и помрачневший повар, проявил любезность утолить жажду экономки. Попробовал бы он воспротивиться, когда ведьма весьма настойчиво требует: «Наливай!» и кулаком по столу гремит. Для пущего эффекта. А в ее глазах такой неистовый огонь ярости и боли бушует, того и гляди рванет каким-то страшным заклинанием. Нет, Альфред подставляться не стал. Послушно прислуживал нам, изредка отпуская шутливые безобидные реплики.
Эта странная жажда Риссы немного утихла после арманьяка, медовухи и ягодной наливки. Женщина раскраснелась, присмирела и вдруг заговорила. Несмотря на количество выпитого язык ее слушался прекрасно, голос звучал ровно, фразы не были запутанными.
— Лаенван — это он, — сказала она, глядя мне в глаза пронзительным серьезным взглядом.
Я едва не подавилась чаем, непонимающе нахмурившись:
— Кто он?
— Тот самый, предназначенный мне судьбой мужчина.
И хорошо, что я предусмотрительно поставила чашку на стол, иначе она бы выпала из в тот час ослабевших пальцев.
— Да. Не удивляйся так, это он. Муж моей сестры, отец Лукаса, сильный колдун, безбожник и дамский угодник, — она горько усмехнулась. — Тот, кто не узнал меня ни перед собственной свадьбой, когда мы встретились в моем доме, ни после смерти жены, когда я вернулась помочь с племянником. Пришлось устраиваться к нему нянюшкой, позже домоуправительницей.
От обиды за эту прекрасную женщину у меня сердце болезненно сжалось: ни вдохнуть, ни выдохнуть. Бука притих на плече, Альфред остервенело тер чистую сковороду, не поднимая головы. Да с таким рвением, что запросто мог протереть в посудине дыру.
— Лаенван — тот, кого я так и не смогла забыть. Столько лет прошло, а я продолжаю помнить это чувство. Глупо, да?
Рисса медленно глотнула наливки.
— Я не знаю… — пожала плечами. Разве в любовных делах что-то поддается чужому суждению и рамкам «правильно — не правильно»?
— Знаешь, что самое обидное?
Я отрицательно качнула головой.
— Он меня не узнал. Ни разу за столько лет в его сердце ничего не шевельнулось ко мне. За то он успел побывать едва ли не под каждой юбкой! Шесть раз жениться, подумать только!
Альфред презрительно сплюнул, но добавлять ничего не стал.
— Так ты моя настоящая тетка? — ошалело выпалил Лукас с порога.
Мы так сосредоточились на разговоре, что совсем не заметили, в какой момент на кухне появились мужчины Дэ Кадари. То ли совершенно бесшумно двигались, то ли в моем чае, кроме трав и заварки тоже присутствовало кое-что покрепче.
— У тебя есть еще и фальшивая? — криво улыбнулась Мадирисса.
Лукас смешно отзеркалил ее мимику.
— Ты всегда была мне, как мать.
— Я не пыталась заменить сестру, но любила тебя не меньше, чем она стала бы.
— Спасибо, — он благодарно погладил ее по плечу. — За все.
В глазах колдуна блестели слезы, но он так быстро нагнул голову, скрывая взгляд, что убедиться не удалось: показалось или нет.
Лаенван устало привалился боком к кухонной стойке, словно бы его вдруг перестали держать ноги. Альфред состроил брезгливую гримасу и отодвинулся подальше.
— Милостивые боги, — как-то рвано выдохнул старший Дэ Кадари. — Это все время была ты?
Мадирисса сжала губы в побелевшую упрямую линию.
— Та девочка с маскарада — это ты?
— Я.
— Почему же ты ничего не сказала? — перешел на крик мужчина. — Пусть я был ослеплен магией Каиры, но потом, когда наваждение исчезло с ее смертью… Почему, Мади?
— Мне надо было душу перед тобой вывернуть наизнанку? — едко вопросила она. — Между какой по счету женой или любовницей? Помнится, ты так активно «страдал» после смерти моей сестры, что я и слов утешения подобрать не могла.
— После ее гибели я узнал, что был одурманен, привязан магией и, как тупой бычок, загнан в силки брака!
— Не очень ты от него и пострадал! Прекрасным наследником вот обзавелся!
— Ты ничего не знаешь!
Напряженную тишину в кухне нарушали лишь звуки яростного дыхания спорщиков. Все невольные свидетели столь экспрессивной встречи старательно хранили молчание. Даже Бука перестал жевать похищенную из-под носа Альфреда сдобную булочку с маком. Почти что подвиг!
— Не знаешь, каково это: маяться день ото дня без видимой причины! — эмоционально всплеснул руками колдун. — Этот приворот жрал меня изнутри!
— Хилый приворот оказался, ты вон — целехонький, не сожранный совсем!
— Я тебя искал!
— В любовницах, женах и случайных связях? — собственный ядовитый сарказм Мадирисса не забывала запивать терпкой наливкой.
Я уже всерьез забеспокоилась о ее здоровье. Ну нельзя столько пить! Да еще и с непривычки…
— Что же ты такая внимательная и не заметила у всех моих пассий схожесть? — Лаенван даже покраснел от злости.
— Делать мне больше нечего: только твоих зазноб сравнивать!
— Они все рыжие, глупая! Я стремился к одинаковому типу, все надеясь, что отыщу одну! Ту самую ведьму!
Вышеупомянутая ведьма негодующе отвернулась.
— Ты меня даже не узнал! — как женщина ни старалась скрыть обиду, а она отчетливо прорезалась в очередном вскрике.
— Да я себя с трудом узнал после магической привязки!
Мадирисса скривила губы, на что Лаенван тут же примирительно выставил руки ладонями вперед:
— Плохое оправдание моей тупости, признаю.
— У мужчин рода Дэ Кадари это вообще отличительная черта, — я не сдержалась от комментария, пусть и шепотом.
Лаенван и Мадирисса внимания на колкость не обратили, слишком были поглощены друг другом. А вот Альфред мне подмигнул, Лукас же ограничился закатыванием глаз. Любимый жест это у него что ли?
— Чувствую, ты еще нашим внукам будешь рассказывать о любовных злоключениях их дедушки с бабушкой.
— Если история стоящая, то почему бы и не рассказать?
— Хорошо, что ты не отрицаешь наличие совместных внуков, а значит, уже созрела к появлению наших детей, — довольно улыбнулся этот нахал.
Только посмотрите на него! Редкий талант вывернуть любую ситуацию в свою пользу!
На мгновение я задохнулась от возмущения, но озвучить его словами мне не дали. Лукас шикнул, приложил палец к моим губам и проникновенным шепотом заверил, что мы пропускаем все самое интересное. Я не смогла с ним не согласиться.
— Во время брака жизнь была словно в тумане. После всего, когда уже пришел в себя, твое лицо стерлось из памяти. А вот назойливое ощущение непоправимой ошибки не исчезало.
Мадирисса недоверчиво хмыкнула.
— Я так тебя интересовала, что даже и поухаживать ни разу не решился?
— Да я дышать на тебя боялся: ледышка ледышкой!
— Конечно, манерам обучена получше твоих некоторых! — тут же вспыхнула так называемая «ледышка». По ощущениям, она дико старалась испепелить виновника всех своих бед взглядом. — Оголенной не бегаю, в помощи не нуждаюсь, в твои объятья по первому зову не падаю!
— И Лукас к тебе очень привязался. Я боялся все испортить, если вновь ошибусь в выборе!
— И решил даже не пытаться!
— Да.
— Трус!
— Справедливо, — склонил голову мужчина. — Но теперь все изменится, обещаю.
— Черта с два! — стукнула кулаком по столу ведьма. И громко ойкнула, обиженно глядя на столешницу, словно молча корила ее за такую подлость.
Лаенван подался вперед:
— Сильно ушиблась?
— Я не позволю вмешиваться в мою жизнь, — резко отшатнулась Рисса, едва не упав со стула. Быстро вернув равновесие, она залпом допила содержимое пузатого бокала.
Еще мгновение назад вполне разумный взгляд женщины подернулся дымкой, щечки окрасил яркий румянец.
— Вс-се! Ты свой ша-шанс упустил, Дэ Ка-ик-дари, — она погрозила мужчине пальчиком. — Поня-ал?
— Конечно, дорогая, — охотно согласился Лаенван, уверенно пробираясь к экономке с грацией дикого кошака.
Еще раз взглянув на Риссу, я нахмурилась и обернулась к Лукасу:
— Что это с ней?
— На ведьм алкоголь действует иначе, — развел руками он, лениво улыбаясь. — До определенного момента опьянения не чувствуется, а потом оно накатывает оглушительной волной.
— Ум-м-м… То еще удовольствие.
— Представь похмелье с утра, — Лукас хмыкнул. — Завтра ненависть Мадириссы на фоне тупой головной боли обретет новую силу. Отцу не позавидуешь.
— В конкретно этой ситуации я бы посочувствовала женской стороне, — сморщила нос. — Столько лет молча страдать и терпеть похождения любимого!
— В конкретно этой ситуации, — не обидно перекривил он меня, — виноваты гордость, страх и глупость. Уйму времени потеряли, а могли давно быть вместе. Глядишь, и братом или сестренкой меня порадовали бы.
— Лукас Дэ Кадари! — возмутилась я.
— Смешная фамилия Дэ Кадари, — хихикнула, одновременно икнув Рисса. — Кто вас только так обозвал, а?
— Всемилостивая богиня, дорогая. Легенды говорят, что наш род начинается от ее прямого наследника.
— Бедная богиня, — прицыкнула ведьма. — Увидеть, как ее род обрастает, ик, такими вырод…
Лаенван подхватил женщину на руки, не дав ей закончить:
— Ты сейчас наговоришь лишнего, Мади.
— От-тпусти меня нем… немед… быстро! И брысь отсюдова! Хватай эту белобрысую дрянь!