Лунное граффити — страница 11 из 29

Мне хочется ответить: «Ты и видела, только он тебе даром не сдался». Но вместо этого спраши­ваю:

— Серьезно?

— Ага. У стеклодувной мастерской, где я рабо­таю. Босс прислал мне эсэмэску, и я сразу приеха­ла. Мы разминулись всего на пять минут.

Интересно, я столько раз видел старика-хозяи­на — и ни разу Люси. Я наблюдаю иногда, как он плавит стекло, добиваясь нужной формы.

— И что, твой босс хорошо их рассмотрел?

— Ну, говорит «юнцы небритые».

— Когда я последний раз видел Тень, он был бритый.

Да этот старикан небритее, чем мы с Лео, вме­сте взятые!

— Ты перестал на меня злиться? — спрашива­ет она.

— С чего ты взяла?

— Больше не затыкаешь мне нос.

— Место людное. Свидетелей много.

Задумываюсь. Надо же, с закрытыми глазами я вообще на нее не злюсь. Мы снова молчим, поз­воляя музыке опутывать нас. Спустя три песни я наконец говорю:

— Так дальше нельзя.

— Боишься двусмысленности?

— Боюсь, что кошельки стащат.

— Джезз считает, что тусовки очень важны. Она готовится в театральный и говорит, что для актера такая вечеринка — просто находка. Вот только учит она монолог из шекспировской тра­гедии, ума не приложу, что можно почерпнуть у местной публики.

Где-то рядом слышен звон разбитой бутылки.

— Ну, если тусоваться здесь долго, кого-нибудь убьют, — предполагаю я. Люси смеется, что нравит­ся мне еще больше. Нравится, что рассмешил ее я.

— Я, наверное, пойду домой, — говорит она. — Теперь, когда Лео увлечен, Джезз не будет против. Как ты думаешь, он правда увлечен?

Мы с ней сейчас на одной волне, и мне не хо­чется говорить, что после матча с Эммой Лео на скамейке запасных. Он вообще с тех пор не гово­рит о девчонках. Когда та, что вам нравится, вы­зывает копов, поневоле уйдешь с поля.

— Может и так, — отвечаю я. — В любом слу­чае у нее есть Дэйзи. Вот уж не знал, что вы трое дружите.

— С недавних пор. Ты прав, Джезз будет не од­на, так что я пойду.

Мы сидим на диванчике минут десять, но мы очень далеко отсюда, и за все это время я ни разу не вспомнил, что на мели, что потерял Бет, что скоро попаду в кутузку.

— Надо найти Тень, — слышу я собственный голос и закрываю глаза под ладонью. Что ты се­бе думаешь? Эта девчонка разбила тебе нос. Она молчит. Я лихорадочно соображаю, как бы взять слова назад, а потом делаю вид, что вообще ни­чего не говорил. Помолчав еще немного, она от­вечает:

— И куда мы пойдем?

«Не посеешь — не пожнешь», — слышу я стар­ческий голос Берта. Убираю ладонь с ее глаз и смо­трю, как она мигает с непривычки.

— Ну, пара идей у меня есть. — Стараясь не вы­дать своей радости, оттого что она рада, я расска­зываю о граффити в старом депо и скейт-парке.

Люси обещает вернуться через минуту. Пока она разговаривает с Джезз, я пытаюсь понять, что делаю. Что бы там ни было, назад пути нет. Про­биваюсь к ним, хватаю Люси за руку, пока она не передумала, и толпа выносит нас обратно, к окну.

Снаружи, едва успев отдышаться, я вижу, как пе­реднюю дверь, не обращая внимания на целующу­юся парочку, штурмует Раф с друзьями. Чтоб его...

— Подожди секунду, я забыл сказать Лео одну вещь, — говорю я Люси.

Перед тем как исчезнуть в окне, я снова гляжу на нее. Она рассматривает небо, словно разгова­ривает там с кем-то.

Не теряя ни секунды, нахожу Лео на танцполе.

— Здесь Раф. Не подпускай его к Джезз.

— Я прослежу, — кивает Лео. — Не беспо­койся.

— Одолжи мне десять баксов?

Он протягивает деньги и спрашивает:

— Ты вернешься сюда в два тридцать?

Музыка переходит на техно, толпу качает в тран­се. Или выходишь из игры сейчас, или ты в ней. Старина Берт подсказывает: «Скажи “нет”», — но я не могу.

— В два тридцать, заметано, — говорю я Лео. — Помни, что Раф здесь.

Пробравшись к окну, я напоследок оборачива­юсь взглянуть на Лео. Трудно сказать, нравится ли ему Джезз, но в случае чего я бы поставил на «да».

Задание четвертое

Поэзия 101

Учащийся: Леопольд Грин

Любовь: Памятка

Помни

Любовь не вращает Землю

Секс ускорит вращение лишь на пару

секунд

В лучшем случае

Так да здравствуют чипсы, пирожки

с мясом и девочки в мини-юбках

Помни

Любовь

Накрывает сердце ладонями

И топит его

Под водой

Помни это

Когда улыбнется другая девчонка

Жду, когда вернется Эд, и впервые за этот ве­чер вижу настоящие, а не воображаемые звезды. Крошечные огоньки, догорающие вдали. Обвожу их пальцем и добавляю парочку НЛО. Когда де­нег не хватает, мама, папа и я играем в игру «До­рисуй что хочешь». Представь желаемое, Люси, потому что купить, наверное, не получится. Да я и не против, ведь на главное — стеклодувное де­ло, например, — деньги всегда находят. Ал гово­рит, эта игра развила мои творческие способнос­ти. Только она не всегда помогает. За последнее время я столько раз рисовала папу в доме.

Эд задерживается, и я решаю подождать его, лежа на траве. Рисую в небе Тень. Он темноволосый — я так думаю — и небрит, но только слегка. Нарочитая небритость. Думаю, на нем старенькая футболка с группой «Рамоунз». Или даже футболка с его собственным оттиском. Ри­сую облачко для текста и пишу туда слова об ис­кусстве.

Рядом, чтобы скоротать время, рисую Эда. Не знаю почему, но с закрытыми глазами разговари­вать с ним было совсем не трудно. Наверное, во время нашего свидания ему стоило положить ру­ку мне на лицо, а не на задницу. Наверное, нам обоим стоило завязать глаза. Хоть и несуразно, но, может, все сложилось бы по-другому.

Моя любимая картина Рене Магритта — «Влюб­ленные». Там двое целуются. Голова у каждого обернута простыней. Все остальное на картине со­вершенно обычно: его костюм, ее платье, мягкий голубой фон за спинами. Единственная стран­ность, что они не видят друг друга и целуются сквозь ткань. Хотя, если подумать, может, и не странность. Может, поцелуй с завязанными глаза­ми — самое простое начало.

Я немного завидую Джезз — ей не надо кутать­ся в простыню, чтоб преодолеть неловкость на первом свидании. Она устроила такой вихрь дис­ко вокруг Лео, словно они сто лет знакомы. Я ви­дела, когда пробилась к ней сквозь толпу. «Я ухо­жу с Эдом», — прокричала я. «Что?» — «Эд! — заорала я громче. — Мы идем искать Тень».

Джезз увела меня с танцпола, подальше от ко­лонок, и там спросила: «Ты не против, если я ос­танусь?»

Я покачала головой: «А ты не против, если я уйду?»

«Не отключай мобильник, — сказала она. — Я эсэмэсну, как развиваются события». Помахала рукой и убежала назад. Зазвучал медленный танец, и она закружила вокруг Лео, секунду назад замер­шего в нерешительности. Ни тени сомнений у нее не было. Я могу ошибаться, но у Лео, по-моему, тень сомнения была.

Джезз как-то спросила: «А что, если после знаком­ства Тень в тебя не влюбится?» Я не раз об этом ду­мала. Одним мальчишкам я нравлюсь, другим — нет. Но у меня предчувствие, что Тень — из первых.

От мысли о скорой встрече по всему телу бе­жит «дзынь!». Мы найдем его за работой, за но­вым потрясающим рисунком. Представив нас, Эд махнет на вечеринку или пойдет к Бет, а я оста­нусь наедине с Тенью. Что же я скажу? Может, просто: «Я люблю искусство».

— Я тоже, — слышится в ответ.

Оборачиваюсь на голос и вижу парня. Он года на два старше меня, в костюме, но это не скучный костюм. Почти серебристый. Строгий костюм в сочетании с взъерошенными волосами произво­дит впечатление. Незаметно я растопыриваю на траве пять пальцев.

— Шумновато там. Ты не против, если я при­сяду? — спрашивает он.

Качаю головой.

— Мне тоже хотелось подышать.

Растянувшись на траве, он опирается на локоть. Прядь волос то и дело падает ему на лицо, и он то и дело откидывает ее назад. Поймав мой взгляд, он улыбается. И я улыбаюсь. Мы смотрим друг на друга, потом в сторону и снова друг на друга.

— Ты кого-то ждешь? — спрашивает он, и по его тону я понимаю, что он хочет узнать, не жду ли я парня.

— Приятеля. Его зовут Эд. Он просто друг, — повторяю я, но решаю добавить на всякий слу­чай: — Он не мой парень. Мы хотим найти граффитчика, который подписывается «Тень». Может, ты его знаешь?

— Нет. Зато я немного знаком с Эдом. Он дру­жит с Лео, да?

— Точно.

Мимо нас, не прекращая целоваться, бредут па­рочки.

— Прямо новый вид спорта, Олимпийские иг­ры можно устраивать, — говорит он. — Осталось нарисовать оценки и судить по десятибалльной системе.

— На этой вечеринке все в лидерах.

— Похоже на то.

Взглянув на меня, он водит по траве пальцем, медленно выписывая узоры.

— Люблю рисовать, — объясняет он, заметив мое любопытство. — А зачем вы ищете Тень?

— Мне нравятся его работы, — говорю я.

Он снова выводит узоры. Что-то происходит. Я не могу объяснить, но здесь что-то не так.

— Где будете искать?

— В старом депо и скейт-парке.

— Уходите прямо сейчас?

Киваю.

— Хочешь с нами? — спрашиваю я, не ощущая никакой неловкости. Чувствую, что все делаю пра­вильно.

— Я бы с удовольствием, но прямо сейчас не могу. Можно, присоединюсь к вам попозже?

— Ну конечно!

— Договорились. Где вы будете после скейт-парка?

— Скорее всего в кафе «Барриз».

— Отлично. Значит, либо в старом депо, либо в скейт-парке, либо в «Барриз».

Он встает и протягивает руку, помогая мне под­няться. Теперь мы совсем близко.

— Дай мне номер мобильного? А то мало ли что.

Диктую, и пока он записывает, по всему телу бежит радостная дрожь.

— Люси, — говорю я.

Он вносит мое имя в мобильник и представля­ется:

— Малькольм Птах.

Вот как, Птах, думаю я. Пойманные на стене птицы. Не исключено, что передо мной Тень.

— Очень приятно.

— И мне.

Он садится в машину и уезжает. Хорошо, что Эда еще нет: мне нужно время прийти в себя.