Казалось, Никки проспала всего пару часов, когда услышала стук в дверь и отца, зовущего ее по имени.
Сбросив с головы покрывало, она села, щурясь от яркого утреннего солнца.
— Да, — прохрипела она, а затем застонала. Голос звучал ужасно. — Что, пап?
— Ты проснулась? — спросил он.
Уже да. Вставая с постели, Никки откинула назад спутавшиеся волосы.
— Можешь войти.
Дверь распахнулась, и отец просунул внутрь голову.
— У тебя гости.
— Что? — Она поморщилась, потом глянула на часы на запястье. Девять утра. Никто из ее знакомых не заявился бы к ней в девять утра в воскресенье.
Лицо отца оставалось странно бесстрастным.
— Это очень необычный посетитель… — Он оглянулся. — Спустись вниз.
Она проследила, как он закрыл дверь.
— Что за черт?
Пустая комната не ответила, так что через минуту сонного недоумения Никки сбросила простыни и поставила ноги на пол. Она направилась в ванную, но передумала. Кто бы ни пришел, не стоит ради него причесываться и умываться. На ней были свободные фланелевые штаны и майка на бретельках с бра, поэтому она лишь накинула легкий кардиган.
Подавив зевок, девушка пошла по узкому коридору и спустилась вниз. Она прошаркала до кухни, с облегчением почувствовав запах кофе. В ее планы входило выпить галлон кофе и пачку аспирина.
Проводя рукой по стареньким обоям уютной столовой, она повернула направо и вошла в кухню. А потом резко остановилась.
Она что, все еще пьяна после прошлой ночи? Или напилась сильнее, чем думала? Скорее всего, так оно и было.
Это был единственный возможный вариант, иначе Гейб де Винсент не мог сидеть в кухне ее родителей с бокалом смузи.
Глава 11
Гейб едва смог сдержать улыбку. Это стоило труда, и ему понадобилось прикрыть рот рукой, потому что Ник смотрела в полной растерянности. Он не мог осуждать ее за это. А еще она выглядела очаровательно взъерошенной. Как будто только что скатилась с кровати и пришла сюда.
Наконец она смогла сфокусировать взгляд своих огромных глаз.
— Что происходит? — Взгляд ее заметался по кухне и остановился на отце, наливающем себе чашку кофе. — С мамой все в порядке?
— Мама спит, — ответил отец. — Она немного устала, но в порядке.
— Ладно. — Никки взглянула на Гейба, на лице ее читалось беспокойство. — А у вас там все хорошо?
Это его удивило. После того, как он с ней обошелся, мужчина поверить не мог, что ей вообще есть дело до того, все ли у них в порядке.
— Да, все хорошо.
Она открыла рот, но ничего не сказала, и Гейб понял, что пялится на нее. Он не замечал раньше, какие полные у нее губы. Или, может, замечал, просто никогда не придавал этому значения.
Вероятно, последнее.
— Он сказал, что был поблизости и решил заскочить и поздороваться, — невозмутимо ответил отец. — Хотя я не представляю, что он мог делать поблизости в девять утра в воскресенье.
Его объяснение было не самым лучшим.
— Я катался. Не мог заснуть и очутился тут. — Отчасти это было правдой, но очутился он тут неслучайно. — Я купил клубничный смузи.
Ник уставилась на него.
Ее отец закашлялся и прошаркал по полу.
— Я буду наверху, — заявил он, похлопывая Ник по плечу, — если вам, ребята, что-нибудь понадобится.
Гейб улыбнулся ему и подождал, пока он скроется за углом, прежде чем заговорить.
— Ты же по-прежнему любишь смузи, так?
Она все еще смотрела на него раскрыв рот.
— Ты… под кайфом?
— Что? — Он рассмеялся. — Нет.
Ник помолчала минуту.
— Уверен?
Борясь с улыбкой, он кивнул.
— Итак, ты катался, решил взять смузи и принести его мне?
— Да. — Теперь он не мог не улыбнуться. Только не при виде этого полностью потерянного выражения ее лица. — В это так сложно поверить?
— Да. — Она кивнула, подчеркивая это. — Да, сложно.
Внутри у него все сжалось от ее честного ответа, улыбка померкла.
— Я хотел поговорить с тобой.
Ник замерла, и он почти решил, что она велит ему убираться. Если бы она так сделала, это несколько усложнило бы ситуацию, потому что он не собирался уходить, не поговорив.
Но девушка лишь схватилась за края тонкого серого кардигана и запахнула его на талии.
— Можем выйти на улицу. Там, вероятно, прохладно.
— Да. — Вставая со стула, он подхватил смузи и обошел стол. — Тут мало что изменилось.
Она странно посмотрела на него.
— Да, мало.
Никки вышла в коридор, украшенный ее фотографиями в разном возрасте.
— Мне нравится.
— Правда? — сухо спросила она.
— Да. Тут уютно. Это настоящее. — Он разглядывал фото, пока девушка шла к задней двери. Один снимок привлек его внимание. Судя по всему, фото сделали в старших классах. Широкая, гордая улыбка на ее эльфийском личике совсем не походила на ту, что он видел в последнее время. — Глядя на это, можно с уверенностью сказать: тут действительно живет семья.
Гейб был здесь всего раз с коротким визитом, но даже пахло в доме по-старому: яблочным пирогом. В его собственном доме стоял запах моющих средств и свежего белья и не висели фотографии улыбающихся родственников.
Когда Гейб встречался с Эммой, мечтал, что у них тоже будет уютный дом, теплый и полный семейных фотографий.
Похоже, ничего подобного ему никогда не светит.
Ник открыла дверь, и они оказались на небольшой террасе, выходящей в узкий дворик. Увитый плющом навес отбрасывал густую тень на старые железные стулья и деревянные качели, закрывая утреннее солнце.
Гейб протянул ей смузи.
— Будешь?
Она взглянула на него, а потом выхватила напиток из рук так, будто боялась, что он заберет его обратно.
— Спасибо, — пробормотала она, вцепившись в пластиковый стакан, и пошла к качелям. Села. — Я практически уверена: папа не поверил, что ты случайно оказался тут.
Он смотрел на нее минуту, потом сел на один из стульев напротив.
— Помнишь последний раз, когда я тут был?
Она молчала, потягивая смузи через соломинку.
— Тебе было шестнадцать, ты напилась в гостях у подруги.
— Я не напилась, — проворчала она спустя мгновение. — Мне стало плохо.
Он постарался сдержать улыбку.
— Ты перебрала, Ник. Если я правильно помню, ты впервые так напилась. И позвонила мне, потому что вы с подругой повздорили, а ты хотела домой, но не хотела будить родителей. — Он помолчал. — Ты позвонила мне, и я приехал.
Несколько прядей упали ей на лицо, пока она молча продолжала пить. Проклятие. Волосы у нее стали намного длиннее.
— Тебя вырвало в моей машине, — добавил он. Никки замерла.
— А потом ты расплакалась, потому что испугалась, что я разозлюсь. — И он разозлился. Но не потому, что ее рвало в его «порше», а прежде всего потому, что она так напилась.
Никки подняла голову.
— Почему мы вообще говорим об этом?
Он и сам не был уверен, поэтому пожал плечом.
— Я привез тебя домой. Твой отец не спал. Я думал, он запрет тебя на всю жизнь после всего этого.
Ник вернулась к атаке на смузи.
— И такое случалось много раз. Ты звонила. Я приходил, не думая, как это выглядит со стороны. Взрослый мужчина, выполняющий просьбы девочки-подростка, которая ему даже не родственница. Оглядываясь назад, я понимаю, что это должно было настораживать.
— Ты заботился обо мне как о сестре, — пробормотала она себе под нос. — Ты не был извращенцем.
— Это так. — Он смотрел, как ветерок играет с ее волосами.
— Зачем ты тут? Явно не ради прогулки по аллее воспоминаний. Приехал поговорить о чем-то?
Поговорить нужно было о многом.
Гейб не мог ждать. Он хотел найти ее прошлым вечером, но, судя по ее растрепанному виду, вчера она была не способна ни к каким серьезным разговорам.
Что разжигало в нем очень сильное любопытство и желание узнать, чем же она занималась накануне.
— Кажется, у тебя небольшое похмелье?
Она посмотрела на него из-под ресниц, которые раньше не казались ему такими густыми.
— Небольшое.
Он задумался и понял: мысль о том, что она выпивает, не нравится ему так же, как раньше.
— И где ты была?
Она опустила смузи, и это казалось великим подвигом, потому что половину стакана она уже прикончила.
— Встречалась с подругами в «Лекарне».
— Хорошее место. — Туда часто ходила местная молодежь. — Засиделись допоздна?
— Не очень. — Она нахмурилась, будто пыталась понять смысл этих вопросов. — Зачем ты тут, Гейб?
Его не задевала ее дерзость, как и в тот день, когда она предложила ему самому убираться в комнатах. Это ее поведение вызывало у него совсем другую реакцию.
Он наклонился вперед.
— Ты влюбилась в меня.
— Гейб…
— Просто выслушай меня, хорошо? Я тут не для того, чтобы унижать тебя, хотя понимаю, что ты наверняка думаешь именно так. У тебя нет никаких поводов считать иначе, но я просто хочу поговорить.
Она смотрела на него с подозрением.
— Тогда говори.
Он подавил улыбку.
— Ты влюбилась в меня, и я это знал. Но думал, все безобидно.
Ник заметно напряглась.
— Той ночью, когда ты пришла ко мне, — его голос стал тише, — и я впустил тебя, я знал о твоих чувствах. Мне не следовало впускать тебя. Ответственность за это полностью на мне. Я не был настолько пьян, чтобы забыть, кто ты.
Она опустила смузи на колени.
— Знаю, мы оба наговорили всякого о той ночи, но я не сказал того, что действительно нужно было сказать, — продолжил он, стараясь не замечать румянца, расползавшегося по ее щекам. — Я прекрасно осознавал, что делаю.
Она шумно вздохнула, и порыв ветра унес этот едва слышный звук.
Помолчав немного, он продолжил.
— Но меня это не заботило.
Ник медленно моргнула.
— Тогда почему ты…
— Не сказал тебе этого раньше? Не знаю. Тут я был козлом. Меня ничто не извиняет.
Она снова нахмурилась и отвела взгляд, будто собиралась сказать что-то, но передумала.