– Понятно. Мне было известно лишь то, что ты англичанка.
– А ты, случайно, не знаешь, куда я должна идти и что делать?
Полный жизни двор внезапно опустел; все воины куда-то исчезли.
– До свадьбы останешься со мной. Жаль, конечно, что у тебя не будет собственной спальни, но сейчас в замке нет свободных комнат. – Кэт виновато улыбнулась, и красивое лицо тут же вспыхнуло мягким светом.
Если все шотландские женщины были так же хороши, как Кэт, то стоило ли удивляться, что суженый проявил откровенное недовольство при виде невесты из Англии? Стараниями Сибил Эмили придерживалась не слишком высокого мнения о собственной внешности. Мачеха неустанно твердила не только о маленьком росте, но и о других ее недостатках.
Волосы падчерицы казались ей слишком курчавыми и в то же время недостаточно яркими. В отличие от роскошных блестящих черных кудрей шотландки локоны Эмили выглядели не то каштановыми, не то темно-русыми. Сибил нередко повторяла, что они так и не смогли выбрать себе подходящий цвет. Не нравились мачехе и глаза цвета лаванды. Разве бывают на свете сиреневые глаза? Эмили не раз приходилось слышать, что это знак свыше, причем знак недобрый. Но главным недостатком падчерицы Сибил считала мягкую, округлую фигуру. Откровенно женственные формы никак не соответствовали идеалам величественной сдержанности, аристократической скромности и многозначительной недоговоренности.
– А твой муж не будет возражать против моего присутствия? – уточнила Эмили, пытаясь отвязать седельную сумку непослушными, окостеневшими от долгого напряжения пальцами.
Кэт взялась помогать.
– Супруг погиб в бою четыре месяца назад.
Эмили не стала уточнять, в каком именно бою. И англичане, и жители южных равнинных земель Шотландии считали, что если горцы не воюют, то это всего лишь означает, что они готовятся к войне.
– Очень жаль. Прости. – Эмили сочувственно сжала руку новой знакомой. – А мое присутствие тебя не стеснит?
Скорее всего печальной вдове необходимо уединение.
– Нет, что ты! Буду очень рада. В замке порою так одиноко: ведь я здесь единственная женщина.
Так, значит, Кэт жила в замке? Эмили не знала, как отнестись к этой новости. Ведь там же жил тот самый хмурый воин, за которого ей предстояло выйти замуж.
– А что, в услужении женщин не держат? – Эмили наконец-то поняла, что имела в виду собеседница. И пришла в ужас.
– Несколько служанок есть, но все они приходят только утром.
– И никто не ночует в замке? – Эмили окинула взглядом внушительную башню. Вблизи это мощное, неприступное сооружение казалось еще массивнее, чем на расстоянии. И семья, и слуги могли разместиться свободно и с комфортом. – А кто занимает комнаты?
– Воины.
– Несколько необычно.
Кэт вздохнула:
– У нас здесь это в порядке вещей.
– Так что же, господин готовится к войне? Немного странно, что он не счел нужным даже поздороваться. Как будто и не заметил приезда невесты.
На самом деле вождь все заметил, да вот только реакция оказалась резко отрицательной. Эмили не захотела упоминать о явной грубости. Оставалось надеяться, что повелитель просто пребывал в дурном расположении духа, а вовсе не презирал англичанку откровенно и непримиримо, как об этом говорил хмурый колючий взгляд.
– Не принимай недовольство Талорка близко к сердцу. Он, конечно, не слишком рвется опутать себя брачными узами, но ничего, справится, – ободрила Кэт и повела гостью в дом.
Она говорила что-то еще, но Эмили уже не слушала. Огромный полутемный зал замка внушал если и не страх, то серьезное опасение. Вокруг сидели и стояли воины в уже знакомых сине-зелено-черных клетчатых пледах клана Синклеров. К счастью, на вошедших женщин никто из них не обратил ни малейшего внимания.
Всадники, которые сопровождали Эмили в пути, казались ей устрашающими, но собравшиеся вместе воины-горцы наводили настоящий ужас.
Она почти прижалась к Кэт и, стараясь не отставать ни на шаг, поспешила через зал и дальше, вниз по ступеням узкой лестницы. Кэт повернула налево, и они оказались в маленькой спальне.
Эмили поставила сумку на кровать рядом с несколькими узлами. В них она узнала ту самую поклажу, которую всадники переложили на спины своих лошадей, как только отправили домой посланный отцом отряд.
Кровать прикрывал все тот же традиционный шотландский плед. Расцветка сохранила неизменные оттенки клана Синклеров. Еще один такой же плед украшал единственный в комнате стул. Возле стены стояли два небольших сундука.
Кэт подняла крышку одного из них:
– Можешь положить вещи сюда.
– Спасибо.
Единственное, о чем сейчас мечтала Эмили, – это свернуться на кровати калачиком и уснуть. Спать и спать – до начала следующего века. Но вместо этого принялась развязывать узлы и аккуратно складывать содержимое в сундук.
– Так, значит, твой брат не готов жениться?
Кэт взялась помогать измученной гостье – ведь та едва держалась на ногах.
– Не готов.
– Почему? Хочет жениться на ком-то еще? Или просто ненавидит англичанок?
– В Хайленде редко заключают браки за пределами клана, – дипломатично ответила Кэт.
Правда, однако, заключалась в том, что миловидная шотландка до сих пор не могла поверить, что брат подчинился повелению короля и согласился жениться на дочери английского барона. Ведь он имел самые веские основания не доверять как англичанам, так и людям вообще. Эмили сочетала в себе обе ненавистные ипостаси, а потому Кэт всерьез опасалась, что брак окажется под угрозой с самого начала – с первой же встречи.
Впрочем, она пыталась не замечать темную сторону грядущих событий и очень надеялась, что брат сумеет преодолеть глубоко укоренившиеся предрассудки. Пока он наотрез отказывался признавать, что не все люди достойны презрения и недоверия лишь потому, что некоторые из них способны на предательство. Кое-кто из криктов тоже может совершить подлость, так что суть проблемы вовсе не в людской слабости. Однако Талорк не собирался вникать в подобные тонкости, предпочитая огульно обвинять всю людскую породу в неверности и душевной черствости.
– Хочешь сказать, что ваш клан так же возмущен появлением англичанки, как мои родители – необходимостью отправить одну из дочерей в Хайленд? – уточнила Эмили.
Кэт печально вздохнула:
– «Возмущен» – слишком мягко сказано. Реакция Талорка на приказ короля Шотландии оказалась куда более суровой.
– Все ясно.
– Только не принимай на свой счет, – серьезно попросила Кэт.
– Даже и не собираюсь. Мы ведь не успели сказать друг другу ни единого слова.
Ответ явно успокоил Кэт.
– Как хорошо, что ты все понимаешь. – Кэт снова вздохнула. – К сожалению, братец не настолько разумен.
– Неужели он чем-то разгневал короля и тот наказал его?
– Нет, что ты! – в ужасе воскликнула Кэт. И откуда только эти англичане берут свои идеи? – Его величество очень уважает брата. Просто король попал под влияние английских норманнов и перенял многие из их традиций. Потому-то и решил, что Талорку необходима жена-англичанка. Надеется, что тебе удастся обуздать его пылкий нрав.
Настала очередь Эмили прийти в ужас. На лице появилась такая гримаса, словно она только что проглотила лягушку.
– И все это тебе рассказал брат? Ни за что бы не подумала, что безжалостный воин способен откровенничать с младшей сестричкой!
Кэт рассмеялась:
– Нет! Конечно же, нет! Я просто слышала разговоры его приятелей.
Эмили улыбнулась, а потом, заметив, как смутилась и покраснела от собственного признания Кэт, тоже весело рассмеялась.
– Конечно, подслушивать стыдно, но…
– Иначе ничего и не узнаешь? – закончила фразу Эмили.
Почувствовав родственную душу, Кэт приободрилась:
– Так, значит, ты не считаешь мой поступок постыдным?
– Я и сама много чего подслушала в отцовском доме, – пожала плечами Эмили. – Что же остается, если мужчины стараются держать женщин в неведении даже тогда, когда делать это вовсе не следует? Ну а родители не настолько откровенны с детьми, как хотелось бы.
– Вот и прекрасно. Забудем об этом. Долгие годы брат заменяет мне отца. Вошел в роль и даже не счел нужным оповестить, что выдает меня замуж. Так что я узнала о собственной судьбе лишь накануне торжественной церемонии.
– Ты была счастлива в браке?
Кэт очень хотелось ответить утвердительно, ведь новая подруга отчаянно нуждалась в утешении, однако солгать оказалось не так-то легко, даже ради душевного спокойствия Эмили.
– Союз заметно укрепил положение брата в клане, но, к сожалению, у нас с Фергюсом оказалось мало общего.
– И все же тебе наверняка нелегко одной – особенно сейчас, в ожидании маленького. – Эмили тут же испуганно прикрыла рот рукой. – Прости, ради Бога. Не стоило этого говорить.
– Что, у англичан принято изображать неведение, даже если беременность уже заметна? – Мысль показалась Кэт смешной, но она побоялась обидеть собеседницу и задала вопрос серьезно, без улыбки.
– Если честно, то да.
Кэт покачала головой.
– Ребенок родится через четыре месяца. Не могу дождаться. Наш народ считает материнство великим счастьем и благословением свыше.
– Аббатиса говорит, что в соответствии с догматами церкви подарить жизнь ребенку означает искупить грехи Евы. – Эмили слегка нахмурилась. – Небеса посылают младенца в знак благословения брачного союза.
– Это слова аббатисы? – Кэт удивилась. Подобное скорее мог бы утверждать английский священник.
Эмили едва заметно улыбнулась и заговорщицки подмигнула:
– Если честно, она не добавила, что согласна.
– Я слышала, что в Англии аббатиса наделена огромной политической властью.
– Так оно и есть.
– Что ж, тебе повезло с родственницей.
– Нет-нет, что ты! Мы вовсе не состоим в родстве!
– В таком случае ты, очевидно, воспитывалась в монастыре?
– Тоже нет. Дело в том, что однажды в поместье отца гостила одна очень ученая монахиня, настоятельница монастыря. Она заехала к нам по пути – направлялась в гости к одной из бывших учениц. И всех очаровала. Мне будет очень не хватать общения с ней. – Эмили храбро улыбнулась, хотя фиалковые глаза выдавали грусть и усталость. – Впрочем, надеюсь, что взамен утраченного найду здесь немало интересного.