Едва нос глайдера, высунулся на свободный лунный простор, как глаз металлоискателя на пульте налился красным и в наушниках моего гермошлема раздался резкий предостерегающий визг.
- Успокойся, дурашка, - я хлопнул ладонью по головке тумблера, выключающего поисковик. - Это металл, но не опасный. Вон уж и “Луноход” показался!
Впереди и чуть левее направления моего движения среди мелких камней застыл, немного накренившись на правый бок, восьмиколесный вездеход, похожий на консервную банку с открытой и оттопыренной крышкой.
Я повернул руль, прибавил газу и подлетел поближе.
С первого взгляда мне стало ясно, что лунная машина мертва. Одна из двух ее глазниц - фотокамер была разбита. На правом боку вездехода я обнаружил цепочку мелких круглых отверстий - словно косая струя металлического дождя прошлась по корпусу “Лунохода”.
Я поднял взгляд, и на покрытых лунной пылью фиолетовых квадратиках солнечной батареи,
смонтированной на внутренней поверхности округлой крышки приборного отсека, обнаружил надпись. Прописными буквами, но опять же по-немецки на запылившейся поверхности батареи было выведено: “Руссише панцер. Капут!”
- Ну, это уже переходит всякие границы! -разозлился я. - Вернусь домой - обязательно пожалуюсь Федотычу. Лунные детишки, которые играют в войнушку, - это, конечно, хорошо, но научную машину портить никто не разрешал!
Я потянулся к бардачку под рулем глайдера, чтобы ветошью стереть надпись на запылившейся солнечной батарее, но тут динамики в моем гермошлеме донесли четкую и достаточно громкую речь:
- Айн, цвай, драй! Шнель, муниш швайн! Айн, цвай, драй!
Я приподнялся на сидении глайдера и огляделся по сторонам. Источник звука определенно мог находиться только за небольшой возвышенностью, располагавшейся по правому борту моего летательного аппарата.
Одним легким прыжком я выбрался из пилотского кресла и стал медленно обходить покрытую каменной россыпью пыльную горку. Пригнувшись, я осторожно выглянул из-за камней, стараясь рассмотреть, что же находится по другую сторону возвышенности.
Картина, которая открылась моему взгляду, была настолько неожиданной, что некоторое время я, удивленно отвалив нижнюю челюсть, мог только молча взирать на происходящее.
За возвышенностью на лунной поверхности обнаружилась расчерченная на крупные квадраты достаточно больших размеров ровная площадка. Камни -даже мелкие - были с нее убраны, пыль подметена до появления скального основания грунта.
И по этому скальному основанию, старательно вытягивая в строевом шаге тоненькие как спички ножки, маршировал десяток кратерных дев, одетых в высокие темно-зеленые сапожки и немного мешковатые костюмчики цвета хаки. Коротко остриженные головки лунных девчонок венчали матерчатые пилотки песочно-желтого цвета с эмблемкой распластавшего крылья орла.
- Айн, цвай, драй! Айн, цвай, драй! Зер гут!
Этот звук исходил со стороны странного существа, стоявшего сейчас ко мне спиной и внимательно следившего за строевыми эволюциями кратерных дев в униформе на площадке, которую с полным на то основанием можно было назвать лунным плацем.
Существо было одето в очень узкие и высокие, -выше колен, - поношенные черные сапоги. Сапоги почти незаметно переходили в облегающие ноги кожаные брюки грязно-коричневого цвета со свободной парусистостью галифе на уровне бедер. От пояса и до самого основания шеи спину существа защищала стальная металлическая кираса, из которой торчали похожие на толстые гофрированные трубы рукава. Голову незнакомца прикрывала шарообразная конструкция, отдаленно напоминающая большой водолазный шлем. На макушку шлема была одета каска с двумя едва выступающими над покатой поверхностью маленькими рожками.
Я выпрямился во весь рост и шагнул из-за камней на площадку лунного плаца.
Маршировавшие кратерные девы при моем появлении сбились с шага, замерли на месте, а потом с испуганными криками бросились врассыпную.
- Вас ист дас? - голос стоявшего ко мне спиной существа прозвучал гулко, как будто оно говорило изнутри огромной металлической бочки. - Хальт!
Но кратерные совершенно уже не слушались команд и всей ватагой нырнули в черную тень, под защиту лунных камней.
Незнакомец в странном скафандре, наконец, сообразил, что нечто, испугавшее военизированных девиц, находится у него за спиной, и резко обернулся.
Спереди в его тронутом ржавчиной гермошлеме имелось круглое застекленное окошко, похожее на задраенный иллюминатор. Изнутри стекло было покрыто влажной испариной, и поэтому лицо незнакомца внутри металлического пузыря оказалось совершенно неразличимым.
На груди незнакомца болталась на перекинутой через шею крупной цепочке полукруглая бляха с изображением двух параллельных молний и выдавленной на металле надписью “Анненэрбе”. Еще ниже висел на ремне автомат “шмайсер” рыже-ржавого цвета.
- Здравствуйте, милейший, - как можно более мягко произнес я и сделал шаг вперед. - Разрешите представиться: комендант Луны луновой Никанор Дюдюльников!
Мои слова произвели на незнакомца ошеломляющее впечатление. Он отскочил назад, вскинул ржавый “шмайсер” и направил дуло автомата точно мне в грудь:
- Хальт! Хенде хох!
- Чтоб ты сдох! - в рифму тихо ругнулся я, а в голос вполне миролюбиво сказал:
- Майн намэ ист Никанор Дюдюльников! Ихь бин луновой!
Немецкий язык я никогда не учил - ни в школе, ни самостоятельно. Но после чтения книг о похождениях наших леших и домовых в тылах немецко-фашистских захватчиков в годы Второй мировой войны, в мое сознание намертво впечатались некоторые простейшие немецкие фразы.
Незнакомец пронзительно и гулко взвизгнул внутри своего скафандра и проорал:
- Хенде хох! Доннер веттер!
Дуло “шмайсера” взметнулось вверх и длинная очередь быстрыми искрами прорезала пространство над моей головой.
- Нихт шиссен! - испуганно завопил я. - Гитлер капут!
Фраза о “капуте” для Гитлера оказалась не совсем удачной. “Шмайсер” немедленно развернулся точно мне в грудь. Я резко рванулся вправо за секунду до того, как автоматная очередь пронзила то место, где я только что находился.
- Руссише швайн! - субъект в скафандре продолжал вопить. - Хенде хох!
Черный зрачок дула “шмайсера” снова смотрел на меня.
- Хорошо, хорошо! - поспешно произнес я и начал медленно поднимать руки. - Йа, йа, яволь!
- Дойчланд юбер алес! - рявкнул незнакомец. -Фюрер юбер алес! Ферштейн?!
В моей голове молнией мелькнула спасительная мысль.
- Хайль! - во все горло гаркнул я и резко выбросил вперед и вверх правую руку.
Политическая дрессировка сыграла с незнакомцем в нелепом скафандре дурную шутку. В ответ на мое “хайль” он щелкнул каблуками и тоже взметнул вверх правую руку в нацистском салюте:
- Зиг хайль!
При этом ему, конечно, пришлось выпустить рукоять “шмайсера” из правой руки. Что мне и нужно было.
Одним мощным прыжком я рванулся вперед. Фриц в скафандре не успел среагировать на мое движение, и я, перехватив ремень автомата, резко дернул “шмайсер” вниз. Незнакомец вынужден был наклонить голову, и мне не оставалось ничего другого как со всей силы опустить кулак на его закрытый гермошлемом затылок. Удар был силен, и даже металл скафандра не спас моего визави. Его тело напряглось, затем обмякло, и незнакомец плавно сложился прямо к моим ногам.
Я тщательно скрутил его руки и ноги мотком фала, который постоянно таскал в кармане своего скафандра, подобрал “шмайсер” и петлями прошелся по округе. Кратерные девицы в униформе растворились где-то среди лунных просторов, а больше никаких “солдат фюрера” я поблизости не обнаружил.
Я вернулся к глайдеру, подогнал его к месту схватки и погрузил на грузовую платформу безжизненное тело субъекта в странном скафандре. Потом, широко петляя, еще несколько раз пролетел над районом, в котором нашел “Луноход” и самодельный лунный плац. Мои старания не пропали даром. В одном из кратеров неподалеку обнаружился покрытый слоем окалины и ржавчиной большой металлический ящик со скругленными углами. На нем тоже имелась надпись “Анненербэ”, и поэтому принадлежность этого предмета лежавшему на дне моего глайдера незнакомцу не вызывала никаких сомнений. Ящик я решил тоже прихватить с собой: не хотелось, чтобы в будущем кто-нибудь из людей нашел бы на Луне какой-то нацистский артефакт. В человеческом мире и без лунных сюрпризов хватает тайн и проблем.
9
Я достаточно сильно огрел по затылку незнакомца в странном скафандре. Он провалялся в “отключке” всю обратную дорогу домой. Только когда из-за скал показался купол станции, существо в металлической кирасе и каске с рожками стало подавать некоторые признаки жизни.
Я загнал глайдер в гараж и выволок моего пленника из машины. В шлюзовой камере тревожно взвыли индикаторы биологической опасности. Это означало, что субъект в скафандре, мягко говоря, далек от стерильности. Я включил канал внутренней связи и приказал Пашке:
- Срочно подготовь комнату для стерильной обработки. Объект нужно тщательно вымыть и привести в порядок.
Лифтом мы опустились в холл станции. Незнакомец уже пришел в себя, и я решил развязать его. Освободил от пут, помог подняться на ноги, и еще раз представился, положив руку себе на грудь:
- Ихь бин луновой! Майн намэ ист Никанор Дюдюльников!
Видимо, мой удар слегка прочистил мозги незнакомца. Он уставился на меня сквозь запотевшее окошко своего гермошлема и тихо изрек что-то вроде:
- Хан... Ре...
- Вот так номер! - удивился я. - Его что, и в самом деле зовут “Гангреной?!
Я замешкался, не зная, что сказать своему бывшему противнику. Мой запас немецкой лексики был уже полностью исчерпан. Существо в скафандре, между тем, постепенно приходило в себя и заинтересовано бросало вокруг взгляды сквозь запотевшее стекло гермошлема.
- Комната санобработки готова, - доложил Пашка из динамика где-то под потолком. - Начинать?
- Действуй, - дал отмашку я.