На четвертые сутки полета снова заработали Огненные Грохоталки. Правда, теперь это были уже не большие Грохоталки на Гигантской Рыбе, а совсем маленькие Грохоталочки на Металлической Будке. Будка затряслась и закувыркалась. Говорилка затараторила совсем непонятными мне словами: скорость, дальность, угол подлета. В Круглое Окошко на мгновенье заглянуло чье-то мрачно-унылое и пепельно-серое лицо. Я предостерегающе тявкнул, и лицо тут же скрылось.
Будка несколько раз повернулась, словно шарила взглядом по Черной Пустоте, качнулась влево - вправо раз-другой, а потом снизу под полом в нее ударило что-то большое и массивное. Я испуганно взвизгнул, поднял уши и прислушался.
Несколько секунд стояла полная тишина. А затем голос в Говорилке, срываясь от волнения, произнес:
- Корабль прилунился в Море Спокойствия. Славный сел.
Я хотел было громко запротестовать: никуда я не сел и по-прежнему лежу на Удобном Лежбище, но из Говорилки послышался такой многоголосый хор восторженных возгласов, что я только хвостом махнул. Оговорился Далекий Голос, бывает. Ну, и пусть себе.
- Начинаем выполнение исследовательской программы, - радостно-возбужденно сообщила Говорилка.
Из-под потолка Будки опустились две Металлических Руки и аккуратно надели на меня Стеклянную Голову. Вокруг воротника на Искусственной Коже что-то несколько раз громко щелкнуло, послышалось легкое шипение и у меня слегка заложило уши.
- Скафандр герметичен, - теперь звук шел из двух Маленьких Говорилочек внутри Стеклянной Головы. -Освобождаем Славного от фиксаторов на кресле. Открываем входной люк.
Змеистые ремни, которые удерживали меня на Удобном Лежбище, разом опали. Круглая Дверь в левой стене Будки дрогнула, приоткрылась, и ко мне заглянуло солнышко.
- Славный, вперед, - сказали Маленькие Говорилочки голосом Валерия Ивановича. - Вперед, мой мальчик!
Меня не нужно было упрашивать. После трех суток неподвижного лежания я рванул вперед с удесятеренной энергией. Рванул, и остановился на пороге Металлической Будки, как вкопанный.
Я почему-то был уверен, что за Круглой Дверью окажется наша Земля, наш хоженый и перехоженный вдоль и поперек полигон, на котором мы со Смелым ночью при свете прожекторов последние полгода отрабатывали всякие фокусы-покусы.
Но земля за Круглой Дверью оказалась совсем чужой.
Она была пустынной и пыльной. Как старый чердак на даче Валерия Ивановича под Большим городом.
Она была совсем маленькой и куцей. Как огрызок купированного собачьего хвоста. Или как округлый островок в темном невидимом океане, над которым раскинула свои бесконечные крылья Черная Пустота.
Оказывается, есть в этом мире не только наша Родная Земля. Есть еще и другие земли. Чужие земли.
- Получен сигнал от внешней телекамеры корабля, -сообщили Маленькие Говорилочки. - Хорошо видим пса на экране. Славный стоит на пороге выходного люка. Кажется, он боится выходить.
“Это кто еще боится, гав? - мысленно возмутился я. - Настоящий пес всегда должен осмотреться на незнакомой местности. И не лезть вперед, очертя голову, гав-гав!”
- Работаем, Славный, - приказали Маленькие Говорилочки голосом Валерия Ивановича.
Работаем, так работаем. Потом рассмотрим, что вокруг и как.
Я легко сбежал по ступенчатой лестнице на пыльную поверхность Чужой Земли.
- Седьмое июля тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, - радостно сообщил восторженный голос из Маленьких Говорилочек. - В десять часов пятнадцать минут живое существо впервые ступило на поверхность Луны. Это гигантский шаг вперед для всего человечества...
“...И всего лишь маленькое шевеление для моего хвоста”, - я мысленно закончил фразу по-своему. Терпеть не могу этого человеческого пафоса.
Двигаться по Чужой Земле было легко. Я как обычно шевелил лапами, но при этом почему-то подпрыгивал на небольшую высоту. Очень забавно получалось.
- Славный, достаем телекамеру, - распорядился Валерий Иванович.
Это всегда пожалуйста. Программу фокус-покусов я освоил на Родной Земле до полного автоматизма. Телекамера лежала в большом кармане, пришитом слева на Искусственной Коже. Я сунул верхние и нижние челюсти в Хваталки внутри Стеклянной Головы, легко извлек ими пластиковый ящичек с переносной телекамерой из кармана и осторожно опустил его на пыльную поверхность Чужой Земли. На ящичке сразу же замигали разноцветные огоньки. Я отошел на несколько шагов в сторону и, как меня учили на тренировках, сел прямо напротив круглого стеклянного глаза телекамеры.
- Переносная телекамера работает, - обрадовались Маленькие Говорилочки. - Хорошо видно Славного. Такой красавец!
- Молодец, Славный, - похвалил Валерий Иванович. - Работаем дальше. Флаг, Славный, ставим флаг!
Флаг был в правом кармане. Его свернули в короткую толстую трубку. Я вытянул сверток Хваталками, немного подрыл лапами, одетыми в Искусственную Кожу, пыльную поверхность Чужой Земли и торцом воткнул в нее толстую трубку. Цилиндр качнулся, выпрямился и из него стала выдвигаться более тонкая трубка, потом еще более тонкая. Не успел я и глазом моргнуть, как из выросшей над Чужой Землей складной мачты развернулся и слегка затрепетал, словно на прилетевшем из Черной Пустоты ветерке, Большой Красный Четырехугольник с какими-то золотистыми значками в верхнем углу около самого древка.
Внутри Маленьких Говорилок сразу же многоголосо радостно загалдели и захлопали в ладоши. Потом аплодисменты смолкли, наступила напряженная тишина, и кто-то шепотом сказал:
- Товарищ Ездовский, усадите собаку рядом с флагом. А вы, дорогие товарищи, присаживайтесь вот в это кресло. Вам удобно?
- Удобно, - прокряхтел в ответ Шепелявый Голос. -Мы, товарищи, не привыкли сидеть в мягких креслах. Вот, помню, у меня был случай...
“Наверное, это пришел кто-то из Больших Начальников, - подумал я. - Тот, который не раз высаживался на разные Чужие земли”.
- Сидеть, Славный, смирно сидеть! - сказал Валерий Иванович строгим голосом. Я послушно сел рядом с флагом. Сидеть, так сидеть. Старых космонавтов нужно уважать.
- Дорогой наш товарищ Шарик, - почмокав губами, произнес Шепелявый Голос.
- Пса зовут Славный, - шепотом поправили его.
- Кгр-кхе, - смущенно кашлянул Шепелявый Голос. - Я так и говорю. Дорогой наш товарищ. э-э-э. Славик! В эти волнующие минуты, когда все прогрессивное человечество неотрывно следит за твоими первыми шагами на Луне, позволь мне выразить восхищение всего нашего народа твоим бессмертным подвигом...
Шепелявый Голос говорил о будущих космических победах и магистральном пути человечества в космос минут пятнадцать. Все это время, как и учили меня на Родной Земле, я сидел, не шевелясь и глядя в круглый глазок переносной телекамеры. Осмелевшая блоха Манька выбралась из-за ворота одетой на меня Искусственной Кожи, осмотрелась и мирно улеглась спать на краешке моего носа. Я сейчас мог легко слизнуть ее языком, но не стал этого делать. Хоть и маленькая, а все-таки тоже космическая путешественница.
Шепелявый Голос, наконец, закончил говорить. Снова наступила тишина.
- Что же он у вас так и будет истуканом под флагом сидеть, товарищ Ездовский? - тихо спросил чей-то Скрипучий Голос с недовольной интонацией. - И ничего не ответит на приветствие? Нехорошо, товарищи...
- Но это же только собака, - попытался возразить кто-то.
- Сейчас ответит, - шепотом сказал Валерий Иванович и громко скомандовал мне:
- Славный, вольно!
Я расслабился, привстал, обнюхал основание древка флага, резким движением вскинул правую заднюю ногу и сделал в памперсы внутри Искусственной Кожи то, что мне давно уже хотелось сделать.
- Это что же он такое делает? - недоуменно спросил Шепелявый Голос. - И прямо под древком флага.
- Это пес так салютует, - выручил меня Валерий Иванович. - Это мы так приучили его отдавать салют.
- А почему он салютует задней ногой? - в голосе Шепелявого все еще звучало сомнение.
- У собак четыре ноги. С функциональной точки зрения они совершенно равноценны, - пояснил Валерий Иванович. - Ну, а салютовать задней конечностью нашему Славному просто удобнее. Привычнее, так сказать.
- Гр-кха-кха, - раскатисто откашлялся Шепелявый Голос. - Какой он молодец, этот наш Славик! Ну, что, товарищи, куда поедем обедать?
И Незнакомые Голоса быстро удалились.
Следующие полтора часа я по командам Валерия Ивановича находил на поверхности Чужой Земли разные камни, брал их Хваталками и относил в Металлическую Будку. В Будке рядом с Удобным Лежбищем стоял огромный ящик, в который я один за другим складывал подобранные мною камни. Аккуратно складывал, - так, как меня учили на Родной Земле.
Когда ящик заполнился почти до краев, Валерий Иванович скомандовал:
- Все, Славный. Теперь отдыхай.
Я снова уселся около древка Большого Красного Прямоугольника, перевел дух и, наконец, огляделся.
Все-таки Чужая Земля была очень странной. На Родной Земле, пусть даже и ночью, все равно кто-то живой найдется. То жучок по своим делам пробежит, то ночная бабочка на огонек пролетит, то лягушка в реке спросонья квакнет.
А на Чужой Земле не было вообще никого. Только я и беспечно спящая на моем носу блоха Манька.
Еще эта Чужая Земля была сплошь усеяна разными камнями и какими-то округлыми пыльными лунками. На нашей Родной Земле похожие лунки остаются на песке от дождевых капель. Только на Родной Земле они все почти одного размера. А здесь лунки были разных размеров - и большие, и маленькие. Некоторые, совсем большие, оказались даже больше Металлической Будки. Я поежился и тихо зарычал. Гав, не хотел бы я попасть под дождик из водных капель такой величины!
Я поднял голову, чтобы найти на небе Золотые Светлячки, на которые очень люблю смотреть дома по ночам, и обомлел. Среди Черной Пустоты, которая простиралась надо мной, обнаружилась большущая бело-голубая Округлая Блямба.
“Это что еще за новость? - удивился я, слегка наклоняя голову. - В жизни не видел ничего подобного!”