- Это наша большая победа, - улыбнулся Валерий Иванович. - Впервые живое существо побывало на поверхности спутника Земли - Луны. Псом Славным собрано свыше пятидесяти килограммов лунного грунта, который в специальной капсуле доставлен на Землю...
- Вы не могли бы показать нашим зрителям эту капсулу, Валерий Иванович?
- Конечно, конечно, - Ездовский осторожно опустил меня на землю и повернулся к Металлической Будке. -Вот здесь, рядом с креслом Славного, установлен контейнер с образцами лунного грунта. Сейчас мы извлечем его и отправим в Москву для изучения.
- Профессор, а можно попросить вас взять пса на руки и стать около спускаемого аппарата? - попросил кто-то из фотожурналистов. - Нам нужны снимки для завтрашних газет.
- Конечно, можно, - Валерий Иванович наклонился и стал шарить внизу руками. - Э-э-э. Товарищи, а где же наш пес? Где Славный?
Вокруг Ездовского мгновенно образовалось пустое пространство. Все принялись оглядываться по сторонам.
- Неужели сбежал? - сдавленным шепотом предположил кто-то.
- Да вы что?! - испуганно охнул Ездовский. - Как это сбежал? Это же дрессированный космический пес!
- Давайте искать! - предложил чей-то задорный голос, и толпа встречающих тут же мгновенно рассыпалась в стороны, оглашая Большую Степь истошными призывами:
- Славный, Славный! Кутя - кутя! Где наша собачка?
Ну, и зачем так орать, спрашивается? Вот он я, здесь. Нахожусь прямо под Колесным Эвакуатором, который стоит рядом с Металлической Будкой. И не выйду из-под него до тех пор, пока мы с представительницей местного населения не завершим важный генетический эксперимент в области собаководства.
Товарищи, вы не знаете, какого окраса щенки появятся на свет, если скрестить русского космического пса с собачкой степной казахстанской породы?
Первый Луновой
1
В нынешнем году будет отмечаться очередная круглая дата великого достижения, которое совершили Нил Армстронг, Баз Олдрин, Майкл Коллинз и я. Об этом нашем достижении в обязательном порядке упоминается в любой книге по истории космонавтики, и во всех школьных учебниках по истории ХХ века. В июле шестьдесят девятого мы вчетвером осуществили первый пилотируемый полет к Луне с высадкой на ее поверхность.
Правда, не во всех книгах, - особенно в тех, которые рассчитаны на чтение людьми, - правильно и полно освещается моя роль в ходе этого выдающегося космического полета. Но это уже вопрос неполноты восприятия исторических событий человечеством, а отнюдь не вопрос истории. В историческом плане мой весомый вклад в успешное проведение лунной экспедиции на космическом корабле “Аполлон-11” специалистами в области космонавтики не оспаривается.
Честно говоря, до мая 1969 года я вовсе и не думал о полете в космос. Нет, конечно, работа моя была отчасти связана с космонавтикой. Работал я тогда обычным домовым в человеческом мире - в здании тренажерного комплекса в Звездном городке под Москвой. Следил, чтобы всякие недобрые взгляды, сглазы и заговоры не помешали поступательному и прогрессивному развитию советской космонавтики. В свободное время, - чаще всего, по ночам, - из чистого любопытства, бывало, и на центрифугах крутился, и на качелях Хилова вертелся, и в космических тренажерах посиживал. Но чтобы самому стать космонавтом, - нет, об этом я даже и не помышлял.
Но вот в конце мая 1969 года почтовая сорока-белобока принесла мне нежданную весточку: вызывают меня немедля в нашу колдовскую столицу, на Лысую Гору, в Центральный Комитет Колдовской партии. Я в партии сроду не состоял, - хоть и числился в списках сочувствующих, но был беспартийным. Поэтому поначалу усомнился: может, это не меня вызывают? Может, спрашиваю белобоку, ошибочка вышла? Но сорока твердо стрекотала свое: домовому Порфирию Бебенову велено завтра к десяти часам утра прибыть в партийный Старый Замок, в келью 325, к секретарю ЦК КП товарищу Морфину Марихуановичу Гашишеву.
Как известно, мы, народец подлунный, сосуществуем с людьми в одном мире, на одной и той же планете Земля, но параллельно в магическо-колдовском континууме. Поэтому мы людей видим, а они нас - нет. В этом и состоит главное различие между реальным, человеческим миром, и нашим, колдовским и магическим. А все остальное очень и очень похоже. У них - Советский Союз, у нас - Лукоморский. У них столица в Москве, у нас - на Лысой Горе. У них Центральный Комитет Коммунистической партии - на Старой площади, у нас ЦК Колдовской партии - в Старом Замке.
Утром следующего дня я сел в Мытищах в прицепной колдовской вагон подмосковной электрички, доехал до Ярославского вокзала, торопливо нырнул в метро и точно в назначенный час предстал пред светлы очи самого секретаря ЦК партии.
Товарищ Гашишев оказался плотным, невысокого роста водяным в тщательно отглаженном темно-синем водолазном костюме и крупных роговых очках, похожих на маску ныряльщика. Он строго блеснул на меня стеклами, внимательно и как-то оценивающе осмотрел и кивнул в сторону стульев:
- Присаживайся, товарищ Бебенов. Разговор у нас с тобой будет долгий и серьезный.
От этих слов у меня сердце нырнуло куда-то в левую пятку. Ведь если беспартийного домового вытаскивают аж в ЦК Колдовской партии для долгих и серьезных бесед, ждать хорошего вряд ли приходится. На мигом онемевших ногах я прошел к стулу и сел на самый краешек сидения.
Морфин Марихуанович еще раз пробуравил меня строгим и пытливым взглядом, кашлянул и начал:
- В международной колдовской обстановке, товарищ Бебенов, складывается очень непростая политическая ситуация.
Он сделал паузу, строгим взором из-за очков оценивая, какое впечатление на меня произвела сказанная им фраза. Я чуть подался вперед и изобразил на лице живейший интерес.
- Ты, надеюсь, слышал о том, что американские империалисты готовят пилотируемый полет на Луну? -осведомился товарищ Гашишев. - Уже в июле нынешнего года два космонавта должны на лунном модуле “Орел” космического корабля “Аполлон” совершить высадку на лунную поверхность.
Лицо секретаря ЦК Колдовской партии помрачнело. Мне даже показалось, что он воспринимает предстоящий лунный рейс американцев как личную обиду.
- Конечно, слышал, - энергично закивал я. - У нас в центре подготовки космонавтов только и разговоров о том, удастся ли Америке в этот раз утереть нос Советскому Союзу...
- В ЦК нашей партии есть мнение, что, увы, удастся, - губы Морфина Марихуановича недовольно скривились, как будто он только что употребил килограмм кислой клюквы. - Несмотря на титанические усилия и достижения СССР в деле освоения космоса, американский космонавт, видимо, окажется на Луне первым.
Он снова вперил в меня пронзительный взгляд. Я издал глубокий и протяжный вздох, демонстрируя высокую степень своего патриотизма. Мол, что поделаешь, так уж получается.
- А поэтому, - продолжил после паузы товарищ Гашишев, - может серьезно нарушиться общий мировой баланс колдовских сил. Лунный модуль, на котором американцы будут высаживаться на Луну, - это, если взглянуть с глубоко партийных позиций, ничто иное, как небольшой временный дом на Луне. А раз есть дом, то к нему вполне могут привязаться всякие порчи и сглазы. Которые, - как ты сам понимаешь, товарищ Бебенов, -могут серьезно сказаться и на всей политической ситуации уже в нашем, нечеловеческом, подлунном мире. Как тебе известно, у нас, водяных, леших и домовых Лукоморского Союза и без того сложные отношения с американскими гоблинами, орками и троллями. А если в эти непростые отношения вмешается еще чья-то искусно наведенная окололунная порча.
Он замолчал, нервно пожевал губами и рубанул с плеча:
- В общем, дорогой товарищ, ЦК партии - при полной поддержке Организации колдовских наций, между прочим, - принял решение направить тебя на Луну.
- Меня?! - я поперхнулся внезапно уплотнившимся воздухом. - Но как...
Секретарь ЦК остановил меня жестом.
- Ты, дорогой Порфирий Модестович, тоже полетишь на космическом корабле “Аполлон”, - с напором произнес Гашишев тоном, не терпящим никаких возражений. - С колдовским правительством Соединенного Пятидесятья Американы мы уже обо всем договорились. Там, в их столице Вошь-ин-хтоне, тоже, чай, не болваны сидят. Заокеанские гоблины и тролли, -нужно отдать им должное, - прониклись сложностью международной политической обстановки и не возражают, чтобы лукоморский домовой высадился на Луну вместе с американскими космонавтами в качестве колдовского охранителя. Этим будет соблюдён мировой баланс сил: в человеческом мире Соединенные Штаты Америки посылают своих граждан на Луну, а Советский Союз - пока нет. А в нашем колдовском мире будет наоборот: мы посылаем в лунную экспедицию гражданина Лукоморского Союза, а Соединенное Пятидесятье Американы воздерживается от посылки своих гоблинов.
Гашишев замолчал, проникновенно взглянул в мои глаза и ледяным тоном поинтересовался:
- Надеюсь, у тебя, товарищ Бебенов, - настоящего патриота нашей страны и всего подлунного мира, - не будет возражений?
Я сидел, совершенно не дыша и удивленно выкатив глаза. Со стороны, наверное, казалось, что я проглотил язык. Всего я мог ожидать от родного Колдовского правительства, но такого. Отправить меня на Луну с охранительной миссией. Даже в голове не укладывалась все величие этого колдовского замысла! И уж совсем замечательно смотрелся в этом дерзновенном раскладе магических сил я в роли крайнего, в роли стрелочника, на которого, если что-то вдруг пойдет не так, обязательно переведут все стрелки. Кто ты теперь, Порфирий Бебенов? Лунный козел отпущения, мэ-э-э.
- Вот и прекрасно, - Морфин Марихуанович по-своему истолковал мое долгое молчание. - С сегодняшнего дня, Порфирий Модестович, ты начинаешь подготовку к лунному полету. Откладывать начало работы в долгий ящик не будем: времени в нашем распоряжении в обрез, всего около двух месяцев. Мы, их, конечно, порастянем всякими магическими способами, но, сам понимаешь, пространственно-временной континуум - не резинка из трусов, его бесконечно тянуть не будешь... Сейчас тебя проводят в наш колдовской центр космических полетов.