- Ангел смерти забрал его душу... - шепот Айгуль набатом звучит среди наступившей тишины.
С легким клекотом серебристый вихрь духа батыра Думрула начинает перемещаться к вагону.
- Быстро назад! - командует Зайчонок. - Иначе останемся на Марсе!
- А с этим что делать? - Иван кивает на распростертое на камнях тело Довченко.
- Забираем с собой! - рычит Лев. - Не оставлять же на Марсе эту грязь!
Мы вчетвером - я, Иван, Зайчонок и Кузин -хватаем труп за руки и ноги и тащим в сторону вагона. Свитер на теле Довченко задирается вверх, становится виден широкий пояс с прозрачными карманчиками из полиэтилена, в которых аккуратно сложены столбиками золотые монеты.
Картина преступления окончательно складывается у меня в голове.
- Вот и мотив для убийства, - на ходу говорю я. -Скорее всего, Довченко перевозил контрабанду. Прятал ее где-то в багаже, а вчера вечером решил надеть пояс на себя и пошел со свертком в туалет. Но там, в двери, очень плохой замок. Белов случайно открыл дверь и все увидел. Тогда Довченко и решил его убить - как можно скорее, чтобы проводник никому не рассказал о золотых монетах на поясе у пассажира.
20
.Исчезают вогнутые серые стены со стороны вагонного коридора и тамбура. Туманную пелену за окнами вагона сменяет вид малиново-оранжевого рассветного неба над бескрайним степным простором. Земля.
Серебристый вихрь обретает очертания
человеческой фигуры. Дух батыра Думрула. Мне кажется, что я вижу его лицо - человеческое, доброе, улыбающееся.
- Спасибо, люди, - в его трубном голосе слышатся и торжество, и усталость. - Мы вместе нашли и покарали убийцу. Пусть всегда побеждает справедливость!
Серебристый смерч закручивается в тонкую колонну и уходит вверх, просачиваясь сквозь крышу вагона.
Мы все - я и Айгуль, Иван и Анечка, Зайчонок с Рустемовым, Елена Петровна с Баянгожиным, Кузин и Петровин - толпой стоим в коридоре вагона и растерянно смотрим друг на друга.
- Вот и все, - с кривой ухмылочкой произносит Иван. - Приключение закончилось!
- А было ли оно вообще? - Виталий Юрьевич скептически отвешивает нижнюю губу. - Может быть, нам все это просто привиделось? И Венера, и Марс...
- .И я на пару с Ержаном тоже привиделся, - со смешком продолжает Зайчонок. - И килограммов двести грунта с разных планет, который в мешках стоит в тамбуре.
- .И два трупа в купе проводников, - со вздохом добавляю я.
- Ну, знаете, - Кузин, смутившись, разводит руками. - Я всего лишь высказал предположение.
- Однако все не так просто, товарищи, - озадаченно говорит Сергей Николаевич. - Ну-ка, посмотрите на свои часы.
Мы дружно смотрим - кто на часы, а кто на экранчики мобильников и смартфонов.
- Двадцать один час сорок пять минут, -продолжает Петровин. - Если верить часам, то наше космическое путешествие заняло всего пятнадцать или двадцать минут. С того самого момента, как в купе был обнаружен труп проводника и появился Думрул.
- Ну, уж этого никак не может быть, Николаич! -скептически кривит губы Кузин. - Есть же все-таки субъективные ощущения. Прошло не менее восьми часов!
- Виталий Юрьевич, - громогласно хохочет Иван, -сами же только что говорили: все могло нам просто привидеться!
- Я решительно отказываюсь что-либо понимать! -возмущенно пыхтит инженер и трясет полными щеками. -Это все за пределами логики, товарищи!
- Можно вот что предположить, - говорю я, - внутри серой сферы, которая отсекла часть вагона от остального поезда после убийства проводника и вмешательства Думрула, время шло как-то иначе. А теперь мы снова соединились с поездом, и временной поток стал единым, как и прежде.
- Пожалуй, это самое логичное объяснение, друзья, - кивает Ержан Рустемов. Он уже полностью пришел в себя после тесного “общения” с Думрулом и, кажется, окончательно разобрался в ситуации. - Мы с вами путешествовали внутри некой локальной вневременной зоны. А сейчас вернулись в нормальный поток времени.
- Поздравляю всех! - снова заливается смехом Иван. - Мало того, что мы первыми из людей были на Венере и Марсе, мы еще и стали первыми путешественниками во времени! “Временщиками”!
Мы дружно смеемся над шуткой. Анечка восторженно чмокает Полякина в щеку.
- Мне кажется, уважаемая Елена Петровна, - Сергей Николаевич лукаво подмигивает Бехтеревой, - что кто-то очень скоро станет тещей!
- Ну, это мы еще посмотрим, - шутливо хмурит брови Елена Петровна, едва сдерживая улыбку. Кажется, Ванька в качестве будущего зятя ей тоже приглянулся.
Мы снова смеемся. Почти тотчас же в одном из купе, которые еще минуту назад были отделены от нас серой стеной, пространством и временем, распахивается дверь и в коридор высовывается чья-то взлохмаченная голова:
- Нельзя ли потише, граждане? Спать совершенно невозможно!
- И в самом деле, ребята, - Елена Петровна устало позевывает. - А не пора ли нам отдохнуть?
21
Но поспать в ту ночь нам так толком и не удается. Зайчонок вдруг соображает, что раз произошел обратный сдвиг по времени, то “Союз” с пилотом Чеславом Волянецким должен до сих пор быть на околоземной орбите. Планшет Ержана остался на космическом корабле, и Айгуль немедля связывается с летящим вокруг Земли “Союзом”. У Волянецкого на борту полный порядок, но уже часов восемь, как пропала связь с Землей по всем каналам. Зайчонок быстренько объясняет пилоту, что эту треть суток мы внутри “огрызка” вагона “ и, видимо, Чеслав Волянецкий на “Союзе” тоже - были вне всеобщего временного потока, а теперь вернулись обратно. У пилота крепкие нервы и хорошее воображение, и поэтому он понимает Льва Трофимовича с полуслова. Общими усилиями, из космического корабля и из вагона, мы связываемся с Центром управления полетом в Москве. В ЦУПе сначала принимают сообщение Зайчонка о досрочном возвращении двух из трех членов космического экипажа на Землю за шутку, но когда космонавт с помощью веб-камеры демонстрирует управленцам рядом с собой и Рустемовым меня, Айгуль и всех остальных членов “вагонной” космической экспедиции, в Москве начинается форменный переполох.
Переполох начинается и внутри вагона, когда по вызову Баянгожина появляются начальник поезда “ невысокий кривоногий казах в форменной синей одежде -и молоденький сотрудник полиции в темно-сером мундире, с погонами сержанта на плечах: два трупа в рабочем купе проводников “ это тоже результат нашего мистическо-космического приключения. О трупах, однако, на некоторое время забывают, поскольку хлебосольный начальник поезда, увидев одетых в скафандры космонавтов Рустемова и Зайчонка, немедленно распоряжается устроить ужин для дорогих гостей и “сопровождающих их лиц” в вагоне-ресторане. Поздний ужин оказывается очень кстати: мы все не только устали, но и хорошенько проголодались.
И только после ужина, когда мы возвращаемся в вагон, трупы Белова и Довченко куда-то уносят, а сержант полиции принимается за опрос свидетелей и составление каких-то протоколов. На это уходить еще пара часов.
Потом по командам с Земли Чеслав Волянецкий в одиночку успешно сажает “Союз” где-то на севере Казахстана, в степи под Аркалыком, а мы дружно морально поддерживаем пилота космического корабля, следя за посадкой по интернет-связи.
И только к утру, когда тьма за окном сгустилась в предрассветном ожидании, все расходятся по своим купе. Зайчонка и Рустемова устраивают на отдых в купе для проводников.
Я и Айгуль остаемся в коридоре одни. Мы стоим около окна, за которым по-прежнему несется мимо причудливая смесь из огней далеких поселков и звездных систем, объединенная в единую Вселенную. Наши лица отражаются в стекле на фоне этого совмещения земного и небесного миров.
Мягкая и теплая ладошка Айгуль вдруг ложится на мои пальцы, обхватывающие поручень у окна. Я поворачиваю голову, и мы встречаемся взглядами. В ее глазах лучатся теплота и нежность, словно далекие галактики, вспыхивают и гаснут веселые искры. Мгновение, и наши губы находят друг друга, сливаясь в первом поцелуе “ в том, который люди запоминают на всю жизнь.
Мы целуемся у окна, а за стеклом проносятся мимо звездные миры, по которым мы обязательно когда-нибудь пройдем. Там будут счастье и радость, веселье и светлая грусть, путешествия и приключения. И там будет то, что свяжет все эти вселенные в единое целое “ наша любовь.
Сын гения
1
Он проснулся внезапно и резко. Почудилось сквозь сон, что кто-то толкнул его в плечо.
Вскинулся всполошено, скосил взгляд влево. Нет никого. Да и кому быть ранним утром в комнатушке на третьем этаже грязной московской меблирашки?
Полежал расслабленно, разглядывая светлые блики на потолке.
Утро было раннее; наверное, часов пять, не больше. Уличные фонари еще горели, и окно отпечаталось на потолке трапецией с размытыми контурами.
Какой славный сон ему приснился под утро! Он с Катенькой гулял в солнечный теплый день по огромному полю, сплошь до самого горизонта покрытому высокой травой, среди которой там и сям поднимались разноцветные головки цветов. На лазурном пространстве неба ни облачка, солнышко ласкает лицо нежными лучами, весело щебечут невидимые птицы.
Они смеялись, дурачились, собрали огромный букет цветов. Вышли к речке, извилистой темно-серой лентой изгибавшейся среди полей. За рекой обнаружились белые домики какого-то села. Чуть ниже по течению дымил трубой маленький пароходик.
Катенька обхватила руками за шею, прижалась всем телом и со смехом чмокнула в губы - в одно легкое касание, нежно, так, как умела делать только она. Он обнял ее, носом зарылся в дивные волосы, пахнувшие свежим сеном, травой и цветами...
И тут его толкнули в плечо.
“Вот и все, - подумал он вяло. - Пора собираться. Нечего тянуть, если уж решился”.
Поднялся с кровати, босиком прошелся к окну по холодному дощатому полу.
Небо постепенно синело, но звезды были еще видны. Серпик Луны серебрился над крышей соседнего дома. Внизу процокала копытами лошадь - ранняя пролетка отправилась в центр Москвы.