Вылетаю на улицу. Лечу осторожно, отталкиваясь пальцами от стен домов. Тут главное не переборщить, чтобы в небеса совсем не сорваться. Потому что обратно уже не вернешься - от туч и облаков в обратном направлении не оттолкнешься, опорная среда не та.
Лечу к Дому нашего родного мухосранского правительства. Надо же поделиться радостью летания с руководством демократической республики, или нет?
На перекрестке стоит блок-пост, наряд из трех камуфлированных ребят. Сверху похожи на ниндзя-черепашек - маленькие такие и забавные до ужаса. Миротворцы же, “голубые каски” то есть.
Увидели меня, окаменели, челюсти отвалили. Потом очухались, стволы автоматов наставили.
- Эй, - кричит старший - тот, который в розовой балаклаве с синими цветочками, - ты - кто? Вражеский беспилотник?
- Я - Карлсон, который живет на крыше, - смеюсь в ответ и машу рукой. - Привет, братцы!
- Карлсон? - глаза старшего вылазят из прорезей балаклавы. - Из Евросоюза?
Стволы “калашниковых” нервно дергаются. Вот-вот плюнут в меня свинцовым горохом.
Ну, вот нет у людей никакого чувства юмора!
- Спокойно, гвардия, - говорю. - Что, не видите? Я - авиация нашей демократической республики!
- А почему летишь без камуфляжа? - старший подозрительно щурится.
Есть же такие вредные и дотошные типы!
- Я - гражданская авиация, - терпеливо объясняю с высоты. - Лечу по маршруту “Хацапетовка - Мухосранск” с почтой для нашего правительства.
Магическое слово “правительство” отворяет врата небесные.
- Так бы сразу и сказал! Пролетай! - машет рукой старший блок-поста. - Не создавай затор на воздушной трассе!
Лечу дальше. Вот и Дом правительства. Крыша, на которой какой-то шалунишка написал и нарисовал все, что думает о президенте соседней державы. Террорист с графоманским уклоном и талантом порнографа-аниматора, не иначе.
Опускаюсь вдоль фасада здания, ищу окна “Третьего тысячелетия” - главной газеты нашей маленькой страны, совершенно затерявшейся на просторах огромного континента. Ага, вот и они, окошечки, ночным дождиком вымытые. Вглядываюсь сквозь стекла. Редактор Борька Борев, по совместительству депутат Республиканского парламента, священнодействует над клавиатурой, очередной опус кропает для завтрашнего номера. Трудяга-парень...
Стучу согнутым пальцем в окно. Борев поворачивается лицом ко мне, округляет глаза. Жмурится и крестится. Что-то шепчет под нос.
Барабаню снова, настойчиво, ору:
- Борька, хватит молиться! Я не призрак! Открывай окно, давай посадку!
Борев, наконец, приходит в себя открывает створку окна. Я проникаю внутрь здания, повисаю под потолком редакции рядом с засиженной мухами люстрой.
- Т-ты это что? - Борев таки еще окончательно не взял себя в руки, голос дрожит, на щеках - бледность до синюшности.
- Левитирую, - поясняю, многозначительно подмигивая. И с ходу говорю:
- Вот решил поставить на практические рельсы создание авиации в нашей молодой демократической республике. А может даже и родить нашу демократическую космонавтику - хотя это как карта ляжет.
Борька икает. Наверное, от потрясения и восхищения.
- Поможешь встретиться с руководством страны?
- Ага! - Борев шмыгает носом. - Только, чур, ты мне потом дашь интервью для завтрашнего газетного выпуска!
- По рукам! - киваю из подпотолочья. - Веди к начальству!
И он меня ведет. Точнее, тащит за руку. Совсем, как воздушный шарик.
Президент демократической республики товарищ Бенедикт Игогоевич Потицкий в послеобеденное время как раз потеет в своем кабинете. Все решает важные народно-хозяйственные проблемы, дорогой и любимый наш руководитель.
- Вот, - говорит Борев, указывая на меня, когда мы, миновав приемную, входим в кабинет - точнее, Борька входит, а я влетаю, - у городской общественности есть предложение создать авиакосмические силы страны!
- Вижу, - важно кивает товарищ Потицкий, сыто отрыгивает и задумчиво принимается ковыряться мизинцем в зубах.
Все правильно, президент страны и должен сытно и много кушать. Чтобы, значит, денно и нощно думать, как прокормить родной народ.
Взгляд президента оценивающе скользит по моему стройному телу.
- Это сколько ж гороха нужно потребить, чтобы тебя так вспучило и над землей приподняло! - говорит Бенедикт Игогоевич восхищенно.
- Причем тут горох? - обижаюсь я. - Технология полета у меня совсем другая, не газогороховая!
- А вот это хорошо! - облегченно вздыхает камрад Потицкий и платочком с камуфляжно-зелеными пятнами вытирает свой высокий лоб государственного мужа. - А то у нас с горохом в республике напряженка!
- Обойдемся без гороха! - я ему ободряюще подмигиваю. - Мы создадим авиацию и космонавтику по совершенно другой технологии!
Президент плямкает губами, задумывается. А потом спрашивает:
- А вот объясните, мужики, на фига нам вообще эта космонавтика? Может, ну ее на...?
- Ну, ты даешь, Беня! - Борька Борев немедленно вклинивается в разговор. - Как это, на фига? А военные перспективы? Оденем всех наших пацанов в скафандры - и высадим десант в тылу противника! Нас же там с неба никто не ждет!
- Это точно! - президент чешет пальцем покатый затылок. - Ладно, уговорили, общественники! Создаем военно-космический отряд!
И мы создали.
В одно прекрасное утро - после пятидневного горчично-огуречного поста по моей методике - все доблестные войска нашей Мухосранской
Демократической Республики, все ее министры и должностные лица во главе с самим Бенедиктом Игогоевичем надели противогазы и водолазные костюмы и изготовились к старту.
- Три, два, один - толчок! - скомандовал я.
Десятки тысяч ног одновременно ударили в грунт -так, что едва не своротили нашу планету с орбиты. Зелено-камуфляжное войско взвилось над землей и стало подниматься в небеса. Совсем скоро оно скрылось за тучами. И его никто и никогда больше не видел.
С тех пор прошло уже полгода. После отлета в небесную экспедицию наших демократических космонавтов жизнь в Мухосранске почти сразу же вошла в нормальную колею. Войнушка как-то сама собой закончилась, все просто перестали стрелять друг в друга, и теперь нам снова вовремя платят и зарплаты, и пенсии. С первой получки я на радостях “оторвался по-черному”, на объездной дороге, - куда до сих пор не могу вспомнить, как попал, - познакомился с хорошенькой девушкой, и вскорости женился. Как только стал нормально питаться, способность летать я, конечно же, утратил - тело потяжелело, набрало килограммы, духовной подъемной силы для полета уже не хватает. Но я не жалею. И в жизни на Земле есть свои прелести, согласитесь.
Все у нас в Мухосранске теперь хорошо. Вот только жена, которой я как на духу рассказал мою “полетную” историю, иногда меня пилит.
- Ты - террорист и диверсант, - говорит. - Как ты мог отправить все это мухосранское воинство в космос? А если они высадятся на Луну? И создадут там Лунную Демократическую Республику? Ты что, хочешь, чтобы лунатикам перестали платить зарплаты и пенсии?!
- Не высадятся, - машу в ответ рукой. - Я же так и не научил мухосранцев двигаться в космическом пространстве. А сами они не додумаются по причине острой мозговой импотенции. Так и будут теперь стаей до скончания времен лететь в космосе. И, кстати, нет, моя дорогая, на Луне никаких “лунатиков”-лунян. Это довольно маленькая планетка, совсем без воды и воздуха. Поэтому жить на ней нельзя!
Лунный проект
Поздним вечером 21 июля 1969 года американский астронавт Нейл Армстронг осторожно спустился по лестнице космического корабля “Орел” и ступил на поверхность Луны. Телевизионная передача об этом событии шла в прямом эфире, и весь мир, за исключением СССР и Китая, затаив дыхание, следил за первыми шагами человека по лунной поверхности. Советские люди узнали о выдающемся успехе США в исследовании космоса только в конце следующего дня - в программе “Время”, перед спортивными новостями, был показан полутораминутный репортаж.
Американские астронавты еще шесть раз стартовали к Луне, но наши газеты и телевидение не баловали народ информацией о победах Америки в космосе. Пилотируемая программа США по
исследованию Луны была представлена ошибкой, ненужной тратой средств. В противовес ей непомерно выпячивались полеты советских автоматических станций, впервые обеспечивших доставку на Землю образцов лунного грунта. Мало кто из людей, не связанных напрямую с космонавтикой, знал, что в СССР существовала своя программа пилотируемых полетов к Луне.
Советская лунная программа включала в себя два этапа: первый - облет Луны пилотируемым кораблем, второй - высадка советского космонавта на лунную поверхность. Для реализации первого этапа должен был использоваться двухместный космический корабль Л-1, который предполагалось вывести в космос с помощью ракеты “Протон”. Первоначально планировалось, что корабли для облета Луны будет готовить конструкторское бюро, которым руководил В.Н.Челомей. Но после смещения в октябре 1964 года Н.С.Хрущева с поста Первого секретаря ЦК КПСС все работы по лунной программе перешли в руководимое С.П.Королевым конструкторское бюро. Не последнюю роль при принятии этого решения сыграл тот факт, что в КБ Челомея работал сын Хрущева Сергей. Это изменение космической программы замедлило работы по созданию корабля для облета Луны почти на два года - только в 1966 году началась сборка нескольких Л-1 на заводе в Подмосковье.
В начале 1967 года корабль был готов к старту. Перед стартом к Луне в пилотируемом варианте требовалось провести испытания корабля в
автоматическом режиме как в околоземном пространстве, так и на лунной трассе. Для решения первой задачи были осуществлены два запуска корабля Л-1 под наименованием “Космос-146” и “Космос-154”. Вторая часть испытаний была проведена в рамках программы “Зонд”. Космический корабль “Зонд” был создан на основе многофункционального корабля “Союз”, разработка которого началась еще в 1962 году. Отличие от “Союза” состояло в том, что вместо шарообразного орбитального отсека был пристыкован конический отсек научных приборов, а бортовые системы корабля были доработаны с таким расчетом, что обеспечить пребывание двух космонавтов в течение недели в спускаемом аппарате объемом около 4 кубических метров.