Эту фамилию мы, журналисты, пишущие о советской космонавтике, впервые услышали в начале шестидесятых, когда наша страна вплотную занялась подготовкой будущих пилотируемых полетов к Луне. Именно конструкторскому бюро, которым руководил Владимир Николаевич Челомбитов, партия и правительство поручили создать мощные космические ракеты-носители УР-500 “Протон” и лунный космический корабль “Север” для пилотируемых полетов вокруг Луны. Но тогда писать о Челомбитове было запрещено -он, как и многие тысячи его коллег, был полностью засекречен”.
Инга перестает читать вслух набросок очередной моей статьи и интересуется:
- Март, ты думаешь, Аджубеев пропустит такой текст? Со Сталиным и Берией? С упоминанием о засекреченности наших конструкторов?
- Не знаю, Солнышко, - честно признаюсь я. - Кто знает, что на уме у главного редактора газеты? Но попытка не пытка.
Я лежу на диване, и подперев щеку рукой, получаю наслаждение от весенней мелодии ингиного голоса.
Мое Солнышко задумчиво приподнимает бровки и снова обращается к тексту моего опуса:
“- Но времена меняются. Мы с Владимиром Николаевичем Челомбитовым стоим в сборочном цехе его предприятия, у стапеля, на котором к предполетным испытаниям готовится очередной корабль серии “Север”. Челомбитов как обычно подтянут, импозантен. До блеска начищенные туфли, безукоризненно отглаженный темно-синий костюм и подобранный под цвет костюма галстук. Седые волосы аккуратно зачесаны назад. Взгляд темно-карих глаз остр и внимателен.
- Снова будет полет к Луне? - я киваю в сторону космического корабля.
- Нет, - качает головой Челомбитов. - Теперь будем работать только на околоземной орбите. Программа лунных полетов для кораблей “Север” уже завершена. Эстафету у нас приняли “Знамя” и “Лунник”.
Инга продолжает читать, а я вспоминаю, как во время интервью, подробно порасспросив Челомбитова о космических полетах по программе “Север”, все же решился задать вопрос, который меня интересовал больше всего:
- Владимир Николаевич, скажите честно, вам чисто по человечески не обидно, что для высадки человека на Луну решено использовать корабль “Знамя”, а не ваш “Север”, который уже доказал свою надежность?
- Ни капельки не обидно! Хотите - верьте, хотите -нет, - Челомбитов смеется. - То есть сейчас уже не обидно... А шесть лет назад, конечно, я был уверен, что наше КБ совершенно несправедливо обошли. Мне тогда казалось, что с высадкой человека на Луну наша фирма сможет справиться и лучше, и быстрее, чем наши конкуренты. Но партия и правительство решили иначе. Наверное, на то были свои резоны.
Он какое-то время молчит, нервно тиская пальцами поручень стапеля и невидящим взглядом взирая куда-то в металлические джунгли сборочного цеха. Я понимаю, что мой вопрос снова поднял бурю в его душе, холодным ветром прошелся по какой-то душевной ране, которую он тщетно пытался залечить все эти годы. Я уже начинаю, жалеть, что задал этот растреклятый вопрос, когда Челомбитов, уже совладав со своими чувствами, спокойным голосом решает продолжить свой рассказ:
- Понимаете, Мартын Андреевич, программы облета Луны и посадки на ее поверхность в нашей стране стартовали почти одновременно. В апреле 1962 года было принято соответствующее правительственное постановление. У нашего конструкторского бюро опыта создания пилотируемых кораблей и посадочных аппаратов для лунных экспедиций не было вообще. Программа посадки на Луну технически намного сложнее, чем программа облета Луны, поэтому корабли для высадки человека на лунную поверхность поручили разрабатывать именно Королевину и Михееву... Жаль, что нас обошли, но мир, как видите, от этого не рухнул. Все-таки советские космонавты впервые увидели лунные пейзажи из иллюминаторов нашего “Севера”!
Он снова повеселел, и у меня отлегло от сердца. Очень не хотелось, чтобы мой не слишком удачный вопрос испортил настроение этому умному и талантливому человеку. И я твердо решаю повернуть нашу беседу в положительное русло:
- Владимир Николаевич, а в будущем вы больше не планируете участие вашей фирмы в исследованиях Луны и планет Солнечной системы?
- Как же не планируем? Не только планируем, а уже работаем полным ходом! - глаза Челомбитова блеснули веселыми искорками. - Мартын Андреевич, если уж мы начали крутиться в теме межпланетных полетов, то будем так или иначе работать по этой тематике всегда, это уж вы поверьте мне на слово как Главному конструктору! И первыми к Венере и Марсу пойдут корабли, созданные на нашем предприятии! Вот так прямо и напишите в своей статье! Чтобы все ваши читатели об этом знали!
Пока я придавался воспоминаниям, Инга уже успела добраться до заключительной части моей статьи:
- “.Когда пишутся эти строки, ракетно-космический комплекс “Знамя-5” - “Лунник-5” летит к Луне. Летит по трассе, которую уже проторили пилотируемые корабли “Север”, созданные в конструкторском бюро под руководством одного из опытнейших наших конструкторов Владимира
Николаевича Челомбитова. И по которой завтра полетят другие наши - технически еще более совершенные -космические корабли”.
Инга отложила в сторону листы с текстом.
- Ну, как? - поинтересовался я. - Потянет?
- На “троечку”, - недовольно поморщилась Инга. -Слишком бравурно написано. В стиле передовицы нашей главной партийной газеты. Все правильно, но... Но души нет. Я, как читатель, совершенно не почувствовала, что это за фрукт - Владимир Николаевич Челомбитов. И где, кстати, его биографические данные?
- Он наотрез отказался рассказывать о се6е, -вздохнул я. - Категорически! Кстати, именно поэтому я добавил в текст статьи эти две байки о разговоре Челомбитова со Сталиным и Берия.
- Наверное, в этом есть и своя прелесть -продолжать оставаться секретным ракетчиком. Точнее, полусекретным, - иронически усмехнулась и стрельнула плечиками Инга. - Хотя, если судить по тексту твоего опуса, мой милый, Владимир Николаевич Челомбитов вовсе не чурается славы и почестей. Ладно, оставим в стороне скрытые психологические комплексы Главного конструктора.
- Ну, нет, - запротестовал я. - Челомбитов - открыт, жизнерадостен, очень подвижен.
- И все-таки скрытен, - Инга подвела черту моим психологическим изыскам. - Почему скрытничает? Из-за того, что в свое время его лунный проект отодвинули в сторону и предпочли разработки Королевина и Михеева?
- Вполне возможно, - согласился я. - В каком-то смысле его тоже заставили наступить на хвост собственной жар-птице. Он до сих пор убежден, что лунная программа ему бы удалась лучше. А полеты кораблей “Север” - это очень слабое утешение для его высоких творческих амбиций.
- Господи, - вздохнула Инга. - Что у нас за страна такая? Одни психологические комплексы да
нереализованные амбиции! Сплошные скелеты в шкафу и тайны!
Глава 7. Посадка(Из неопубликованных дневниковых записей летчика-космонавта СССР Алексея Леонтьева)
...Двигатель ракетного блока “Д” работает очень мощно и, конечно же, совершенно бесшумно. В космосе не бывает звуков: нет воздуха, и нет никакой другой среды, чтобы передать звуковые колебания.
Я практически не ощущаю перегрузки. Но невесомость, с которой я уже успел сжиться за восемь суток космического полета, пропала. Маленькая куколка полосатого тигренка, подвешенная на тонкой резинке к потолку “Лунника”, теперь не болтается бесцельно в воздухе, выписывая замысловатые траектории, а потянулась вниз, к полу моего кораблика, куда ее влечет невидимой рукой проснувшаяся сила гравитации.
Ложемента и кресла для космонавта в “Луннике” нет. Я просто зафиксирован ремнями и стяжками перед иллюминатором и пультами управления. Но никаких неудобств от этой совершенно нелепой для земных условий позы не испытываю. В невесомости и при низкой гравитации такое крепление даже удобно. Можно в любой момент расслабиться и повисеть в пространстве, не боясь упасть или уплыть куда-то в сторону. И с медицинской точки зрения, как шутили ребята-медики на Земле, тоже очень полезно. По крайней мере, пролежней и геморроя мне точно можно не опасаться.
- “Флаг-один”, двигатель работает устойчиво, -сообщает Земля голосом Володи Шаталина. Он снова вышел на связь, сменив Пашу Поповца. Наша старая традиция: дублер отвечает за общение центра
управления полетом с экипажем корабля в самые напряженные моменты космического рейса.
- Меня это радует, “Гранит”, - отвечаю я, называя Шаталина его полетным позывным.
С позывным Володькина Шаталина связана веселая история, в свое время наделавшая много шума как в отечественной, так и в мировой прессе. В первый полет, еще на “Восходе-6”, Шаталин отправился под позывным “Амур”. В нашем Центре управления полетом и в Звездном работают “очень серьезные люди”, и они всегда считали, что Амур - это только название большой реки где-то там, на востоке необъятной страны по имени Советский Союз. Нашим “очень серьезным людям” и в голову не могло прийти, что у древних римлян был бог любви, который тоже звался Амур. Нет, конечно, где-то и когда-то, кажется, еще в школе, они что-то такое читали об этом самом Амуре. Но потом, с годами, под грузом “очень серьезных космических дел”, из их мозгов совершенно выветрился даже легкий намек на “любовную” составляющую имени Амур.
Бедный Володька! Не успел он вернуться из полета, как все юмористы от Бреста и до Дальнего Востока зубоскалили про “амурные похождения” советского космонавта. Где-то в Америке, в Штатах или в Канаде, какой-то мелкий деятель от космонавтики тиснул в бульварной газетенке большущую статью о сексуальных экспериментах на советском корабле “Восход-6”. И пошла писать губерния! Мировую прессу буквально штормило от догадок и предположений на тему “секс в космосе”. Даже на послеполетной пресс-конференции экипажу “Восхода-6” нашими, советскими мастерами пера был задан вопрос с “любовным” подтекстом. Красный, как только что сваренный рак, Володька, потея и заикаясь, вынужден был оправдываться и доказывать представителям прессы, что ничего “такого” не было и даже в принципе быть не могло.