Солнце уже склонялось к горизонту и тени верхних скал наискось перегораживали ущелье. Там под этой темнотой могло быть все, что угодно.
Колонна не получив команды остановиться не спеша подползала к нему.
Солдаты двигались короткими прыжками. Толчок обеими ногами, полет, приземление и снова толчок …
— Зайчики, — пробормотал генерал и улыбнулся. Тридцать четыре зайчишки, словно тридцать четыре мягкие детские игрушки спешили по очень взрослым делам.
Оттолкнувшись от камня, он перелетел на валун в десятке ярдов впереди. Поймав себя на желании прыгать дальше, остановился. Эйфория от открывшихся возможностей могла сыграть плохую шутку. Сломать ногу или того хуже шею тут пара пустяков.
Вовремя! Прямо на его глазах от склона оторвалось несколько огромных глыб и неправдоподобно плавно и медленно покатились вниз.
Об этом яйцеголовые его тоже предупреждали, правда кто мог представить себе масштаб? Размером камни превосходили легковой автомобиль. Даже мелочь, что шлейфом сопровождала их, размерами превосходила хороший бочонок.
И все это — в полной тишине.
В этом мире даже трагедия разрушения оставалась беззвучной. Тут не было ветра и воды — этих главных разрушителей земли, но их с успехом заменяли Солнце и космический холод. Камни скатились ярдах в двухстах перед ними. Колонна встала, глядя как глыбы, большие и маленькие, прокатываются мимо и прямо на глазах пропадают, проваливаясь в буквальном смысле сквозь землю.
Жестом генерал отправил вперед разведку.
Два человека медленно пошли вперед и двигались, пока не провалился куда-то. Он вдруг стал короче, а с того места, где он стоял, вверх удалил фонтан пыли, словно взорвалась мина. Опять без грохота, без осколочного визга.
Кто бывал в Йеллоустонском заповеднике и случайно попадал под гейзер, мог представить себе, что это такое. Второй, подав знак остановиться, бросился на выручку. Пыль висела в воздухе, мешая наблюдать за авангардом, но уже через минуту стало ясно, что в завязавшейся беззвучной борьбе победили люди. Один вытащил другого на грунт и призывно замахал рукой, разрешая движение. Генерал первым подобрался к ним, присмотрелся..
Почва тут была ощутимо светлее, и иногда по ней пробегало что-то вроде ряби. Словно под слоем грунта что-то двигалось, и это движение проявлялось на поверхности. Из привычных аналогий более всего это походило на болото или какой-то песчаный омут, если такие существуют.
Генерал опустился на корточки. О таком яйцеголовые тоже не предупреждали. Он подумал об этом даже с удовольствием. У природы хватило мозгов создать нечто, что не укладывалось в головах земных умников, не так давно задиравшими перед ним носы.
Присевший рядом майор поднялся, отряхнув руки.
— Разрешите, господин генерал?
Голос в шлем проникал негромкий, но уверенный. Майор знал, что хотел.
Для яйцеголовых тут имелся повод начать исследования феномена и недели через две, разобраться, что тут к чему, но для военного человека все это было не более чем препятствием, которое не исследовать следовало, а преодолевать.
Воленберг-Пихотский кивнул.
Им следовало не размышлять, а торопиться. Маловероятно, но теоретически возможно, что большевики заметили их, а значит у них могут сдать нервы и они не дожидаясь их визита рванут назад… Вот будет обидно. Да и золото потом ищи… Что-то, кстати, не видно обещанных золотых россыпей.
Тем временем знаком попросив всех отойти, майор бросил в ленивую рябь камень. Точно попасть не получилось, но отскочив от валуна, кусок породы все же коснулся аномалии и беззвучно пропал с глаз. Второй камень майор бросил дальше, туда, где грунт приобретал уже ставший привычным сероватый оттенок. Там лежали камни и ничего не двигалось. Непривычно плавно, словно бабочка, камень перелетел странную зону, ударился о луну и, как ни в чем не бывало, покатился.
Генерал оглянулся.
Соединившись по двое-трое, бойцы обсуждали первую лунную загадку. Потянись оттуда чьи-нибудь зловещие щупальца никто и не удивился бы.
Приноравливаясь, майор несколько раз согнул-разогнул колени и оттолкнувшись от края твердой земли взлетел вверх. Только прыгнул он не вперед, а в бок. По плавной параболе он долетел до боковой стенки и где-то на уровне третьего этажа и, оттолкнувшись от неё, изменил направление движения. Словно теннисный мячик, отскочивший от стенки, он перелетел шевелящуюся пыль и приземлился на обе ноги. С запасом приземлился. Под ногами вспухло пыльное облачко — и всё…
Упершись руками в нависающий каменный карниз, он несколько раз топнул. Грунт держал. Тогда он подал знак «Делай как я» и начался цирк. Люди прыгали через преграду с отскоком от стены и без него, последние насмотревшись, что вытворяют их товарищи, попробовали прыгать с переворотом через себя, но генерал это быстро прекратил. Слава Богу, все обошлось.
Сложнее всего пришлось с носилками.
Ящики, что тащили на трех носилках, принялись перекидывать по одному со всей аккуратностью, следя, чтоб с ними ничего не случилось. Двое с одной стороны бросали ящик, а выстроившееся в шеренгу их товарищи на той стороне ловили, не давая тому коснуться грунта.
Генерал перебрался последним, испытывая гордость за своих людей и за себя. Сложности, не предусмотренные на Земле, они преодолели самостоятельно. И успешно!
Первыми большевистский корабль, как и полагается, увидели разведчики.
Ущелье закончилось выходом на край кратера. Сжимавшие людей с двух сторон каменные волны расступились, дав место огромному, до горизонта, ровному полю. Там не было скал, только небольшие камни и корабль, похожий не то на стог сена, не то на пирамиду. Вероятности, что большевики их увидят, почти не существовало. Даже если те и заметили их посадку, вряд ли они могли предположить, что к ним заявятся незваные гости.
Генерал смотрел на пейзаж несколько разочарованно. Обещанных груд золота и алмазов тут не имелось. Да и никакой деятельности вокруг корабля также не заметить не удалось. Ему приходилось бывать на приисках, и он представлял, что это такое, но тут ничего подобного не нашлось. Подумав, что это все-таки не Земля и тут все может быть совсем по-другому он дал команду на боевое развертывание.
Подчиняясь командам, астронавты начали собирать то, что везли сюда с Земли и тащили по Луне. Ящики аккуратно ставились друг на друга, полозья заходили в пазы, соединяя отдельные части портативного аппарата профессора Тесла в работоспособную конструкцию. Работали споро.
Как и задумывалось, четыре ящика составленные рядом стали основанием пирамиды. На них вторым рядом еще три, а потом два. А уж на них — окруженный черным блестящим, как стекло чехлом, похожий на небольшой телескоп — ствол излучателя. Маленькая пирамида напротив большой пирамиды. Красиво!
Теперь осталось только соблюсти формальности.
— Майор. Остаётесь за старшего.
Майор козырнул, поднеся ладонь к стеклу шлема. Опасности генерал не ощущал. Все теперь казалось простым и очевидным, что странно даже предполагать, что большевики отклонят его предложение. Какими бы упертыми они не оказались они не могут не согласиться с ним. Все-таки в любой идеологии есть грань, которую переходить не следует. Разные люди проводят её в разных местах своих принципов, но и у самх принципиальных эта линия проходит рядом с осознанием ценности собственной жизни. Если и бывают в этом вопросе исключения, то только среди умалишенных.
Сперва он шел, аккуратно смотря под ноги и отмечая, что тут уже успели наследить, а потом внимание его переключилось на корабль.
С каждым шагом тот становился все больше и больше. Он загораживал горы, загораживал звезды, но человек его уже не боялся. За его спиной дремала в профессорских ящиках иная сила, способная и мягко уговаривать и диктовать условия.
Генерал поднял камень. Пришла мысль, что ему не хватает пращи, и что сейчас он похож на юного Давида, вышедшего против закованного в железо Голиафа. Подумав мельком, как у большевиков сейчас глаза от удивления полезут, генерал улыбнулся и застучал в стену большевистского корабля….
— Стучат.
— Ну вот и дождались. Конец безделью.
Деготь потянулся и стал разминать затекшую шею.
— Кто пойдет?
— Я и пойду. А ты к аппарату.
— Хлеб-соль берешь?
— Ага. И расшитый петухами скафандр. Раствор луча проверь. Не сбился ли.
Владимир Иванович пренебрежительно хмыкнул.
— Это у меня-то?
Генералу не представлялось возможным, чтоб большевики не ответили бы и не вышли. Конечно, все могло быть, но не верилось в это. Какими бы зашоренными фанатиками они бы не были, но должно же было остаться у них самое человеческое из всех чувств — любопытство. Он представил, как повел бы себя в этой ситуации и признал, что дверь наверняка бы открыл. Или хотя бы нос высунул, даже если б в этот момент читал Карла Маркса. Гость не ошибся. Минут через пять люк вдвинулся внутрь и отошел в сторону.
Несколько секунд он и появившийся в люке человек смотрели друг на друга, но генерал быстр опомнился. Его баллоны наполовину опустошились и затягивать переговоры никакой нужды не было. Большевик сделал приглашающий жест внутрь, но генерал отрицательно покачал рукой и поманил русского к себе. Тот осторожно спустился и прикоснулся своим шлемом к его.
— Слушаю вас мистер, — на неплохом английском сказал он.
— Бригадный генерал американской космической пехоты Воленберг-Пихотский.
Он отдал честь и вопросительно посмотрел в глаза, ожидая ответного представления.
— Руководитель Первой Советской лунной экспедиции Федосей Малюков.
Генерал с иронией посмотрел на своего визави — надо же какое легкомыслие со стороны красных, а потом помрачнел. Ему стало немного не по себе.
— А какое-нибудь воинское звание у вас есть?
— Думаю, что нет, — действительно подумав, ответил Федосей, не стремясь раскрывать свою биографию первому встречному на Луне человеку. — А это имеет значение?