– Виктор Павлович преподает начальную военную подготовку в старших классах, – любезно пояснила Генриетта Сергеевна.
– Послушайтесь моего совета, Полина Мстиславовна, – сухо улыбнулся майор, – не позволяйте этим оболтусам садиться вам на шею. С первой же минуты покажите им, кто хозяин ситуации.
– Я постараюсь, – пообещала она.
– Виктор Павлович у нас поборник казарменной дисциплины, – послышался звонкий девичий голос. – Его бы воля – вся школа ходила бы строем.
– В наше время без жесткой дисциплины никак нельзя, Светлана Ивановна, – с невозмутимым видом парировал тот. – А вот ваш либерализм ни к чему хорошему не приведет, вот попомните мое слово.
Полина перевела взгляд на оппонентку Виктора Павловича. Высокая шатенка в обтягивающем пышную грудь свитерке и узких брюках весело смотрела на присутствующих густо накрашенными зелеными глазами. Похоже, запрет на легкомысленную одежду и макияж касался не всех.
– Привет! – Шатенка взмахнула рукой, на длинных ногтях блеснул ярко-красный лак.
– Привет! – Полина еще не определилась, нравится ей эта либеральная девица или нет.
– Я преподаю у невыносимых старшеклассников информатику, – девица бросила хитрый взгляд на Виктора Павловича. – Иногда позволяю им погалдеть и в свободное от уроков время поболтать на отвлеченные темы. Собственно говоря, этим мой либерализм и ограничивается.
– Эта ваша болтовня ничему хорошему молодежь не научит, – нахмурился Виктор Павлович.
– Ну, конечно! – отмахнулась Света. – Молодежь научится патриотизму, только маршируя по плацу.
– Светочка! Виктор Павлович! – Генриетта Сергеевна сложила пухлые руки в умоляющем жесте. – В полярности ваших мировоззрений Полина Мстиславовна еще успеет убедиться в течение учебного года.
– Слушаюсь! – Виктор Павлович бросил на Свету взгляд, красноречиво говорящий, что тема не закрыта, а лишь отложена на неопределенное время, и отвернулся.
Та в ответ страдальчески закатила глаза и, убедившись, что оппонент смотрит в другую сторону, состроила рожу, которая лучше всяких слов выражала ее отношение к майору.
– Светлана Ивановна, – возмущенно зашептала завуч.
– Я больше так не буду, Генриетточка Сергеевна. – Светлана Ивановна покаянно склонила голову.
«Скорее нравится, чем не нравится», – решила Полина. Смелость и бесшабашность Светланы ей импонировали. Ей самой всегда недоставало этих качеств. Решение уехать из Москвы было единственным поступком, которым Полина могла гордиться, а вся остальная ее жизнь с самых пеленок подчинялась своду незыблемых правил, установленных кем-то другим.
– Тю! Шо ты, девонька, така худенька? Совсем на тебе мяса нема, адны маслы. – Грузный лысеющий мужчина с густыми усами и хитрым прищуром голубых глаз весело смотрел на растерявшуюся от таких странных речей Полину. – Мамка салом не кормила? Ну, так то не беда! Антип Петрович тебя быстренько до нужной кондиции доведет. Правду я кажу, Светуся?
В ответ Светуся рассмеялась, похлопала себя по крутым бедрам и доверительным шепотом сообщила Полине:
– Антип Петрович – украинская версия змея-искусителя. Только тот яблоком искушал, а этот салом. Сало у него исключительно вкусное. Устоять не может никто. Я из-за этого рокового мужчины вынуждена раз в месяц садиться на диету.
– Так то, Светуся, ты неправильно робиш. Хорошей жинки должно быть много. Ты подывися на Генриетту Сергеевну. Во! То не жинка, а королевна!
В ответ на столь сомнительный для женщины комплимент Генриетта Сергеевна залилась краской смущения и как можно более официальным тоном сообщила Полине:
– Антип Петрович – учитель биологии.
– Очень приятно, – Полина улыбнулась в ответ на озорное подмигивание любителя «больших жинок».
Антип Петрович завершал список присутствующих в учительской мужчин. Еще несколько минут ушло на знакомство с женской половиной педколлектива, после чего Генриетта Сергеевна увела Полину в свой кабинет для решения организационных вопросов. Решение организационных вопросов заняло чуть больше получаса, после чего Полина вышла из школы полностью деморализованной.
Учась в университете, она как-то не связывала свою будущую карьеру с педагогической деятельностью. Специалист со знанием трех иностранных языков в столице мог рассчитывать на хорошо оплачиваемую работу в какой-нибудь совместной коммерческой фирме. Но здесь не столица, и жизненные реалии здесь другие. Здесь она всего лишь учительница французского. И, что самое ужасное, она совершенно не представляет, как все будет выглядеть на практике. Интуиция подсказывала, что теоретические знания, полученные в университете, тут вряд ли пригодятся.
Она шла мимо выкрашенной в ядовито-зеленый цвет деревянной подсобки, когда услышала настойчивый свист. «Воспитанные барышни на свист не оборачиваются», – зазвучал в голове мамин голос. Свист повторился. «К черту!» – подумала Полина и обернулась. На маленькой скамейке под кустом жасмина сидела Светлана Ивановна, учительница информатики.
– Это вы свистели? – недоверчиво спросила Полина.
– Я, – кивнула она и приглашающе похлопала по скамейке. – Идите сюда, поболтаем.
Приглашению Полина обрадовалась. В этом городе у нее не было ни одного знакомого – общение с педколлективом не в счет, – и любой шаг навстречу она воспринимала с благодарностью.
– Слушай, давай на «ты»! – предложила Светлана Ивановна, как только Полина присела на скамейку. – Мне двадцать семь, а тебе сколько? Года двадцать два, да?
– Двадцать один.
– А выглядишь лет на семнадцать. Как говорит Антип Петрович, малая собачка до старости щенок.
Полина улыбнулась столь колоритному сравнению.
– Ну так на «ты»? – переспросила Светлана.
– На «ты», – Полина кивнула.
– Курить будешь? – Света извлекла из сумочки пачку сигарет, выжидающе посмотрела на Полину.
Та замялась. Вообще-то после пережитого волнения сигарета не помешала бы, но здесь, прямо на школьном дворе...
– Ты вообще-то куришь? – спросила Света. Зажав сигарету в губах, она с сосредоточенным видом встряхивала почти пустую зажигалку.
– Вообще-то курю, но...
– Что «но»? – Света оставила в покое зажигалку и посмотрела на Полину с легким недоумением.
Та бросила выразительный взгляд на окно директорского кабинета.
– Ну, блин, настоящий детский сад! – Света закатила глаза. – Запугала, однако, тебя Балконовна.
– Кто?!
– Белла Кононовна. Она же Балконовна, – пояснила Света. – Боишься, что увидит?
Полина молча кивнула.
– Не бойся, – Света еще раз энергично встряхнула зажигалку. – Уехала наша мымра в гороно на совещание. Уж насколько я безбашенная, а попадаться на глаза Балконовне с сигаретой в зубах не рискнула бы.
– А если увидят остальные?
– А остальным плевать. Да что же это, черт возьми, с зажигалкой?! Придется к Петровичу за спичками бежать.
– Возьми, – Полина протянула новой знакомой зажигалку.
– Ого! – та повертела в руках изящную серебряную вещицу. – Кучеряво живешь.
– Жила, – уточнила Полина.
– А что так? Семья предала анафеме? Или, может, любовник бросил?
– Что-то вроде того, – вдаваться в подробности своей биографии не хотелось.
– Романтично-то как! – Света щелкнула зажигалкой, прикурила.
Несколько минут они сидели молча. Света курила с наслаждением, даже глаза прикрыла. Полина разглядывала свежеоштукатуренную школьную стену.
– Есть предложение, – наконец заговорила Света, втаптывая окурок в землю. – Давай прогуляемся. Ты же приезжая, города не знаешь. Я согласна на общественных началах побыть гидом. Заодно введу тебя в курс дела. Разъясню, так сказать, «ху из ху» и где засада.
...Двухчасовая прогулка по городу утомила обеих. Захотелось есть и пить.
– На набережной есть неплохое кафе, – сказала Света. – Пойдем перекусим?
Они устроились под зонтиком с рекламой «Пепси», заказали кофе с пирожными.
– ...Балконовна – та еще стерва, – продолжила прерванный рассказ Света. – Классическая старая дева. Мужиков не любит. Баб просто ненавидит, особенно молодых и привлекательных. Ты с ней поосторожнее. Эту гремучую змею лучше не злить – со свету сживет.
– Макияж вульгарный. Одежда вызывающая, – невесело усмехнулась Полина.
– Угу, понимаю. Она и меня сначала доставала, да быстро зубы пообломала, – сообщила Света. – У меня папик – большая шишка в гороно. Так что пришлось Балконовне оставить меня в покое. А у тебя какая-нибудь знакомая «шишка» есть?
Полина отрицательно покачала головой.
– Тогда послушай совета бывалой. Стань серой и незаметной. Ну, юбку там до пят, костюмчики помешковатее, боты на тракторном ходу. Про косметику и духи забудь. С распущенными волосами не ходи. Собирай их в хвост, а еще лучше – в пучок, такой, как у нашей мымры. В общем, стань похожей на нее.
Полина с сомнением покачала головой.
– Я тебе дело говорю! – Света энергично хлопнула ладонью по столу. – Сирых и убогих Балконовна не то чтобы любит, но хотя бы игнорирует. А тебе на первых порах ее пристальное внимание ни к чему. Дома и вне школы наряжайся, красься, а в школу приходи неприметной мышью. И вот еще что, – она пристально всмотрелась в лицо Полины. – Тебе нужны очки.
– Зачем? У меня стопроцентное зрение.
– Неважно! Ты свои глазюки в зеркале видала? Они же синие до неприличия! Я прямо обзавидовалась. Такие глаза надо прятать, чтобы лишнего внимания не привлекали.
– Она меня уже видела без очков, – возразила Полина.
– Ничего страшного! Если спросит, скажешь, что была в линзах.
– Ты авантюристка.
– Есть немного. Вот у меня знаешь какая жизненная позиция? – Света загадочно улыбнулась. – Можно сказать, диаметрально противоположная той, что я тебе предложила. На работу я прихожу при полном параде, чтобы Балконовну позлить, а в свободное от работы время веду почти аскетический образ жизни: джинсы, кроссовки, волосы – в хвост, никакой косметики.
– Что-то не верится, – Полина с сомнением покачала головой. Яркая и энергичная Света не производила впечатление человека, привыкшего к аскезе.