Памятник Спику прост. Он похож на прямоугольное каменное надгробье, гладко отесанное сверху и украшенное листовыми жилками в нижней части. Грунт перед памятником — он высотой в половину человеческого роста — выложен крупными плитами, выкрашенными в кирпичный цвет тут же собранной землей. Каменная ограда, открытая к лестнице, придает памятнику архитектурную законченность.
На верхней плоскости плиты — надпись:
«ДЖОН ХЕННИНГ СПИК
28-го июля 1862 года
первым открыл исток Нила с точки, отмеченной обелиском на противоположном берегу. Этот памятник стоит напротив того места, где были ныне затопленные водопады Рипона, названные так Спиком».
В бинокль я хорошо разглядел округлые кроны деревьев на том берегу, белый, скошенный сверху обелиск и каменный навес-беседку возле него.
Памятник или, как его скромнее называют, мемориальная доска Спику у Рипонских водопадов была водружена здесь по инициативе Джеймса Огастеса Гранта, спутника Спика по путешествию, который, однако, не разделяет с ним славы первооткрывателя истоков Нила.
В одном из своих предсмертных писем к Ричарду Фрэнсису Бертону, начальнику двух экспедиций в Африку, в которых участвовал Спик до своего триумфального похода к истокам Нила (Бертон получил его в год своей смерти, в 1890 году), Грант вспоминает Спика, «чудесного малого, смелого, талантливого, прямодушного, с добрым сердцем».
Такая характеристика, даже написанная четверть века спустя после гибели Спика, делает честь Гранту.
Многое в ней верно. Но Спик был более сложной фигурой, чем казалось его спутнику на склоне лет.
Спику необычайно везло в Африке. Уже в первой экспедиции, в Сомали, его изловили местные кочевники, разогнавшие весь отряд во главе с Бертоном. Кочевники присели отдохнуть перед тем, как по всем правилам прирезать Спика, а он умудрился развязать путы и удрал. Номады открыли по нему стрельбу из луков и всадили в каждую ногу по стреле, но оперенный таким образом путешественник лишь удвоил скорость бега, оставив далеко позади преследователей.
В данном случае везенье не отделишь от уменья постоять за себя, но, что Спик, направляясь к истокам Нила, вошел в королевство Буганда с юга, — это уже везенье чистой воды, это уже, как принято говорить, счастье.
Томсон, о котором я выше рассказывал, во время своего путешествия по нынешней Кении подружился с неким Мумиа, вождем племени ванга, обитавшим в Кавиронде, у восточного побережья озера Виктория (ныне так называется самый восточный залив этого озера). Мумиа проникся величайшей симпатией к Томсону, по-человечески подружился с ним (Томсон, надо полагать, вообще был обаятельным человеком) и впоследствии столь же дружески относился ко всем белым пришельцам (Мумиа прожил баснословно долго, в стиле наших кавказских горцев, и умер только в 1949 году!).
Так вот, уже после того, как Томсон покинул пределы Кавиронды, в гости к Мумиа явился миссионер Джеймс Хэннингтон, назначенный первым епископом Восточной Экваториальной Африки, и происходило сие в 1885 году, то есть спустя двадцать три года, как Спик и Грант побывали в Буганде.
Мужественный епископ горел искренним желанием обратить в истинную христианскую веру всех нехристиан и именно с этой целью держал путь в Буганду.
Мумиа сказал ему следующее: вы можете идти в Буганду, если вам так хочется, но ни в коем случае не входите в эту страну с востока: у народа баганда существует поверье, что их покорят восточные пришельцы, и по приказу кабаки убивают всех, кто с востока переступает границу страны…
Но что дикарские суеверья — епископу?!. Разве не защищал его подлинный всевышний?..
Епископ не послушался Мумиа, вступил в Буганду с востока, и 29 октября 1885 года он и вся его свита полегли под ножами бугандийцев…
Объективно — он шел от побережья Индийского океана — Спик тоже должен был войти в Буганду с востока… Но он вошел в Буганду с юга, огибая с юга им же открытое озеро… Он не открыл бы истоков Нила и он не вернулся бы в Англию, если бы не это самое везение… В Англии, к сожалению, везти ему перестало.
В Восточной Африке Спик впервые появился в качестве спутника Ричарда Фрэнсиса Бертона. Они вместе первыми из европейцев достигли берегов озера Танганьика, но, поскольку Бертон возглавлял экспедицию, пальму первенства в этом открытии я лично отдал бы ему… Позднее, уже на обратном пути, Бертон заболел, а Спик, прослышав о другом большом озере, один вышел на берега Виктории…
Собственно, никто тогда так это озеро не называл. Окрестные жители называли его просто ньяса, что означает «вода», или «большая вода». Точно так же окрестные жители называли Байкал просто лама, что означает «вода», или «большая вода», и точно так же местные жители называли моря — Охотское море, например — лама… Традиция эта, как видно, географически весьма широка: единичное, уникальное в древности никак специально не называлось; поименовывалось обычное, часто встречающееся — река или местность, — чтобы можно было одно отличить от другого. Предки зря умственную энергию не расходовали, экономили — зачем, в самом деле, называть единичное, что и так ни с чем не спутаешь?!
Самая история поисков истоков Нила восходит к глубочайшей древности.
Истоками Нила интересовались древние египтяне, греки, римляне, и скорее всего последним мы обязаны легенде, никак в то время не подтвержденной: Нил начинается среди огромных озер, расположенных на юге Африки. Никто не мог ни подтвердить легенду, ни отвергнуть ее. Но она жила, и когда Бертон открыл озеро Танганьика, то без всяких к тому доказательств решил, что Нил берет начало именно из Танганьики.
Спик же решил, открыв Викторию, что из Виктории начинается Нил, доказательств чему он также не имел.
В Англии бывшие сопутешественники перессорились, и Спик вызвался доказать свою правоту.
Организовать экспедицию было не так-то просто, но молодой Спик проявил себя подлинным дипломатом: он объявил на заседании Королевского географического общества, что называет открытое им озеро именем царствующей особы… А теперь представьте себе, какой царствующей особе не хочется, чтобы одна из величайших и знаменитейших рек земного шара начиналась бы из озера, носящего имя царствующей особы…
Короче говоря, экспедицию организовали и в помощники Спику выделили Гранта.
Они вместе преодолели огромное расстояние, отделяющее побережье Индийского океана от Великих Африканских озер. Они вместе делили все трудности и опасности и оставались добрыми товарищами.
На западном побережье озера Виктория, когда до истоков Нила осталось всего несколько дней пути, Спик предложил Гранту отделиться и заняться исследованием сопредельных областей. К истокам Нила он решил идти один.
Не в полном смысле слова один, конечно, — во главе каравана африканцев, но белокожего товарища он попросил отойти в сторону.
Истолковать поступок Спика можно по-разному. Я убежден, что он руководствовался теми же мотивами, что и полвека спустя Роберт Пири в своем последнем путешествии к Северному полюсу.
Чем ближе становился Северный полюс, тем меньше в караване Роберта Пири оставалось белокожих — европейцев или американцев, как хотите, называйте их.
К Северному полюсу Пири пришел в сопровождении пяти человек. Вот их имена: Матью Хенсон, Ута, Эгингва, Сиглу, Укеа. Четыре последних — эскимосы. Первое имя звучит по-английски, но принадлежит американскому негру; впоследствии он прославился не столько походом на Северный полюс, сколько тем, что стал первым государственным пенсионером среди негров Соединенных Штатов Америки — так своеобразно были отмечены правительством его заслуги перед отечеством.
Но на Северный полюс пришел один белый — Роберт Пири.
Точно так же, как полустолетием раньше, к истокам Нила тоже пришел один белый — Джон Спик, причем история не сохранила имен его спутников.
Выйдя к истокам Нила, Джон Спик взгрустнул. Он думал о том, сколько невзгод претерпел на пути к своей цели, он вспоминал родину…
Я спросил нашего гида Дэвида, как баганда называют Нил на своем языке, на луганде. Дэвид ответил, что он учился в английской школе и знает только одно название — Нил.
Мне не захотелось объяснять нашему проводнику, что на его родном языке верхнее течение Нила называется Кивира.
Загрустившего Джона Спика название Кивира, однако, не устроило: он назвал верховье Нила Соммерсет-Нил, он дал реке имя графства, в котором родился и вырос.
Впоследствии кто-то решил, что предпочтительнее называть истоки Нила именем коронованной особы, и, уже без участия Спика, Соммерсет-Нил превратился в Викторию-Нил, а следующий участок — в Альберт-Нил.
Для Спика же, когда он переименовывал Кивиру, все было просто. Сложности возникли, когда он решил назвать водопады у истоков Нила.
Баганда называли все водопады просто камни, как мы говорим «пороги».
Спик же решил присвоить водопаду у истоков Нила имя Рипона. Думаю, что он сделал это не без некоторого смущения. Экспедицию его организовывал и, что называется, пробивал крупный английский геолог и географ, многолетний президент Королевского географического общества Мёрчисон. Но в тот самый год, когда Спик отправился в свою знаменитую экспедицию, президентом географического общества стал некий преуспевающий чиновник-политикан Джордж Робинсон Рипон, фигура в науке совершенно случайная.
Спик это, конечно, понимал, и Спик не мог не думать с благодарностью о Мёрчисоне, подлинном вдохновителе экспедиции. Но Джон Спик отлично представлял себе роль начальства в развитии цивилизаций, и в личных судьбах в особенности, и присвоил водопадам, от которых начинался Нил, имя Рипона, впоследствии крупного колониального чиновника, и только.
История, правда, тут кое-что подправила: после постройки гидростанции Оуэн-фолс водопады Рипона исчезли, их затопило…
Спик и Грант, воссоединившись, благополучно вернулись в Англию.
В 1864 году, в возрасте всего тридцати семи лет, Джон Хэннинг Спик погиб у себя на родине во время осенней охоты.