(сборник)
Пять потрясающих новелл! Любимые герои серии «Лунные хроники» и новые истории проливающие свет на повествование основного цикла.
Карсвелл Торн. Руководство везунчика
Карсвелл намочил расческу под краном и пригладил волосы на затылке; спереди они топорщились как надо. Бутс сидела на тумбочке, следя за ним желтыми блестящими глазами, и громко мурлыкала, хотя он уже минут десять, как перестал ее гладить.
— Сегодняшняя цель, — сказал он, обращаясь к кошке, а может, и к зеркалу, — восемнадцать юнивов. Как думаешь, получится?
Кошка моргнула, продолжая мурлыкать и обвив лапы хвостом. Карсвелл выключил воду и положил расческу.
— Никогда не зарабатывал так много за один перерыв на ланч, — сказал он, просовывая голову в петлю тонкого синего галстука и затягивая на шее узел. — Еще восемнадцать юнивов, и у нас будет уже полторы тысячи. А это значит, — он отвернул воротник рубашки, — что банк проапгрейдит мой аккаунт до «юного профессионала» и на два процента увеличит ежемесячные выплаты. На этом уровне, согласно моему пятилетнему плану, мы будем стричь капусту почти шестнадцать недель.
Карсвелл потянулся за зажимом для галстука, который лежал на маленьком хрустальном блюдце рядом с раковиной.
Когда приходится носить школьную форму, личные вкусы можно проявлять только в выборе аксессуаров, и то не самых заметных. Среди девочек это вызвало моду на небольшие драгоценные камни на туфлях, а среди мальчиков — на дорогущие серьги-гвоздики с бриллиантами. Но у Карсвелла был только этот зажим для галстука, ради которого он опустошил свои (а не родительские) сбережения, поскольку знал: мать будет настаивать на чем-нибудь изысканном — она ведь дизайнер. Так что его аксессуар был не таким уж дорогим.
Крошечный стальной зажим, стоимостью всего в три юнива, стал его визитной карточкой.
Крошечный космический корабль «Рапунцель-214».
Как он и предполагал, мать возненавидела этот зажим, как только увидела — недели через две после покупки.
— Дорогой, — сказала она мягким тоном, в котором звучали оскорбительно снисходительные нотки, — у Тиффани есть целый набор космических аксессуаров. Почему бы нам не зайти туда после школы? Выберешь что-нибудь… стоящее. Скоростной шаттл или, может быть, один из тех винтажных кораблей, которые нравились тебе раньше? Помнишь все эти постеры, которые ты вешал на стены, когда был маленьким?
— Мне нравится «Рапунцель», мам.
Она скривилась.
— О, звезды! И что же это такое?
— Грузовое судно, — сказал отец. — Военное, не так ли, сын?
— Да, сэр.
— Грузовое судно! — Мать раздраженно уперла руки в бока. — Ради всего святого, зачем тебе зажим для галстука в виде грузового судна?
— Не знаю. — Карсвелл пожал плечами. — Он мне просто нравится.
И это была правда.
«Рапунцель» была огромной, как кит, и гладкой, как акула, и это тоже ему нравилось. А еще что-то особенно привлекательное было в рабочем корабле. Не роскошном, не нарядном, не шикарном. Не похожем на все, что покупали ему родители.
Он был просто… полезен.
— Ну, как я выгляжу? — спросил он, почесывая Бутс за ухом. — Достаточно ли я презентабелен?
Кошка склонила голову и замурлыкала громче.
Схватив серый форменный пиджак, висевший на ручке двери, он пошел вниз. Родители сидели за столом для завтраков (в соседней комнате был еще один стол — для официальных обедов), уставившись в портскрины, а Джанетт, одна из горничных, подливала им кофе в чашки (для матери — с двумя кусочками сахара).
— Доброе утро, молодой капитан, — сказала Джанетт, отодвигая от стола его стул.
— Не называй его так, — распорядился отец Карсвелла, не отрываясь от портскрина. — Будешь называть его «капитаном», когда он это заслужит.
Джанетт подмигнула Карсвеллу, забирая у него пиджак и вешая на спинку стула.
Карсвелл улыбнулся в ответ и сел.
— Доброе утро, Джанетт.
— Сейчас принесу ваши блинчики. — Она беззвучно добавила «капитан» и снова подмигнула ему.
Не глядя на занятых родителей, Карсвелл подтянул к себе по полу сумку с книгами и вытащил свой портскрин. Отец кашлянул.
Громко.
Угрожающе.
Карсвелл бросил на него взгляд из-под ресниц. Вероятно, он должен был заметить, что отношение родителей к нему стало еще холоднее, но вряд ли это было возможно.
— Стакан воды, сэр? — предложил он.
Отец швырнул портскрин на стол.
Кофейная чашка зазвенела.
— Утром из школы прислали отчет о твоем статусе, — сказал отец и выдержал драматичную паузу. — Они не соответствуют стандартам.
Не соответствуют стандартам.
Если бы Карсвелл получал юнив каждый раз, когда слышал про несоответствие стандартам, его банковский счет уже позволил бы ему достичь статуса «начинающий инвестор».
— Печально, — сказал он. — Я почти уверен, что на этот раз старался.
— Не дерзи отцу, — равнодушно сказала мама и сделала еще глоток кофе.
— Математика, Карсвелл. Ты отстаешь по математике. Как ты собираешься быть пилотом, если не можешь читать диаграммы и графики, и…
— Я не хочу быть пилотом, — ответил он. — Я хочу быть капитаном.
— Чтобы стать капитаном, — проворчал отец, — сперва нужно стать отличным пилотом.
Карсвелл с трудом удержался, чтобы не закатить глаза. Это он тоже слышал. Не раз и не два.
Что-то теплое коснулось его ноги. Карсвелл посмотрел под стол и увидел, что Бутс последовала за ним и теперь уткнулась головой ему в голень. Он потянулся, чтобы погладить ее, но отец рявкнул: «Бутс, пошла вон!»
Кошка тут же прекратила мурлыкать и ластиться и выбежала на кухню — это был кратчайший путь на задний двор.
Нахмурившись, Карсвелл смотрел кошке вслед: ее хвост был бодро задран вверх. Ему очень нравилась Бутс… Иногда ему казалось, что, может быть, он даже любит ее — как любой человек любит питомца, с которым вырос. Но потом ему напоминали, что это вовсе не питомец. Это был робот, исполнявший приказы, как и любой андроид. Он с четырех лет просил завести ему настоящую кошку, но родители только смеялись, перечисляя причины, по которым Бутс была лучше. Она не состарится и не умрет. Не станет точить когти об их дорогую мебель или карабкаться на прекрасные шторы и гадить в лоток. А если выставить соответствующие настройки, она даже может принести наполовину съеденную мышь.
Еще в детстве Карсвелл выяснил, что родителям нравится, когда все вокруг выполняют то, что им велено, и тогда, когда велено. Упрямые животные семейства кошачьих не входили в число их любимцев.
Как выяснилось, тринадцатилетние мальчики — тоже.
— Ты должен серьезно к этому относиться! — говорил отец, отвлекая его от мыслей о кошке. Дверь за Бутс захлопнулась. — С таким статусом тебя никогда не примут в «Андромеду».
Джанетт вернулась с тарелкой блинчиков, и Карсвелл стал намазывать их маслом и поливать сиропом, благодарный за возможность не смотреть на отца. Это было лучше, чем рискнуть и сказать ему то, что он давно хотел.
Он не собирался поступать в Академию Андромеды. Не хотел следовать по стопам отца. Нет, разумеется, он хотел научиться летать. Очень хотел. Но ведь были и другие летные школы… Может быть, не такие престижные, но зато там не нужно тратить шесть лет на армию, где им будут помыкать мужчины, похожие на его отца, и которым до него будет еще меньше дела.
— Что с тобой не так? — спросил отец и жестом подозвал Джанетт, чтобы та убрала его чашку. — Раньше у тебя не было проблем с математикой.
— Все у меня в порядке с математикой, — сказал Карсвелл и запихнул в рот кусок блинчика, возможно несколько больший, чем стоило.
— Неужели? Почему-то мне кажется, что ты врешь.
Карсвелл жевал. Жевал. Жевал.
— Может, нанять ему репетитора? — сказала мать, скользя пальцем по портскрину.
— Это так, Карсвелл? Тебе нужен репетитор?
Карсвелл вздохнул.
— Мне не нужен репетитор. Я все это знаю. Просто мне это не нравится.
— Что это значит?
— У меня полно других дел. Я понимаю теорию, так почему я должен тратить время, бесконечно решая эти дурацкие задачи и примеры? Не говоря уж о том, что… — Он повел рукой вокруг, имея в виду… Светильники, которые автоматически светят то ярче, то глуше, в зависимости от количества света, проникающего в панорамные окна. Датчики в стенах, фиксирующие любого, кто входит в комнату, и настраивающие температуру согласно любым предпочтениям. Их безмозглую роботизированную кошку. — Мы окружены компьютерами. Если мне понадобится помощь, у меня всегда будет один из них под рукой, чтобы все посчитать. Так зачем тогда я буду тратить время?
— Затем, что ты учишься сосредоточенности. Ты посвящаешь этому время. Проявляешь усердие. Развиваешь важные черты характера, который, независимо от того, веришь ты мне или нет, необходимы капитану космического судна.
Хмурясь, Карсвелл терзал блинчик краем вилки. Если мать это заметит, она тут же напомнит ему о ноже, но она слишком занята — притворяется, что ее тут нет.
— У меня есть эти качества, — пробормотал Карсвелл. Он знал, что они у него есть.
Вот только зачем тратить сосредоточенность и упорство на нечто настолько дурацкое, как домашняя работа по математике?
— Так докажи. Ты наказан, пока не исправишь оценки.
Карсвелл вскинул голову.
— Наказан? Но на следующей неделе начинаются июльские каникулы!
Отец встал, пристегнул портскрин к ремню безупречно отглаженной серо-голубой формы. Формы полковника Кингсли Торна, Американский республиканский флот — 186.
— Каникулы проведешь у себя в комнате, выполняя домашнюю работу по математике. Так ты докажешь мне и своему преподавателю, что начал относиться к этому серьезно.
В груди у Карсвелла что-то оборвалось, но отец прошел мимо и покинул столовую раньше, чем он успел возразить.